— А причины ссоры вам известны? Может, она раскроет место, куда твой друг мог пойти?
— Да всё одно и то же, — вздохнул голос Радима в телефоне. — Раз Валентин не волочится в свои годы за каждой юбкой, его отец поставил на нём клеймо гомосексуалиста. Не все могут без особых чувств заниматься сексом с девушкой. И он как раз такой парень, а его отец этого никак понять не может.
— Ищите его по клубам, там, где больше всего доступных девушек, — посоветовала я. — Он, по-любому, пошёл доказывать самому себе свою мужественность.
— Он в этом не нуждается, — сказал Радим. — Хотел бы что-то доказать, уже бы давно это сделал.
«Раньше у него повода сомневаться в себе не было!» — позлорадствовал в моей голове мстительный голосок. А вслух я ответила:
— Значит, чаша терпения переполнилась. У Сиротина он, как ты помнишь, тоже пытался забыться сексом. Если у него тогда появилась такая мысль, то почему в этот раз не могла?
Радим немного помолчал, а потом я услышала его голос:
— Хорошо, я услышал тебя. Пусть лучше ты будешь права, чем если бы с ним что-то серьёзное случилось. Я к тебе вечером заеду. Жди меня.
— Буду очень ждать, — улыбнулась я в телефон.
Радим отключился, а я, довольная, нашла Машу, и мы с ней пошли домой. Обсуждая по пути ненормального Климова, я рассказала подруге всё, что он мне наговорил. Мы пришли к общему мнению, что у парня проблемы с головой. Идея Нины, что он ревнует меня к Валевскому, никак не могла достичь моего понимания. Ни один нормальный парень не будет оскорблять и унижать девушку, которая ему нравится. Любой человек старается быть лучше в глазах того, кто ему нравится. А уж привлечь к себе внимание той, кого незаслуженно называешь проституткой и потаскухой, вообще невозможно. У такого хамоватого парня никогда не будет рядом любящего человека. Он способен убить любую симпатию к себе ещё в зародыше.
Разойдясь с подругой по своим комнатам, я зашла к себе. Новиковой ещё не было. Поставив пакеты на свою кровать, собралась в душевую.
Когда вернулась через некоторое время, обнаружила, что моя соседка сидит на моей же постели. Лариса внаглую вытряхнула содержимое обоих пакетов на кровать и разглядывала подарок Радима.
— А я думала, мне девчонки соврали, что Валевский тебе что-то подарил, — ничуть не смутившись, небрежным тоном бросила мне Новикова. — Мог бы и подороже что-то купить. Зажал денежки для других, как обычно.
Так. Стоп! Мне понятен был её намёк: я должна запомнить и ясно осознать, что Радим от чистого сердца щедрый только с ней.
Я, как обычно, сделала вид, что не совсем понимаю, о чём она говорит.
— Дороже только золотые трусы будут, — озорно заулыбалась я. — Я бы такие от него не приняла. Носить неудобно.
— Ты въезжаешь в то, что означает его подарок? — насмешливо произнесла Новикова. — Он тебя трахнуть в ближайшее время собирается. Для этого бельё и дарят. Это жирный намёк на секс. Я тут немного подумала и поняла: ты не врала, когда сказала, что между вами в машине ничего не было. А эти тряпки — его приглашение к сексу. Приняв их от него, ты дала своё полное согласие.
— А я-то думала, что ему просто мои розовые трусики не понравились, которые у меня из кармана выпали, — с облегчением выдохнула я. — Так стыдно перед ним за них было. Я решила, что он меня пожалел, купив более красивые. А ты про его намёки на секс мне говоришь. Камень с души сняла, ей богу. Я всё боялась, что он меня не хочет, а просто жалеет.
— У него нет жалости к потаскухам, — резко отозвалась на моё веселье Новикова, стараясь задеть меня этим оскорблением. Подарок Радима не на шутку всколыхнул её ревность. — Он тебя таковой считает, раз подарил бельё, а не духи или конфеты. Литвин Золотарёву цветами осыпал, когда ещё думал, что она девственница. Тронуть её лишний раз боялся, чтобы девочку не испугать. Вот так относятся к тем, кого уважают. Им комплекты с чулками не дарят.
— Мужья жёнам дарят, — парировала я.
Лариса встала с моей кровати и подошла к своей постели.
— Ты ему не жена, — с насмешливым высокомерием произнесла она. — Я никогда не поверю, что он осуществит свою угрозу — жениться на тебе — по-настоящему. Валевский всего лишь дразнит меня. Играет со мной и мстит, используя тебя, наивную дурочку.
— А когда это он тебе так угрожал? — намеренно делая удивлённое лицо, спросила я. Пусть немного порадуется, что её усилия — посеять во мне сомнения в его любви — дали первый результат.
— Сразу после того, как мне твои розовые трусы передал, — очаровательно заулыбалась Лариса. — Мы давно знаем друг друга. Он очень долго не мог решить, как меня наказать. Не разговаривал со мной, игнорировал. А когда появилась ты, влюблённая по уши в него дура, он нашёл способ, как мне отомстить. Теперь он, наконец-то, со мной разговаривает, и меня это меня радует. Значит, он уже близок к прощению. Немного поиграет с тобой, подействует мне на нервы, а потом успокоится. И всё между нами будет так, как раньше.
— А как было? — задала я тот вопрос, который от меня ожидали.
— Сама увидишь, — загадочно произнесла соседка, в полной уверенности, что после её слов я не смогу спокойно спать от ревности.
Неужели со стороны людям не видно, что Радим относится ко мне не так, как к другим девушкам? Что за упрямая слепота поразила всех и Новикову в том числе? Или это потому, что с ним именно я? Девушка с неяркой внешностью совершенно не похожая на всех его бывших сексуальных партнерш? Почему тот же Климов так верит сплетням Нины или Ларисы? А может, ответ на этот вопрос скрывает прошлое Радима? Что же он там такого вытворял, что никто не верит в то, что он способен на глубокие чувства — на любовь? И нужно ли мне это знать на самом деле? А вдруг я узнаю то, что заставит меня навсегда сомневаться в нём? Я совсем не хочу этого. Но, к сожалению, я это в скором будущем узнаю.
Спустя пару часов я, переодевшись в юбку, что мне вернула Саша, ожидала звонка Радима и заодно переписывала Машин конспект за тот день, когда я прогуляла послеобеденную пару. В комнате я была одна. Лариска начала проявлять осторожность и, когда к нам зашёл Заливацкий, чтобы похвастаться своими успехами в деле унижения Белова, увела его из комнаты, якобы покурить. Да, она не была дурой и могла догадаться, что теперь я смогу передавать информацию компании Валевского. От всей этой конспирации меня пробивало на смех. Слишком поздно она спохватилась.
Раздался стук в дверь, и я в удивлении машинально спросила, кто там. Потом всё же встала и открыла дверь. Даже не знаю почему, но я очень удивилась, увидев за дверью Радима. Я так ждала его звонка, а он уже здесь, на пороге, собственной персоной. Счастливая улыбка расцвела на моём лице.
— Вижу, как ты рада мне, — улыбнулся в ответ мой парень, заходя в комнату.
Он бегло осмотрелся, предполагая, что я не одна. Но, не найдя Новиковой, довольно улыбнулся, блеснув глазами. Я закрыла за ним дверь и тут же оказалась в его объятьях. Будто и не было его страстных поцелуев днём, возле института. Он с такой жадностью припал к моим губам, что даже приподнял над полом. Я немного испугалась, что он не остановится, и я скоро окажусь в своей постели, но вместо неё Радим, не прерывая поцелуя, посадил меня на стол.
— Я тебя поцеловал, а теперь твоя очередь, — произнёс он, оторвавшись от моих губ.
Я поморгала и мотнула головой, стряхивая с себя чувство сладостной истомы, которая каждый раз накрывала меня при его поцелуях. Он счастливо заулыбался, увидев реакцию моего тела на его ласки. Со стороны было видно, что он и сам наслаждался нашей близостью. Я нежно прикоснулась пальцами к его лицу, провела по уже слегка шершавой щеке, так как к концу дня у него появилась лёгкая щетина, обрисовала контур вокруг глаз, любуясь чёрными густыми ресницами и красивыми выразительными бровями. Радим глубоко вздохнул и прикрыл от неги глаза. Я исследовала его лицо, слово слепая, ведя пальцами по щекам, скулам, подбородку, а затем повторила свой маршрут губами, даря самые нежные поцелуи своему любимому. Когда Радим открыл глаза, то его взгляд был немного сонным. И у меня возникло стойкое ощущение, что и он сомлел от моей ласки. А потом он снова нашёл мои губы и его поцелуй уже был совсем другим. Спокойным и неторопливым, долгим и чувственным.
