А я пока что не готова напрягаться. Мне выгодно с недельку посидеть сладкой дурочкой за документами, изучить все материалы… И подготовиться к встрече с начальником отдела. Мне нужно показать ему себя с лучшей стороны. И в этот раз — не няшкой-стесняшкой, а компетентным сотрудником. Я собираюсь здесь работать и расти по карьерной и научной лестнице.
И вот Хохлову об этом знать пока что точно не стоит. А то были в моей жизни случаи, когда парни видели во мне конкурентку. И вот что я вам скажу: почуяв конкуренцию, да еще и от женщины, мужики начинают вести себя хуже баб! И остракизм включается, и игнор, и сплетни грязные, и переливание из ушей в уши всякого дерьма, и откровенное нашептывание начальству ереси про конкурента… Короче говоря, полный набор. Разве что, за исключением минета начальству. И то, в последнем я не до конца уверена…
Я хлопаю ресничками, улыбаюсь, мило прикусываю губки, складываю вместе ножки, невзначай светя коленками… Короче говоря, применяю все средства, какие могу. Мне надо быть милой и в то же время не провоцировать, чтоб несчастный женатик не решил, что я с ним флиртую, и не возомнил себя гордым орлом, еще так мало повидавшим в жизни.
Мне одного гордого орла за глаза…
Тем более, что с ним почему-то моя всегда холодная голова дает сбой и просто отказывается функционировать.
Я полностью прихожу в себя после разговора под лестницей и теперь четко понимаю, что, если б Антону вздумалось немного усилить напор… То я бы сдалась. Прямо там, под чертовой лестницей. Мгновенно бы забыла про то, где я, кто я, и чего мне будет стоит эта моментальная потеря ориентиров.
А такие вещи позволительны девочке-первокурснице, но никак не преддипломнице и маме трехлетнего ребенка.
Девочка-первокурсница просто сошла с ума четыре с половиной года назад, когда увидела на стоянке возле универа потрепанный жизнью «патриот» и огромную махину водителя, лениво выбирающегося из него.
Водитель — здоровенный, мощный и невероятно брутальный мужчина, внимательно оглядывал двор универа, снующих туда-сюда студентов, чему-то усмехался, а затем неторопливо нажал на клаксон, оглашая окрестности диким звуком.
Оказывается, он приехал за своим младшим братом, совершенно на него не похожим, мелким и очень симпатичным парнем, похожим на яойного анимешного персонажа, по которым перлись мои однокурсницы.
Парень, на него, кстати, уже успела запасть моя тогдашняя подружка Лола, подпрыгнул, прекратил разговор с Вадимом Шатровым, одним из самых популярных третьекурсников универа, и поплелся к машине.
Я все это наблюдала, стоя на крыльце. Рядом терлась Лола и без конца щебетала про то, какой хорошенький этот Арсик Решетов, и какой он сильный и какой он смелый, и ах-ах-ах… А я провожала взглядом потрепанный «патриот» и не могла выбросить из головы старшего брата этого Арсика Решетова… Просто не могла.
Ноги подрагивали, в горле сохло, а в трусиках мокло.
Дурочка малолетняя, что тут скажешь?
Влюбившаяся с первого взгляда, наотмашь, до боли и слез. До крови.
И ощутившая в себе в первый раз бешеное, неконтролируемое желание добиться своего, во что бы то ни стало.
И дальнейшие мои шаги были продиктованы исключительно этим безумным чувством, обрушившимся мне на голову, как говорил Мастер в «Мастере и Маргарите», убийцей в переулке.
И поразившей так же жестоко.
Я не скажу, что сожалею об этом, ни в коем случае!
Во-первых, я смогла понять себя, хоть немного, осознать, на что способна ради достижения цели. Пусть цель была негодной, но… Я ее достигла.
И во-вторых, если б я не заполучила этого хмурого жесткого мужчину, этого обманщика и предателя, то у меня не было бы Соньки.
А за Соньку я готова простить ему его жестокий обман и глупость.
Пусть живёт своей жизнью и меня не касается… Руками… Ничем! Ничем пусть не касается!
— Катюша, ты задумалась о чем-то? Глазки такие мечтательные…
Ох, чтоб тебя, Антон Каменев! Опять с верного пути норовишь сбить!
— Ах… — улыбнуться невинно и смущенно, — просто смотрю в окно, март такой солнечный… Я сегодня в туфлях пришла, совсем слякоти нет…
— Да, март в этом году — чудо, — с удовольствием подхватывает тему Хохлов, — кстати, скоро же восьмое! Будет фуршет, банкет и, возможно, концерт!
— Прекрасно… Но я не в штате…
— Ну что ты! В любом случае, ты — сотрудница! И прекрасная девушка!
— Пока еще не сотрудница… Пропуска у меня так и нет постоянного…
— Это что-то напутали в кадрах, что с них возьмешь? Куча бумажек… Я сам прослежу, чтоб сегодня у тебя пропуск уже был. Поговорю с Каменевым насчет тебя.
— Не стоит…
— Стоит! Чтоб больше сегодняшней сцены не повторилось. Не волнуйся, если Каменев поспособствует, то все решится очень быстро. Он слов на ветер не бросает. Возьмет тебя под опеку…
Вот уж в этом сомнений не возникает…
Sclex_SplittingIntoSections_601186_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_459155_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_348277_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_309165_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_514151_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_134104_4_begin
Sclex_SplittingIntoSections_443373_4_begin
Лапочка дочка
Sclex_SplittingIntoSections_443373_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_134104_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_514151_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_309165_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_348277_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_459155_4_end
Sclex_SplittingIntoSections_601186_4_end
— Ей можно апельсины?
Машка хмурится в экран, параллельно что-то печатает в телефоне, прикусывая губу.
— Можно.
— Отлично, а то мама Лена спрашивала… Она — тот еще педант…
Мама Лена, чтоб вы знали, это — мама мужа Машки, Вадима. Хрупкая, темноволосая и очень красивая. И вообще на педанта не тянет. Наоборот, производит впечатление человека легкого, такая подружка больше, а не свекровь. Повезло Машке с ней.
— Ей все можно, я же тебе говорила… Что она сейчас делает?
Соньки не видно в камеру, но слышно ее возбужденный голосок где-то на заднем фоне.
— На Тиране катается.
Ой. А вот это… Ой.
Тиран — кавказская овчарка. Когда встает на задние лапы, передние легко кладет мужу Машки на плечи и вылизывает ему щеки. А в Вадиме, на минуточку, около двух метров роста.
Тиран мало лает, особо не вертится под ногами, но всегда везде успевает. Особенно в своей сфере. Например, прошлой зимой двое мужиков решили залезть к дом отдыха, который охранял Тиран.
Залезть-то они залезли.
Тиран, как и положено сторожу, подождал, пока нарушители окажутся по эту сторону забора, зафиксировал полный состав преступления… И пресек все попытки этого самого преступления.
К моменту, когда подбежала охрана, а они обычно подбегают в течение трех минут, все же под камерами, оба преступника были обездвижены и морально унижены. Их потом пришлось долго сушить, и не только потому, что Тиран порядочно извалял их в снегу.
И вот такой зверюга сейчас катает мою Соньку.
Машка, поняв по моему лицу, что душа у меня провалилась в пятки, тут же успокаивающе говорит:
— Ты чего? Она там с Вадимом, он держит, чтоб не свалилась. А вообще, Тиран всех наших вынянчил, Ванька, сын Черного, вообще его за хвост таскал…
— Все равно… Это собака.
— Ты права, — сдается Машка, — Вадим там, смотрит.
— Тренируется, что ли? — смеюсь я, ощущая облегчение от известия, что моя трехлетняя девочка не один на один сейчас с животным, больше похожим на медведя, чем на собаку.
— Типа того, — улыбается Машка, машинально поглаживая пока еще плоский животик.
Подруга с мужем ждут первенца. Решились все же, спустя четыре года после свадьбы. На них, правда, никто не давил, как на многих молодоженов, требуя срочно продолжения рода.
Да там и некому, собственно. Машка — сирота, из родных — только брат-близнец, а у Вадима как раз через полгода после его свадьбы родилась еще одна сестра. Анечка.
