Потому, что мы сейчас, как только взяли их под ручку, так и стали ими — кадеточками! Ну, что, вы, наконец–то все поняли? Вы не устали?
Ну, так лучше пока узнайте, как там все происходило с ними, курсантами и моей сестрой, Ингой. Кстати, вы и познакомитесь с ней.
Так что, узнавайте, а я с ним, со своим Сережкой ушла. Ушла впервые, можно сказать в своей жизни на самое настоящее, свое первое в жизни свидание!
— Володька, привет! — Радостно встречает сестра своего жениха.
— Познакомьтесь, — говорит он, — это Жорка, мой товарищ. Прошу любить и жаловать.
Я хоть и сижу в комнате, за стеклянными дверьми, но все хорошо слышу и даже вижу силуэты их, которые неясными и волнующими тенями мелькают на матовом стекле. Ну, наконец–то он согласился и привел к нам, а вернее ко мне, своего товарища, из училища. Накануне он мне пообещал и даже слово дал. Так, что Володька умничка! Молодец! Сдержал свое слово. Вот бы и мне так. Но сейчас это только мелькает в моей растревоженной голове, потому, что я уже там в своих мыслях и ожиданиях, за этой дверью.
Интересно? Какой он окажется? Я вся в нетерпении вскакиваю, что бы увидеть его своими глазами. На ходу поправляю оборку на красивом клетчатом платье, что мне наконец–то одолжила сестра по этому поводу и мельком, удовлетворенно отмечаю, что платье хоть и длинновато, немного, и довольно тесно в груди, даже без лифчика, но оно мне очень идет, и я это вижу, в отражении зеркала. Вот теперь–то я вылетаю в прихожую, что бы знакомиться со своим будущим.
— Жора! — Представляется он.
И я вся так отвлекаюсь, рассматривая его, что меня в бок толкает сестра.
— Ну, что ты? Знакомься. Простите, это моя непутевая сестра, Таня.
— Привет Малыш! — Это он, что же мне? Ну, вот еще! Эх! А я его так ждала?
— Привет Карлсон! — Это я ему, так отвечаю, чтобы не очень то важничал и не обижал меня впрок.
— А почему, Карлсон? Вроде бы не похож?
— А почему я, Малыш? — Он замирает с дурацкой улыбкой.
Вот теперь я его впервые рассматриваю. А он от моего ответа краснеет. Это хорошо! Я люблю скромных мальчиков и симпатичных. А он и, правда, симпатичный. Ух! Это же надо, как мне повезло!
— Танька! Да, ты что? Кто так знакомиться? — В воздухе возникает неловкая напряженка, и она говорит для разрядки.
— Ах, не обращайте на нее внимания, вечно у нее с выкрутасами. Раздевайтесь мальчики и проходите в комнату.
И пока они наклоняются и возятся с форменными ботинками, я вижу, как над их спинами широко раскрываются в укоризне, глаза Инги и пальцы, которыми она не однозначно показывает мне жестом у виска, что, мол, у меня не все дома. А следом, сжав пальцы, грозится мне кулачком. Вот я тебе! Я ей высовываю язык, но тут, же отворачиваюсь, так как мальчики, как она говорит, уже выпрямляются, а затем шлепают в носках в комнату, обдавая домашнюю атмосферу характерными запахами мужчин и казармы.
Я иду следом, но меня успевает ущипнуть больно за руку сестра.
— Еще одна выходка… — Не успевает закончить она, так как Володька перехватывает ее руку и тянет к себе, обнимая за талью.
Это уже в который раз так, отмечаю я. Мне обидно, завидно и я так тоже хочу.
А что? Я действительно так же буду с ним? Внимательно разглядываю его, моего будущего парня. А, что? Очень даже может быть! Как ты считаешь Макитра?
Так я все время расспрашиваю у себя, в себе. Она у меня с некоторых пор стала Макитрой. Но пока, он что–то не очень–то он похож на него, моего обнимальщика. Ну, да ладно! По крайней мере, лучше, чем ничего, а вернее, чем ни кого!
Тем более что я после своего первого свидания с Сережей уже целый месяц сижу одна дома. А все потому, что он, мой Сережа, так небрежно отнесся ко мне.
А ведь все так хорошо складывалось и чего, спрашивается ему, захотелось в тот кафетерий? Я еще, как туда шла, все раздумывала и не хотела, словно чувствовала, что там так все и сложится не благополучно для меня и для него. А во всем, оказалась виновата, бывшая его подруга! Мы, как зашли, я присела, а он встал в очередь, для заказа мороженного. И пока он стоял там, ко мне за столик две противные такие девки присели. Мороженное лопали, и все время говорили, говорили. Поначалу я их даже не слушала, все рассматривала вокруг да на него посматривала. А потом, вдруг, я даже вздрогнула от того, как та, с рыжими, крашеными волосами, вдруг этой, подружке своей с волосами, травленными перекисью говорит.
— Смотри, смотри, а вот и Сережка!
— Ну, да?
— И смотрит в нашу сторону, видишь, видишь?
А я как взглянула туда же, куда и они, так и замерла. Смотрю на него и вижу, как лицо, еще секунду назад спокойное, вдруг приняло такой глупый и жалкий вид, и глаза его забегали, и тут же он принял виноватый вид. А эти две, что рядом сидели, продолжают о нем.
— Надо же? Будто бы даже не замечает! Как ему надо, так давай! — Это та, с рыжими волосами. — А теперь, как свое получил, даже не здоровается, вот же скотина!
Я сразу же вспыхнула, после этих их слов и как только он отвернул голову в смущении, так я сразу же вскочила и быстро, быстро на выход. Выскочила, а сердце стучит, колотится, будто бы хочет выпрыгнуть, выскочить.
— Дура! Дура! — Это я себе. — Ты о чем же думала? Ну, ты и дура, Макитра!
И пока шагаю, нет почти бегу вон оттуда, все себе говорю.
— Ну, как же так? Как же ты, с первым же встречным парнем! Вот же ты дура!
Поскорее, почти бегом пошла, так как представила, что вдруг он и за мной увяжется. И от того, сразу же свернула, сбила его со следа и бегом на троллейбус.
Так что потом я все дома и дома. Поначалу даже к окну не подходила, дома сидела и боялась оказаться одна перед ним. А вдруг, думаю, он мне встретиться? Что я скажу ему, о чем расспрошу? И что же, что? Я ему должна тот разговор передать, слово в слово? Так, что ли? И как представила себе, что он будет мне врать, говорить в свое оправдание, так сразу же всякое желание пропало его даже видеть. Поначалу вздрагивала от звонков и стука в дверь, а потом ничего, поплакала, поревела. Поговорила с мамой и сестрой. Все им рассказала и объяснила, что слышала о нем и про него. И хоть сестра и говорила мне, что я весь тот разговор, может, и не поняла даже, что они говорили, может и не о нем и не то, что я подумала, но мама! Она у меня молодчина!
Инге, моей старшей сестре говорит, чтобы она меня познакомила, через ее Володьку, с кем–то порядочным и скромным мальчиком и тем же курсантом.
— Но только, что бы с порядочным, слышишь, Дракоша! — Это я ей.
— И, потом, чтобы не очень–то был смазливым и чтобы не бабником! Поняла? — Это уже мама добавила от себя.
