Как только я заканчиваю свои нехитрые манипуляции, лифт тихонько тренькает, извещая о том, что я доставлен в целости и сохранности. Я выплываю в роскошную приемную и замираю. Так, где там завалялись мои пофигизм и беспредельная самоуверенность? Срочно врубив эти две составляющие, я подхожу к секретарше.
– Добрый день, – сипит голос, с головой выдавая мое волнение. Черт бы его побрал!
– Виктор? Я вас жду. Присаживайтесь, заполняйте форму заявки. Желаете кофе?
– Н-нет, – я растерянно улыбаюсь женщине.
Красивая. Чем-то напоминающая мадонн Рафаэля. Я, жадно скользнув взглядом в небольшое декольте, тяжко вздыхаю, оценивая класс барышни, и начинаю заполнять заявку. А мой внутренний дракон облизывается, созерцая безошибочно правильно приоткрытую ложбинку груди, это когда еще нельзя упрекнуть в вульгарности, но уже и забыть, что перед тобой женщина, невозможно. Протянув заявку Мадонне, я застываю, наслаждаясь чистотой линий безупречного профиля, пока она вписывает необходимые реквизиты и ставит печать.
– Вот, – она с улыбкой протягивает мне листок. – Добро пожаловать, надеюсь, вам понравится работать в нашей компании. Рабочий день начинается в девять. Пропуск получите на рецепшене в первый день. Тут расписаны условия, и информация о зарплате тоже есть.
– Вы похожи на Орлеанскую Мадонну Рафаэля, – неожиданно для себя самого ляпаю я.
– Спасибо, – она, мягко улыбнувшись, возвращается к работе, я же, неловко потоптавшись, направляюсь к лифту. Дурак!
– Виктор, – окликает меня женщина, – прошу вас, уделите внимание тому, как нужно одеваться? Договорились?
– Да, конечно, – румянец стыда вспыхивает на моих скулах.
Черт! Лола! Невозможная женщина, я готов ее сейчас расцеловать за то, что она устроила мне такую практику, и убить за то, в каком виде она меня сюда пнула. Я педантичен в одежде. Одежда – это вообще моя большая страсть, я могу часы потратить в поисках составляющих своего образа. А тут такой косяк. Эх!
2
Понедельник. Времени без пятнадцати девять. В панике, прыгая через лужи и заборы, лечу на работу, по пути стараясь запихать рубашку в брюки и замотать летящий шлейфом за мной шарф вокруг шеи. Блин, так хотелось быть во всеоружии в первый свой день практики! Я даже с пятницы продумал, как небрежно повяжу шарф на шее и как он будет гармонизировать весь внешний облик, сглаживая официоз белой рубашки, и добавит цвета в сдержанно-серую гамму костюма. И тут эта поездка на озера и пробка на въезде в город. Добрался я домой в начале девятого и, переодеваясь на ходу, решил сократить свой путь, благо, я хорошо знаю родной город. Поэтому сейчас веселым козликом перепрыгиваю через заборы и пытаюсь силой мысли замедлить бег времени. Врываюсь в холл я без пяти. Обхожу на повороте какого-то мужика, подрезая его по пути к стойке рецепшена, краем глаза замечая выражение величайшего изумления на лице девушки. Но мне реально не до этого, я не должен опоздать.
– Солнце, мой пропуск? – протягиваю ладонь.
Она послушно выкладывает пластиковый прямоугольничек. Одариваю ее улыбкой, мчусь к пропускному пункту, нервничаю, и это плохо, потому что пальцы в этот момент деревенеют и я неловко роняю карточку. Закусываю губы. Так! Тихо! Все хорошо! Мой пропуск поднимает тот самый мужчина, которого я буквально отпихнул от стойки, и проводит сквозь прорезь. Девять ноль-ноль. Официально я не опоздал. Он вручает мне мой пропуск и отмечает свой. Девять ноль одна. Дурацкая система! Дома, изучая пакет правил, которые приняты в корпорации, я еще тогда отметил это идиотский пункт. Не важно, на сколько ты опоздал: хоть минута, хоть час – штраф тебе обеспечен. Мне неловко. По моей вине его оштрафуют. Но он, не обращая на меня внимание, направляется к лифту. Я проскальзываю следом, у меня как раз будет время извиниться и поблагодарить его.
– Извините меня. Мне очень неловко. Вас оштрафуют.
– Я переживу, – улыбается мне в ответ мужчина.
А я вдруг остро чувствую нехватку кислорода, и румянец моментально и остро обжигает мои скулы. Боже, какая улыбка. Она, словно разряд молнии, прошибает меня до самого основания, вызывая в душе шквал непонятных чувств.
– Ну и ладно, – моментально встает на дыбы мой внутренний дракон, взбудораженный тем ощущением превосходства, которое буквально волной идет от мужчины.
Он, хмыкнув, нажимает на кнопку и, кажется, совершенно забывает о моем существовании. А внутри меня пляшут черти строптивости. Хочется по-детски огрызнуться, чтобы хоть как-то зацепить этого великолепного самца. Но я, сжав зубы, пытаюсь усмирить их, краем глаза разглядывая своего случайного соседа. Хорош. Неимоверно хорош. Картинный герой. Высокий, мощный, с резковатыми чертами лица. Щедро наделенный яркой восточной красотой. И мой внутренний дракон начинает волноваться, я привык быть лучшим. Природа щедро наградила меня привлекательной внешностью, и я рано понял, что это оружие, которым надо пользоваться. Это облегчает жизнь, позволяя миновать многие ступени и преграды. Но столь же рано я понял, что за яркой внешностью нужно еще не менее состоятельное содержание. И поэтому я жадно впитываю в себя любой опыт, стремлюсь выжать максимум из окружающих меня людей и ситуаций. А что еще делать парню, у которого нет никакой поддержки и бешеные амбиции? Продолжая сканировать мужчину, отмечаю безупречный крой костюма и белую рубашку, но это не делает из него «праздничного клерка», наоборот, придает какой-то неуловимый шарм. Вдыхаю легкий аромат туалетной воды, чуть-чуть терпкий, на той тонкой грани, которая делит горечь и терпкость. Супер. Запоздало одергиваю себя и перевожу взгляд на руки. Без кольца, почему-то отмечаю про себя. И тут замечаю тоненькую плетеную фенечку, случайно показавшую свой кожаный хвостик из-под безупречно-белой манжеты. Ошарашенно вскидываю глаза на мужчину еще раз, осознавая, что под этим футляром из безупречности есть кто-то другой. И застреваю на мочке уха, отмечая несколько маленьких едва заметных проколов. Сюююрприииз. Тут же наталкиваюсь на ироничный взгляд. Румянец повторно вспыхивает на моих скулах. Черт! Он дважды заставил меня покраснеть за несколько секунд. Наконец, к моему облегчению лифт останавливается, выхожу следом за ним.
– Доброе утро, – голос мужчины продирает вдоль позвоночника. Хрипловатый и глубокий. Черт! Дух соперничества грозит прорвать тоненькую плотину самообладания.
– Доброе утро, Марк, – навстречу ему поднимается рафаэлевская Мадонна. – Тебе кофе?
– Будь так добра.
– Виктор? Как кстати, Марк, это твой новый практикант.
– Да? – Марк одаривает меня насмешливым взглядом.
