Проводит языком по ушной раковине, и мой член мгновенно реагирует на такую ласку.
Черт! Секса не было больше двух недель. Тело требует разрядки. Она опытная в этом плане и знает, как завести меня с пол оборота. Но странное ощущение, что с ней мы перешагнули какую-то точку невозврата. Не хочу снова влезать в это дерьмо.
Если этот утырок действительно окажется родственником, тогда будем думать. А пока кулак мне в помощь.
- Я не буду повторять дважды. Усвой это. Не привык делить свое. Свободна.
От злости ее лицо начинает краснеть. Вскакивает с дивана, на котором мы оба сидели.
- Совсем уже поехал со своей ревностью! Ревнуешь к каждому столбу!
- Даёшь повод!!!
Снова начинаю закипать. Вали уже, детка, иначе хуже будет!
Сжимает руки в кулаки, но без лишних разборок уходит, схватив с дивана свою сумочку.
Правильно. Иначе можешь увидеть и плохую сторону своего «Егорушки».
Морщусь. До блевоты это ее уменьшительно-ласкательное.
- Выдыхай, - хлопает Асман по плечу. – Все правильно.
Скидывает кулак. Отбиваю, сжимая свой.
За соседний стол с шумом выгружается компания «мажориков». То ещё отребье. Они до последнего не могли поверить, что я выбрал обычных пацанов вместо них. Меня тоже в этом альма-матер считают мажором. Но это только заслуги моего брата. Он тренер в одной из самых крутых футбольных клубов страны. И все, что есть у меня благодаря ему. Он мне как отец, которого убили на задании, когда мне было года три. Я и не помню его совсем. С этого момента Димас пытался мне его заменить. Мировой брателла.
- Слыхали, новенькая появилась в художке. Святая простота. С косой. Сама невинность, - громко, чтоб слышали все, оповещает сын депутата.
- Ага, очень даже аппетитная. А эти губы, это просто персик!
Обмениваемся взглядами с братвой. Все сидят в напряжении, вслушиваясь в их разговор. Они тоже помнят случай прошлого года. Тогда также было обсуждение новенькой, и этот Хмельницкий предложил мне с ним на спор переспать с этой новенькой. Я его тогда послал. Но мы явно недооценили урода. Итог: эта девушка отчислилась из универа потому как в общем доступе появилась запись как он занимается с ней сексом. Поэтому в этот раз нам не западло впрячься за новенькую, чтобы он не испортил очередной девчонке жизнь.
- Спорим, я распечатаю ее. На три тысячи баксов.
Начинается галдеж по поводу суммы. Никто из них не хочет проигрывать такие деньги.
Меня прям штырит. Встаю резко, от чего стол отодвигается с противным скрипом. Хочется вмазать ему в табло, чтобы не повадно было. Думает, если он сын депутата, то можно творить всякую дичь и ему за это не прилетит?!
Сука!
Дэн хватает меня за плечо, удерживая. Шипит, но так, чтоб слышно было только нам:
- Ты не сможешь его остановить! Навалять ему – не выход! У тебя просто будут проблемы, а он найдет того, с кем все равно поспорит на нее!
Смотрю на него, не отдупляя, о чем он. Мы так и будем сидеть, пока он будет договариваться о деталях спора???
- Чё, Костер? Может, у тебя завалялись лишние три тысячи и ты со мной поспоришь?
Поворачиваюсь к нему.
Ржут.
Уроды!
Беру себя в руки, тяжело дыша. Дэн прав. Мысль приходит сама с собой. Даже не анализирую.
- Я согласен с тобой поспорить, но на своих условиях.
Он злорадно усмехается, понимая, что поймал меня на спор. Мы ещё посмотрим, кто кого!
- Валяй, я весь во внимании.
Подхожу ближе. Мне не нужны свидетели нашего спора. И ее унижения.
Ставлю руки на стол и выдвигаю условия:
- Никаких распечатываний! Спор считается выигранным, если кто-то из нас двоих поцелуется с ней и при этом она сама попросит об этом. Снимаем на видео, как доказательство. На все про все месяц. И не трындеть об этом на каждом шагу! Видео показываем только друг другу!
- Какой благородный, аж тошно. Мне и двух недель много для невинных поцелуйчиков. Заметано. Все равно никто со мной спорить не хочет. Знают, что выиграю.
Склоняюсь ещё ближе к нему и цежу сквозь зубы:
- Это мы ещё посмотрим!
Он тоже слегка пододвигается лицом ко мне, демонстрируя, что не струсил.
- Знаешь, я сегодня добрый. Даю тебе фору в две недели, не буду к ней подкатывать, но не сдружиться не обещаю. Так что дерзай.
Слегка дёргаю стол, отдирая руки, от чего в стаканах разливается жидкость, попадая на их одежду. Сажусь на свое место, когда слышу злобное:
- Совсем ебнулся со своим благородством!
Не глядя, поднимаю в их сторону руку, показывая фак. Таким это слово неведомо!
Они собираются и отчаливают из кафе, не переставая материться.
- На кой хрен ты во все это ввязался??? – недоумевает Ян.
