— Но как?..
— Браслет. Я узнал свою подвеску.
— Моюподвеску, — поправила я.
— Брюнеткой ты была лучше, — заявил он.
Я резко развернулась. Мы на миг соприкоснулись грудью. Я стояла на каблуках, и наши глаза были почти вровень. Я ощутила себя несказанно крутой, и это возбуждало.
— Да и тымне больше нравился в роли Прекрасного Принца, — сказала я.
Мне пришло в голову, что на нем тоже маска, но она не скрывала от меня его истинный облик. И если под моей таились обычные женские страхи и неуверенность, то в нем я рассмотрела угрозу. Он использовал женщин и после терял к ним интерес. Он был прекрасен для ночной фантазии, но жить с ним бок о бок было нельзя.
— Я не твоя, — шепнула я. — Скорее, совсем наоборот.
Как только луч прожектора нащупал нас вновь, Пьер схватил меня за корсаж и высыпал туда пригоршню золотых монет. Несколько штук он для пущего эффекта уронил на пол. Я окаменела от шока. Толпа не знала, рукоплескать Пьеру или освистать его. Луч метнулся обратно к сцене, где исполнялся прощальный канкан.
— Отстань от нее, — послышалось в темноте. — Пока по зубам не схлопотал.
Из сумрака выступила чья-то фигура, подсвеченная огнями. Но я не хотела, чтобы меня спасал какой-то мужчина. Я вырвалась, отпрянула и налетела на Уилла Форе, который поддержал меня за талию теплой рукой.
— Все в порядке? — спросил он.
— В полном.
Барабанная дробь возвестила финал.
Уилл повернулся к Пьеру, с надменным видом привалившемуся к стене:
— Пьер, это не стриптиз-клуб.
— Я всего лишь отблагодарил прекрасную танцовщицу в достойной валюте, — развел руками Кастиль.
— Ты ее за платье схватил. Это запрещено.
— Вот уж не знал, Уилл, что тут бывают правила.
— С этим, Пьер, у тебя всегда было плохо.
Теперь аплодисменты грянули во всю мощь. Зрители встали, устроив овацию девушкам на сцене.
Пьер отряхнул рукав, потом другой, одернул пиджак и протянул мне руку:
— Ладно, инцидент исчерпан. Пошли отсюда, Кэсси.
Услышав мое имя, Уилл повернулся и уставился на меня с разинутым ртом, не то потрясенный, не то разочарованный:
— Кэсси?
Я сняла маску:
— Привет! — Я взялась за корсаж. — Ну что тут скажешь? Подстраховала в последний момент.
— Я... ты... — запинался Уилл. — Я думал... Ни хрена себе, до чего круто выглядишь!
Пьер начал терять терпение:
— Ну а теперь-то можно идти?
— Да, — ответила я.
И тут увидела, как поникли плечи Уилла, — то же самое произошло на балу, когда Пьер выиграл аукцион. Повернувшись к Пьеру, я добавила:
— Тыможешь идти. В любую секунду. — Я неуверенно шагнула к Уиллу, стремясь подчеркнуть свой выбор. — Ты, — прошептала я. — Я выбираю тебя.
Лицо Уилла смягчилось, на нем появилось выражение расслабленного торжества. Он сжал мою руку так доверительно, что я чуть не упала в обморок. Он не сводил с меня глаз. Победа за ним, решила я.
Пьер рассмеялся и покачал головой, как будто Уилл упустил что-то очень важное.
— Кто смел, тот и съел, — изрек Уилл, по-прежнему глядя на меня.
— Кто сказал, что ты что-то съел? — возразил Пьер.
Он окинул меня долгим взглядом и с нахальной ухмылкой растворился в толпе. Телохранитель поспешил следом. Я была рада, что он ушел.
— Пойдем отсюда, к черту, — сказал Уилл, увлекая меня сквозь толпу.
Когда мы проходили мимо столика Матильды и Кит, обе сверкнули браслетами. Я ответила тем же. А потом точно так же мне помахала со сцены Анджела, и ее подвески ярко блеснули в свете софитов.
— Э, да у нее такой же браслет, как у тебя, — заметил Уилл.
— Да, такой же.
Меня схватили за руку. Это была тетка средних лет в огромной футболке с надписью «Все самое лучшее в Новом Орлеане».
— Где продаются такие браслеты? — спросила она, точнее, потребовала.
Судя по акценту, уроженка Новой Англии. Массачусетс или Мэн.
— Это подарок, — ответила я, но не успела отдернуть руку, как она вцепилась в подвеску.
— Мне нужна такая же! — вопила она.
— Это не продается! — Я вырвала руку. — Это нужно заслужить.
Уилл оттащил меня от нее и провел мимо зрителей, еще толпившихся в дверях. Мы вышли на мороз, и он набросил мне на голые плечи куртку, а потом прижал меня спиной к витрине «Трех муз», не в силах больше тянуть с поцелуем. И это был всем поцелуям поцелуй. Уилл целовал меня долго, от всего сердца, лишь иногда прерываясь, словно желал увериться, что это действительно я дрожу в его объятиях. Я не озябла. Я просыпалась и возвращалась к жизни в его руках. Одно дело, когда на тебя смотрит желанный мужчина, и совсем другое, когда любимый. Но... Мне нужно было задать вопрос, хоть я и сомневалась, что хочу знать ответ.
— Уилл... что у тебя с Трачиной?..
— Все кончено. Не сейчас, раньше. Теперь только ты и я, Кэсси. Больше никого. И так будет всегда.
Мы пропустили группу туристов, пока я переваривала эту сногсшибательную новость. Ты и я.Мы прошли чуть дальше, и Уилл остановил меня снова, прижав к красной кирпичной стене ресторана «Пралин конекшн», приведя в изумление пару ночных работников. Уилл Форе и Кэсси Робишо ? Целуются ? Посреди Френчмен-стрит?
Имело смысл все: руки Уилла, его запах, его губы, любовь в его глазах. Я хотела его всего. Он уже жил в моих мыслях и сердце, теперь же и тело наполнилось желанием. Когда Уилл снова остановил меня, взял в ладони мое лицо и заглянул в глаза в поисках ответа на незаданный вопрос, я поняла, что он прочел в них мое невысказанное «да». Мы чуть не бегом преодолели расстояние, остававшееся до кафе «Роза», и руки Уилла так тряслись, что он дважды уронил ключ, пытаясь отпереть дверь.
Как получилось, что он волновался больше меня? И почему я не волновалась вовсе?
Шаги.
Они выстроились в моей памяти. Капитуляция —я сдалась мужчине, которому поначалу сопротивлялась. Смелость, Доверие, Великодушие, Бесстрашие —всего этого мне хватало, чтобы его принять. Я доверяла Уиллу, и это позволяло мне без страха смотреть в будущее. И уж конечно, я умирала от любопытства, мечтая узнать, каким он окажется в постели. Во мне вызревало новое чувство: ощущение полноты жизни, то самое Изобилие,которому посвящался Шаг девятый. Мы были воплощенная радость.
Смеясь и целуясь, мы взбежали по лестнице, на бегу сбрасывая обувь. Уилл лихорадочно расшнуровал мой корсаж, а я помогла ему стянуть футболку посреди комнаты, где больше никогда не бывать одиночеству.
Уилл оказался вовсе не так застенчив, как мне представлялось. Он был сразу неистов и нежен — и я старалась не отставать. Мои объятия, мои поцелуи не оставляли сомнений в моем страстном желании. Это был мой мужчина. Стоя надо мной уже полуголый, так что я видела его прекрасные грудь и руки, он расстегнул пояс, сорвал с себя джинсы и швырнул через комнату.
