Наконец, резкий ветер ворвался внутрь, звук отразился от стен. У меня было всего несколько секунд, прежде чем свежий воздух разожжет огонь. Я толкнула Елену в проем, крича, чтобы она прыгнула.
Она замешкалась, и я оглянулась, увидев, что пламя отступает. Дважды черт.
Я просунула себя в отверстие и схватила тело Елены, крктанув нас в воздухе, пока мы падали вниз. Мои кости взвыли от боли, когда мое плечо ударилось о газон.
Я свернулась калачиком, когда дом взорвался, небо над нами окрасилось оттенками оранжевого и красного, осколки стекла посыпались на нас. Пламя вырвалось через окно, обвиваясь вокруг фасада дома.
Я посмотрела направо и увидела неподвижное тело Елены.
— Елена, — прохрипела я, вскарабкавшись к ней на четвереньках.
Я дотянулась до ее тела и настойчиво встряхнула ее. — Елена, — крикнула я снова, когда она, наконец, открыла глаза, сильно кашляя.
Она сделала неглубокий, прерывистый вдох и перевела взгляд на меня.
— София, — прохрипела она.
Вдалеке я услышала приближающийся вой сирены. Здесь нас не смогут найти.
Я подняла ее на ноги.
— Беги на пляж, — объяснила я.
Она посмотрела на меня.
— А ты?
— Я приду после тебя. Иди, — уговаривала я ее.
Я смотрела, как она бежит через двор и палубу. Как только ее ноги коснулись песчаных дюн, я схватила гранату из сумки и бросила ее в открытое окно, из которого мы только что выпрыгнули.
Я не стала дожидаться, приземлится ли она, и бросилась к пляжу; лодка Валентины плыла по океану, медленно приближаясь. Я уже почти добежала до конца небольшого дощатого настила, когда раздался взрыв, резко бросивший меня вперед, и я упала на песок.
Я подняла голову и увидела, что Елена остановилась и обернулась, чтобы глазами поискать меня. Я заставила себя подняться на ноги и побежала к ней. Со стороны дома доносились звуки сирен — прибывали представители власти и пожарные.
Мы оба добрались до кромки воды, прилив схватил нас за ноги. Вода забрызгала мои ботинки, прилипла к черным джинсам, и мы перепрыгнули через волны, проплыв немного дальше, чтобы встретиться с Валентиной.
В мою сторону был брошен спасательный круг, и я маневрировала позади Елены, подталкивая ее к нему. Валентина дернула за веревку, затаскивая Елену в лодку, и я последовала за ней.
Я вытащила свой "Глок" из кобуры и выпустила обойму, позволив ему упасть на землю с глухим стуком, остальное мое снаряжение последовало за ним. Валентина предложила нам согревающие одеяла, после чего вернулась к передней части лодки и увезла нас.
Мы с Еленой стояли бок о бок, под лодкой плескались волны. Я положила локти на серебряные перила и смотрела вдаль. Я смотрела, как пламя поглощает дом, как темный дым клубится в воздухе.
Огонь был мощным инструментом. Он всегда разрушал все на своем пути, и я радовалась маленькой победе, которую он мне давал.
Первый этап был завершен.
В большинстве случаев люди думают, что тот, кто жаждет мести, захочет жестоко отомстить, но наблюдать за тем, как твой заклятый враг живет в муках, терпит поражение, было гораздо приятнее.
Смерть рано или поздно придет, но он нужен мне живым, чтобы пожинать плоды своих преступлений.
Готовься, Виктор Моралес.
Я взглянула на Елену и увидела, как годы печали медленно испаряются. Она смотрела, как ее прошлое, словно скелет, разрушается.
Остатки ее прежней жизни теперь были ступенькой для новых начинаний.
Ее свобода и моя месть.
ГЛАВА 34
СОФИЯ
Он смотрел на Елену с убийственным выражением лица, выплескивая на нее оскорбления.
Мое выражение лица помрачнело.
— Следи за своим ртом, придурок.
Я шагнула между его раздвинутых ног, и мои пальцы метнулись вперед, впиваясь ногтями в его подбородок, чтобы вернуть его внимание ко мне. — И не смей смотреть на нее. Ты потерял это право давным-давно.
— Что, блядь, ты думаешь, ты сможешь сделать? Вы оба просто жалкие шлюхи. Он продолжал оскорблять нас, несмотря на свое уязвимое положение.
Мужчины.
Я усмехнулась про себя.
Я подняла кулак и ударила его по лицу, от моего удара на его верхней губе образовалась слеза.
— Су…
Я прервала его, снова заезжая кулаком ему в лицо. Он хватал ртом воздух.
Елена захихикала рядом со мной, и Моралес снова переключил свое внимание на нее, поэтому я использовал кончик своего клинка, чтобы вернуть его внимание ко мне.
Я приподняла бровь.
— Мне повторить?
Он зарычал в ответ, сплюнул кровь, собравшуюся у него во рту, и капли попали мне на пальцы.
Вздохнув, я вытерла кровь с пальцев лезвием и открыла ему рот. Он резко вдохнул.
— Открой, — приказала я.
Он выругался, отказываясь, но я воспользовалась этой возможностью, чтобы провести плоской стороной ножа по его языку, смахнув кровь на язык.
— Глотай, — сказала я, крепко сжав его щеки, чтобы удержать их закрытыми. Он покачнулся от моей хватки, но его горло наконец-то сжалось, когда он увидел, что Елена нацелила на него свой пистолет.
Я отступила назад и скрестила руки на груди.
— Теперь, когда мы покончили с твоими не подобающими манерами, скажи мне, почему ты убил моих родителей.
Мысли о той ночи закрались в этот момент, заставив меня вспомнить, как я впервые увидела этого человека.
Я прокралась вниз по лестнице, стараясь никого не разбудить, так как утром у Baba была пресс-конференция, чтобы объявить о новом законодательстве. Мы с mama должны были поехать на девичник, но ей было неудобно оставлять Baba.
Я едва добралась до последней ступеньки, как застыла на месте, уставившись в дуло пистолета, на другом конце которого злобно ухмылялись. Уголком глаза я увидела, что mama и baba связаны и лежат на полу.
Крик застрял у меня горле, когда ствол пистолета уперся мне в висок.
Я вынырнула из воспоминаний, и смех Моралеса зазвучал в моих ушах.
Я оглянулась на то место, где он сидел, и его смех обнажил его зубы, окрашенные кровью.
— Зачем мне это делать? Ты убьешь меня, когда…
Он не успел закончить свое предложение, как его смех сменился пронзительным криком, звук успокаивающе ударил по моим барабанным перепонкам. Я переключила свое внимание на Елену, только чтобы увидеть ее глушитель, нацеленный на его колено, дым валил из дула.
Знала, что она понравится мне.
Я кивнула в ее сторону, безмолвно спрашивая, все ли с ней в порядке, и она ответила застенчивой улыбкой. Валентина тренировала ее, но стрелять по мишени — это не то же самое, что стрелять в живое существо.
— Иисус, блядь, — прокричал он.
Я уставилась на него в ответ.
— Да, от него мало толку, — съязвила я. — Я спрошу тебя в последний раз. Почему?
Слюна вылетела из его рта, он хрюкнул, задыхаясь, чтобы набрать воздуха.
— Твой отец годами мешал картелю и моему бизнесу. Он постоянно менял законы, затрудняя нам работу. Мы пытались подкупить его, но он не сдвинулся с места, — признался он почти скучающим голосом.
Боль пронзила меня до глубины души от его откровения. Последние восемь лет моя жизнь шла к этому моменту. Я выживала, искала ответы, но так и не смогла понять, зачем кому-то понадобилось преследовать мою семью.
Я потеряла свою жизнь просто потому, что мой отец мешал их маленьким начинаниям, и им нужно было устранить препятствие.
— Ты и твоя мать должны были уйти той ночью. Вы двое были просто в не в том месте и не в то время. Я никогда не любил незавершённые дела, поэтому я всадил пулю между глаз твоей суки матери, а затем в тебя, — закончил он с самодовольной ухмылкой на лице.
Кровь начала бешено стучать в моих ушах.
Мои ноздри раздувались, по позвоночнику пробежала волна жара.
