— Лейтенант, — сказал Рик, когда Робин достала из инкубатора три пинты крови, чтобы подать ему ужин. — Посмотри на себя. Это же не ты. Он тебя околдовал!
— Не хочу ничего слышать, — буркнула она, просовывая мензурки в узкую щель бокса.
Рик даже не взглянул на них. Он подошел к стеклу и прижался к нему лицом.
— Он использует тебя. Ты ему не нужна, он тобой манипулирует.
Робин взглянула на него, но не в глаза — ее взгляд скользнул по его скулам, уху и темным волосам. Она смотрела на что угодно, только не в глаза.
— Совсем как ты, если бы я открыла твою клетку. Скажи, ты тоже попытался бы меня соблазнить?
Это было несправедливо, потому что Рик ни разу не пытался ее соблазнить или использовать в своих целях. Впрочем, она ни разу не предоставила ему такой возможности. Рик всегда был добр к ней. Он с ней разговаривал. До сих пор она видела в Рике элегантного мужчину, предположительно вампира, заключенного в тюремную камеру.
— Я бы никогда не причинил тебе боль, Робин.
Чувствуя на себе его взгляд, она густо покраснела. Резко повернувшись, она направилась к аквалаборатории.
— Робин, остановись, — умолял вампир. — Не ходи туда! Не позволяй ему себя использовать!
Она вцепилась в ручку двери с такой силой, что задрожали пальцы.
— Я никогда не испытывала ничего подобного, — тихо сказала она.
Она произнесла эти слова скорее для себя, но Рик был вампиром, а у вампиров хороший слух.
— Это все обман, понимаешь? Иллюзия! Не ходи к нему.
— Я… не могу, — сказала она.
Никогда ей не было так хорошо, никогда у нее не было такого чувства, что ее жизнь чем-то наполнена. Словно ей ввели в кровь наркотик, и она забыла о своих бедах и проблемах. Какая-то часть сознания подсказывала ей, что Рик прав, что она действительно одурманена и что еще немного, и она больше не сможет жить без этого дурмана.
Однако остальной части сознания было на это наплевать.
Когда Робин вошла в аквалабораторию, селки плавал возле дверцы клетки. Его темные глаза сверкали от возбуждения. Быстро сунув Марине ведро с рыбой, Робин открыла клетку.
Пятница. Ночь.
Полковник Оттоман прислал сообщение по голосовой почте, что вернется в субботу. Это был конец — и для нее, и для селки.
Она лежала в его объятиях на камне посреди бассейна. Он играл ее длинными влажными волосами. Она положила его руку себе на талию. Его рука была сильной. Он молчал. Когда они были вместе, он обладал ею.
Она не хотела, чтобы это кончалось.
— Мы убежим, ты и я.
Он отвернулся и тихо засмеялся. Потом поцеловал ее руку и покачал головой.
Для него это было игрой. Робин не знала, о чем он думает. Он всегда молчал, и она не знала почему: то ли не хотел говорить с ней, то ли не мог.
— Не хочешь? Почему?
Он провел пальцем по ее щеке и шее. Затем прижался щекой к камню и закрыл глаза.
Она не надеялась, что когда-нибудь сможет его понять. Полковник Оттоман прав, они — не люди.
Тюленья шкура лежала рядом, там, где он ее сбросил. Робин схватила ее и поплыла к дверце. Он нырнул вслед за ней и начал преследовать, но она успела выбраться на мостки и захлопнула за собой дверь.
Она стояла возле клетки, прижимая к груди тюленью шкуру. Селки смотрел на нее, ухватившись за прутья.
— Скажи, почему этого нельзя делать.
Он сжал губы и начал дергать дверь.
Положив шкуру так, чтобы он не мог до нее дотянуться, Робин придвинула к себе свою одежду. Глаза селки потухли, в них больше не было игривости и желания любви. Челюсти были плотно сжаты, лоб нахмурен.
Прихватив с собой шкуру, Робин побежала в лабораторию, где под столом валялся чей-то рюкзак. Нужно раздобыть для селки одежду. Может, где-нибудь найдется белый халат…
— Ты, конечно, знаешь, чем заканчиваются истории про селки? — спросил Рик, глядя на нее через стекло.
— Это все выдумки.
— А я — тоже выдумка?
Она усмехнулась:
— Ты же не Дракула.
— Ты ни разу не встречалась со мной на свободе, моя дорогая!
Робин удивленно взглянула на вампира. У него были голубые глаза.
— Робин, подумай хорошенько, что ты делаешь. Он околдовал тебя.
В словах вампира сквозила прямо-таки отеческая забота.
— Я… я не могу без него жить.
— За стенами этого помещения у тебя больше не будет выбора. Это конец твоей карьеры, твоей жизни, и ради чего?
То, что она собиралась сделать, на официальном языке называлось «дезертировать», «удариться в бега», не говоря уже о похищении государственной собственности. Карьера Робин началась с того, что ей доверили присматривать за людьми, сидящими в клетках. За теми, чье существование не укладывалось ни в одну научную теорию, независимо от количества камер и электродов, фиксирующих каждое их движение. Селки показал ей то, что нельзя запереть в клетке, чувства, которые невозможно объяснить. Благодаря ему она узнала, что такое страсть. Она хотела спасти его от стерильности бассейна с профильтрованной водой и стальной клетки. Она хотела заниматься с ним любовью на пляже, под плеск океанских волн.
— Это я возьму с собой.
Робин запихала шкуру в рюкзак и вышла из лаборатории, чтобы поискать какую-нибудь одежду.
Несмотря на засекреченность, Центр финансировался довольно плохо, поскольку не выдавал конкретных результатов, как многие исследовательские лаборатории, занимающиеся бионикой и психологией, и потому система охраны в нем была организована из рук вон плохо.
Робин отлично знала расположение камер наблюдения и без труда могла провести селки по территории Центра, чтобы спрятать его в своей машине. Впрочем, это не имело особого значения, поскольку Рик наверняка доложит полковнику Оттоману обо всем, что здесь произошло. Терпеливо дождавшись конца дежурства, Робин открыла клетку и вывела оттуда селки. Тот послушно следовал за ней.
Марина сидела на камне и звонко пела. Ее голос эхом разлетался по лаборатории.
Селки на секунду остановился перед ее клеткой, и русалка помахала ему рукой. Робин потащила его дальше.
— Сэр, — окликнул его Рик, когда селки проходил мимо бокса. Селки остановился и спокойно взглянул вампиру в глаза. — Я знаю вашу породу. Не обижай Робин.
Селки промолчал. Казалось, он внимательно изучает вампира. Робин тронула его за рукав.
— Прощай, — уводя за собой селки, сказала она Рику.
— Береги себя, Робин!
Повинуясь внезапному импульсу, Робин подошла к главной панели управления и нажала кнопку электронного замка на клетке вампира. Раздался щелчок, и дверь клетки приоткрылась. Рик долго смотрел на щель, за которой лежал путь к свободе.
