– Я сделаю то, что должна была сделать несколько лет назад. Извиниться.
После года, по ощущениям, в воздухе, самолет приземлился. Они заселились в отель, и Реми дала Меррику выходной. Была суббота, в конце концов. И все, что она хотела, это поспать и восстановиться после перелета. У Меррика, очевидно, были другие планы.
– Vive la France, помнишь? – Меррик схватил ее за плечо и поцеловал в обе щеки. – Когда ты в Париже, делай то, что делают парижане.
– И что же делают парижане?
– Не знаю, – признался он. – Но я надеюсь, это связано с пьяными парижанками и сексом с парижанками. Не обязательно в таком парижском порядке.
– Я не буду пить с тобой. Или делать что-то другое. Мы можем пойти в постель? Не вместе?
– Нам нужно найти твоего мальчика Брайта. Мои источники говорят, что он в нескольких минутах езды на парижском такси. Давай захватим парижский день, Босс.
– Сейчас ночь.
– Тогда захватим парижскую ночь.
– Ты собираешься вставлять «парижский» перед каждым существительным, пока мы не уедем? – спросила Реми, пока Меррик ловил такси.
– Это будет парижское да. То есть ‘oui’.
Реми удалось не убить его во время десятиминутной поездки от отеля до здания Джульена.
Такси остановилось перед невзрачным трехэтажным зданием. Он расплатился с таксистом, что, как показалось Реми, было чрезвычайно галантным жестом, пока она не заметила, что Меррик использовал ее кредитную карту. Они шагнули на тротуар Rue de Furstenberg.
Меррик полу-сопровождал, полу-тащил ее к двери.
– Думаю это здесь. Мои источники говорят, что тут, – сказал он. – И под «источниками» я имею в виду домработницу семьи Брайт.
– Ты уверен? – уточнила она. – Не могу представить любого из Брайтов, остановившегося в таком нормальном месте. То есть, нормальном для Парижа.
– Это должно быть здесь. Я заплатил целых десять долларов за его адрес.
– Твои источники дешево обходятся, – заметила Реми. Она нажала звонок, пытаясь вспомнить хоть что-то из ее школьного французского.
– Bonjour? – донесся женский голос из спикера. Женский? В доме Джульена в субботу вечером? Реми даже не думала, что у него может быть девушка.
– Bonjour, – ответила Реми, пытаясь не обращать внимания на элегантность голоса. – Джульен Брайт, s’il vous plaît?
– Ваш акцент ужасен, – сообщила женщина на английском.
Реми усмехнулась.
– Это французский из школы в Кентукки. Джульен дома?
– Может быть, – ответила женщина и нажала кнопку. В ее голосе также был слышен какой-то акцент, но не французский и не кентуккский.
– Кто Вы?
– Я его старый друг. Надеюсь. Меня зовут Реми Монтгомери с фермы Арден. И...
– Пожалуйста, поднимайтесь, – сказала женщина, прежде чем Реми закончила свою речь.
Она посмотрела на Меррика, который улыбнулся ей в ответ.
– Босс, посмотри на себя, – сказал он. – Ты знаменитость.
Они направились вверх по ступенькам в апартаменты на третьем этаже.
Реми постучала, и дверь открыла женщина. На вид ей было за тридцать, и она была явно индийского происхождения, хотя ее одежда – блуза с вырезом лодочкой, белым шарфом и стильными слаксами – были чистым парижским шиком. И она была неописуемо красивой. Такой красивой, что даже Меррик потерял дар речи – своего рода чудо.
– О, священное парижское дерьмо, – наконец вымолвил ее помощник. Так много для безмолвия.
– Простите? – переспросила женщина.
– Простите Меррика, – извинилась Реми, шлепнув Меррика по спине, сильно. – Вы красивая, а он ужасный человек. Плохая комбинация.
– Прощен, – ответила она. – Салена Кар. Я работаю на Джульена. Вы – Реми Монтгомери?
– Да, – ответил Меррик. – Я Меррик Файнголд. Я работаю на Реми. Какая судьба, верно?
– Что именно? – спросила она, приглашая жестом их войти. Реми заметила, что Салена была босой, и тоже сняла свои туфли, оставив их у двери.
– Я работаю на нее. Вы работаете на Джульена. Словно мы созданы друг для друга, верно? – поинтересовался Меррик.
– Вы влюблены в меня? – спросила Салена в замешательстве от энтузиазма Меррика.
– Пока нет, но дайте мне пять или шесть минут, и я буду.
Салена грациозно кивнула.
– Не торопитесь, – ответила Селена. Она показала им гостиную. Хотя дом снаружи казался тесным и непримечательным, внутри Реми обнаружила, что дом Джульена был, хоть и не величественным, но идеальным сочетанием классики и уюта.
– Чем я могу вам помочь, мисс Монтгомери?
– Пожалуйста, называйте меня Реми. Простите за вторжение. Мне нужно поговорить с Джульеном несколько минут, и затем мы уйдем.
– Я приведу его, – ответила она. – Он в кабинете.
Женщина отправилась к выходу, но остановилась и развернулась.
– Он упоминал о вас ранее, – призналась Селена. – Приятно сопоставить лицо и репутацию.
– Плохую репутацию, – добавила Реми, пытаясь не краснеть или морщиться.
– Совсем противоположную, – ответила Салена. Она одарила Реми понимающей улыбкой и вышла.
– Как думаешь, что она делает для Джульена? – прошептал Меррик, как только Салена исчезла за дверью.
– Не знаю. Она может быть его ассистентом, так что, скорее всего, тоже самое, что и ты для меня.
– Раздражать и бесить тебя постоянно, и заставлять желать, чтобы я никогда не попадался тебе на глаза? – уточнил Меррик.
– Кроме всех прочих полезных задач.
– Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видел в своей жизни, – сказал Меррик на удивление искренне. – Можно мне ее?
– Она человек. Я не могу ее тебе купить.
– Если бы ты любила меня, то помогла бы, – сказал он отчаянным шепотом, уставившись на дверь, в которую только что вышла Селена.
– Я не люблю тебя.
Она начала хлопать его по коленке, но остановилась на полпути, когда Джульен Брайт появился в дверях гостиной.
– Должен сказать, – начал Джульен, с дьявольской улыбкой на лице, – я очень рад, что моих родителей здесь нет.
Он посмотрел на нее, и Реми ощутила, как что-то стянуло ее грудь от вида того, как он прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, и веселье блестело в его темных глазах.
– Мы убедились, что они не навестят тебя, прежде чем забронировали поездку, – ответила Реми. – И привет. Приятно снова увидеть тебя.
– И мне очень приятно снова увидеть тебя, – с улыбкой ответил Джульен. Он был в обычных джинсах и обычной белой футболке, без обуви, без носков.
– Как поживаешь, Джульен? – спросила Реми, не в силах оторвать взгляда от Джульена. Она надеялась, он не против. Он не утратил своей подростковой долговязости, хотя плечи безусловно стали шире. Его волосы потемнели до более глубокого рыжего оттенка и были длиннее и художественно взъерошены. Он выглядел старше, безусловно. И более того, более угловатым, будто прошел десять тысяч миль по пустыне, и ветер и песок стерли его юношескую невинность.
– Я не мертв, – ответил он и усмехнулся, словно пошутил. – Следовательно, со мной все хорошо. А ты?
– Замечательно. Хорошо. Тоже не мертва.
– Ты далековато от дома, не так ли? – спросил Джульен.
– Тоже самое могу сказать и про тебя, – ответила Реми и наконец встала, и подошла к нему. – Меррик сказал, ты переехал в Париж, и я подумала...
– Париж, Кентукки, – ответил он. – Как ты думаешь, мне удалось обмануть свою семью позволить мне переехать сюда?
– Умно, – ответила она.
Он снова улыбнулся и протянул ей руку. Реми приняла ее, и легкая дрожь пробежала по ее телу, когда их руки соприкоснулись. Последний раз, когда она прикасалась к ней, был более интимным, чем рукопожатие.
– Мне очень неловко появляться на твоем пороге, – призналась она, Джульен все еще держал ее за руку. – Я всегда боялась, если мы позвоним, ты отошьешь нас.
– Я до неприличия счастлив видеть тебя снова, – сказал он, и Реми была до неприличия рада услышать это. – Мама сказала, ты сейчас менеджер в Арден?
– Твоя мама рассказала о моем повышении?
– О да, – ответил Джульен, и Салена появилась в дверях позади него. Она прикоснулась к его бедру, давая понять, чтобы тот ее пропустил, и он подвинулся на необходимые сорок сантиметров. Такой жест говорил о близости между ними, Салена прикоснулась к его бедру, и он мгновенно понял, что ей нужно, чтобы он подвинулся и дал ей пройти. Может, Салена и Джульен были больше, чем работодатель и работник. – Мама держит меня в курсе всех деревенских сплетен, хочу я того или нет. Я знаю о твоем повышении. Знаю, что родители купили дополнительную ферму за Версалем. Знаю, что твой ассистент Меррик Файнголд сидит на моем диване и пялится на Салену. Ты посещал Гарвард? – спросил он Меррика.
