– Не нападай на них, – сказал он, поскольку не мог гарантировать, что жнецы не ответят ударам на удар. – Они со мной.
Рокси выпрямилась, но тело кричало о недоверии. Она не давала гарантий по поводу того, что не попытается нанести телесных повреждений. Девушка пристально всматривалась в темноту, но Даган сомневался, что она может увидеть больше, чем неясные силуэты. Его товарищи владели искусством маскировки. Жнецы душ специализировались на этом и на убийствах.
Однако его не могло не впечатлить, что Рокси действительно смотрела в правильном направлении.
– Это ответ на вопрос, кто был на крыльце… – пробормотала она. – Значит, подкрепление.
Даг не был уверен, спрашивала ли она, но ответ казался точным.
– Ты мог позвать их?
Лучшее, что мог придумать. Аластор почувствовал ужасающую боль, испытанную Даганом, когда одна сучка изжарила его руку, и примчался в разгар сражения, притащив с собой Гайджи. Даган подозревал, что верный пес старикапришел не по собственной воле, а потому что находился вместе с Аластором после приказа Сета, гласившего, что жнецы обязаны сопровождать его сыновей, прикрывая спину.
Насколько можно судить, Гайджи не так уж плох. Он был жнецом дольше, чем любой из братьев прожил. И столь же предсказуем, как солнце, непоколебимый в преданности старику. Собирая сердца и души, никогда не отступал, не нарушал правил. Он целиком и полностью человек Сета.
Даган однажды спросил отца, как ему удалось заработать такую преданность.
– Железным кулаком в бархатной перчатке, – ответил Сет. Как обычно, говоря и не отвечая на вопрос.
– Хоть раз объясни, – раздраженно проскрежетал Даган.
– Я заставил его почувствовать себя значимым, потому что он этого достоин. Гайджи для меня важен, и он это знает. У него один страх – разочаровать меня. Он боится не того, что прекратит свое существование, а того, что смерть придет не от моей руки.
И Даган понял. Сет породил своих сыновей с жаждой получить такую же преданность. Только не получил желаемого. Старик намеревался заполучить четверых сыновей, преданных только ему.
А получил четверых сыновей, преданных друг другу. И ему, несмотря на смесь любви и ненависти. Совсем не то, на что надеялся папаша Сет.
– Успокойся, – пробормотал Даган, чувствуя, что поза Рокси совсем не изменилась. – Я сказал, они со мной.
– И это является беспрекословной рекомендацией?
– Не доверяешь мне? – спросил Даг.
– Ни за что!
Умная девочка. Он ей тоже не доверял.
– Тебе надо было бежать, когда я сказал.
Рокси уставилась на него, скрестив руки на груди и вопросительно подняв бровь. Полные губы сжались.
– Я спасала твою задницу.
– Ты испортила мой план. – Даган скрестил руки на груди, став к ней лицом, словно зеркальное отражение. – Я сказал тебе бежать.
– И оставить тебя одного против тех мегер, которые превосходили нас численностью и оружием?– Она подняла бровь, пока изучала положение его рук, затем опустила свои по швам. – Кроме того, я тебе не подчиняюсь.
– Против тех мегер... – повторил он. Ее ответ заставил его запнуться. Даган думал, Рокси имела собственный план, но она полагала, что помогала ему? Защищала его?
За спиной раздался звук, подозрительно похожий на смешок. Рокси сощурившись, посмотрела ему за спину, казалось, ей так же приятно, как и Дагу.
– Возможно, исходя из твоего опыта, я был в меньшинстве, но точно не хуже вооружен. Я играл с ними достаточно долго, чтобы выиграть т ебевремя, чтобы ты убралась оттуда нахрен, – объяснил Даган, вынуждая себя идти в разрез со своими привычками. Он никогда не оправдывал своих действий, иногда перед стариком, но Рокси должна понять, что ее поведение было смешным и ненужным. Ему необходимо знать, что этого не повторится. Он не мог подвергать ее опасности каждый раз, когда отворачивался. Даган счел это… тревожным. – Когда бы ты была вне опасности, я собирался расспросить Наамах, что именно им нужно. Ты уничтожила всякую возможность это сделать.
– Я уничтожила?!– Голос Рокси оставался низким, несмотря на скептицизм. Сжатые руки. Вздернутый подбородок. – Ты что думаешь, я умею читать мысли? Пара слов очень прояснила бы многие вещи.
«С чего она воображает, что имеет право на праведный гнев? Мне из-за нее сожгли руку. Какого черта она смотрит на меня, словно я сделал что-то не так?»
– Ладно, – вмешался Аластор. – Вы двое закончили?
– Не совсем, – прорычали одновременно Даган и Рокси. – Вряд ли.
– Место немного опасное. Возможно, вы могли бы отложить... – Аластор огляделся, – поговорить там, где безопаснее? – Брат казался удивленным и заинтригованным. Это лишь сильнее пошатнуло самообладание Дагана.
– Ладно, – добавил Даг, Рокси была немногословна. – Мне это подходит.
Он с шумом выдохнул. Она тяжело вздохнула.
Почему, в завершении ко всему, он чувствовал себя полным идиотом.
Что такого особенного в Рокси Тэм, что заставляло его вести себя, как шестнадцатилетний подросток с постоянной эрекцией, словно жестокий собственник, озлобленный на весь мир?Лучше задать вопрос по-другому: что с ним самим, что заставляет поступать в отношении Рокси Тэм так, а не иначе?
Если на чистоту, Даган не был уверен, что хочет знать ответ.
Он опустил руки, и Рокси скользнула взглядом по раненой. Даже темнота не могла скрыть отмершей конечности.
Протянув руку, Рокси положила ее на предплечье, глядя с состраданием на почерневший обрубок руки. Затем подняла взгляд на него.
– Мне очень жаль.
От её слов Дагану захотелось притянуть девушку поближе, прижаться к губам и попробовать сострадание и теплоту на вкус. Но даже маленькое прикосновение приведет к слабости. В этом он не сомневался. В его броне и так уже появилась брешь.
– Это заживет, – Даг пожал плечами. – Я вырезал собственное сердце и положил на блюдо, чтобы найти тебя. Поверь, это намного хуже.
Рокси коротко выдохнула:
– Ты говоришь очень странные вещи.
– Ведь так и есть, правда? – Аластор подошел ближе и посмотрел на него тяжелым взглядом. – Проклятие, что с тобой не так, какого черта ты говоришь ей всё это?
Видя, что ждать ответа бессмысленно, Аластор и Гайджи переместились вперед, Дагану пришлось побороть совершенно необоснованный инстинкт оскалить зубы в предупреждении. Ему не нравилось, как Гайджи смотрит на Рокси. Словно она – редкая бабочка, а он – коллекционер.
