Как-то, когда над головой вновь засияла звезда, позволила себе джинния спросить у кошки:
– Скажи мне, смелая охотница, почему же ты каждый вечер появляешься здесь, рядом с моей клеткой? Что привлекает тебя?
– То, чего ты за собой не замечаешь, малышка джинния, – сказала кошка, сладко потягиваясь. – Ты видела огромный мир, и привлекаешь тем, что, забывая о своем несчастье, готова раскрыть собеседнику глаза на чудеса и диковины, которых было так много на твоем пути. И потом, о волшебница, ведь ты же не удивилась тому, что кошка заговорила с тобой.
– Но что же здесь удивительного?
– О да, удивительного ничего нет – ибо все живые существа награждены даром речи, но не все слышат их. И не все в это верят.
– Увы, отважная охотница, не все верят и в джиннов…
И собеседницы переглянулись с пониманием.
Удивительно, но с этой странной кошкой Зинат было легко и спокойно. Она забывала и о пленении, и о заклятии. И наконец, нашла того, кому можно поведать все, что видела и чувствовала. Уже не задумывалась джинния о заклятии, быть может, даже стала забывать о нем.
Шло время. О пленнице магической клетки никто, казалось, не вспоминал. Но и Зинат не замечала быстротекущих дней. Ибо в мире духов время течет совсем иначе, даруя бессмертие каждому из них.
И истек срок этого странного заточения. Наступил вечер, и кошка вновь растянулась в волнах живительного тепла, что исходило от ловушки. За разговором собеседницы не услышали клацанья замка, скрипа дверей, грохота шагов по доскам пола…
И лишь свет факелов заставил джиннию замолчать.
– О Аллах милосердный! Прости меня, Зинат, за то, что забыл о тебе…
Джинния подняла глаза и увидела Бедр-ад-Дина, что склонился перед клеткой.
– О, юноша, ты все же обо мне вспомнил…
– Сегодня утром я услышал твой голос в тишине библиотеки… Ты сказала, что больше не злишься на меня, и я поспешил на твой зов.
– Это великое чудо, Бедр-ад-Дин. Но я не звала тебя. Ибо моего колдовства хватит сейчас лишь на то, чтобы выглядеть молодой и сильной.
– Прости меня, дочь магического народа. – Юноша склонился перед клеткой.
– Я давно простила тебя. Простила и, признаюсь, даже благодарна. Ибо сейчас я вижу мир совсем другим. Да, я неподвижна, да, пленена, но душа моя свободна. И она говорит, что теперь я совсем другая. Словно злость, что раньше двигала мной, осталась здесь, в конском волосе ловушки. А я, выйдя отсюда, стану иной. Спокойнее, рассудительнее, может быть, свободнее.
– Как вот эта черная мурлыка? – Бедр-ад-Дин опустил руку и почесал кошку за ушами. Та изогнулась, подставляясь под ласку, и зажмурилась от удовольствия.
– Да, наверное, так. Я и сама бы хотела стать кошкой. И быть может, стану ею когда-нибудь…
– Да буде так, Зинат. Кошкой ты сможешь стать прямо сейчас, ибо с этого мига твоя жизнь принадлежит только тебе.
Юноша закрепил факел в стене и склонился над клеткой. Наложил ладони на прутья, как учил его мастер из мастеров, и пробормотал заклинание, которое узнал только сегодня утром от мудреца Тети.
Клетка раскрылась, как цветок, бесшумно и легко. И джинния наконец смогла выпрямиться в полный рост.
– Благодарю тебя, о Бедр-ад-Дин. За свободу и за то, что не бросил меня плененной навеки. Благодарна я тебе и за то, что узнала о себе и мире столь много, что смотрю на жизнь совсем иначе.
– Но ты же по-прежнему несешь на себе заклятие одиночества…
– О нет, юноша. И заклятие более не тяготеет надо мной. Ибо эта черная как ночь охотница, которую ты только что заметил, стала моей спутницей и собеседницей. Она вернулась ко мне и во второй, и в третий раз, развеяв чары и став настоящим другом.
– Но это же просто кошка…
– Никогда, друг мой, не следует недооценивать женщин и кошек. Ибо они несут магию столь древнюю, что мужчине лучше уважать нас.
– Да будет так, о прекраснейшая. – Бедр-ад-Дин выпрямился. – Отныне ты свободна и можешь избрать себе любую дорогу для странствий.
– Я знаю, что я выберу… Я стану кошкой в твоем саду… Буду охотиться, защищая твой дом от мышей, а тебя, о юный Бедр-ад-Дин, от глупых проклятий, которые могут наложить те, кто не смирил свой гнев.
И удивленная Луна взирала с небес на высокого молодого мужчину, который с факелом поднимался по тихой в этот ночной час улице. За ним следовали две кошки, неусыпно охраняя его от врагов. И, о Аллах, не было надежнее и бесстрашнее этих телохранителей!
Но эта история не так поучительна, как та, что произошла некогда с достойным Али-бабой.
Мелкая медная монета.
Перевод М. Салье.
Локоть (рабочий) – мера длины, равнялась приблизительно 0,5 м.
Обряд обрезания.
Творящий, совершающий доброе (араб.).
О судьбе брата Бедр-ад-Дина, Хасана, ставшего позже Хасаном из Басры, поведает уважаемому читателю повесть «Любовь Хасана из Басры».
