Навеки застывшая усмешка на губах Крэйга – последнее, что я вижу, прежде чем водоворот красок возвращает меня в реальность.
Пурпурный газ продолжает наполнять салон, и у меня нет ни мгновения, чтобы подумать, что в видениях только что было не так. А что-то определённо было. Я торопливо прячу в карман куртки статуэтку – медведя с человеческим торсом. Проходит несколько минут, прежде чем газ начинает рассеиваться.
– Если мы не можем заставить эту штуку взлететь, – снимая маску, замечает Диего, – нам нужно выби…
Меня оглушает скрежет металла по металлу. Эстелла смотрит в иллюминатор, и её глаза расширяются от шока.
– Эта сука отрезает крыло!
– Внимание, говорит капитан! – орёт снаружи блондинка с катанами. – Займите свои места и пристегните ремни. Посадка будет жёсткой.
– Дверь, – коротко бросает Лейла, кивая на выход на противоположной от покорёженного крыла стороне салона. Она молниеносно оказывается около этой самой двери и с помощью подоспевшего Шона отпирает её.
От двери до крыла, ведущего на другую сторону склона, пара футов, а под нами – пропасть. Снежная буря сильно ограничивает видимость, но от того, что я не вижу, куда упаду в случае чего, легче ни черта не становится. Я жду, пока все переберутся на крыло, держа друг друга за руки и образуя цепочку, а салон самолёта под моими ногами тем временем ходит ходуном.
Когда я оказываюсь на крыле, удерживаемая только ладонью Джейка, буря, кажется, ещё больше усиливается – снег кусает щёки, вынуждает прикрывать глаза – что, конечно, совершенно не улыбается в сложившихся обстоятельствах. Крыло покатое и скользкое, но каким-то уму непостижимым образом мы все вместе добираемся до твёрдой земли.
Как только я ступаю на заснеженное плато, девица с катанами достигает успеха – и самолёт падает в пропасть. Я с облегчением выдыхаю, хотя сердце бьётся где-то под горлом, и тут град пуль вокруг нас возобновляется.
– Чёрт, мы не можем перебраться на ту сторону! – орёт тот здоровенный мужик с механическими перчатками.
– Буря – наше спасение, – бормочет Грейс, – мы должны бежать, ребята. Так быстро, как только можем, видимость всё равно почти нулевая.
– Согласен, – вворачивает Алистер.
– Да, – киваю я, пытаясь унять панику, – бежим.
Мы все несёмся вперёд сломя голову – я то и дело бросаю на друзей обеспокоенные взгляды, опасаясь, что кто-то может потеряться в этой метели. От ледяного воздуха лёгкие горят, и я почти задыхаюсь, но страх за себя и друзей заставляет машинально переставлять ноги с максимальной скоростью, на которую я способна в этом состоянии.
– Идите на мой голос! – бросает через несколько минут Вэйрин, и я вспоминаю, что его сверхчеловеческое зрение куда острее, чем у любого из нас. Боги, он даже не запыхался. – Просто продолжайте бежать.
И мы бежим, бежим, бежим… Пока буря не начинает утихать. Это приносит одновременно страх и облегчение, потому что, становясь не такой интенсивной, метель больше не может скрывать нас… С другой стороны, мы, кажется, умудрились действительно убежать достаточно далеко.
Постепенно, не в силах больше двигаться с такой скоростью, мы замедляемся и в конце концов тупо бредём по бескрайним белоснежным просторам. Снегопад продолжается, но ветер постепенно стихает. Я чувствую во рту кислый привкус, вызванный обилием холодного воздуха. Ноги едва передвигаются, и мне хочется безвольно грохнуться на снежное покрывало, лишь бы меня никто не трогал.
– Посмотрите-ка туда, – вдруг замечает Вэйрин, и я смаргиваю настойчиво залепляющие глаза снежинки, пытаясь понять, куда он указывает.
Прямо впереди по курсу на краю плато, под самым горным склоном, уютно расположился четырёхэтажный дом, выглядящий странно гостеприимным в этих обстоятельствах – и при этом таким неуместным в этом диком пространстве снегов и метелей.
«КУРОРТНЫЙ КОМПЛЕКС „ЭЛИЗИУМ“». Именно это написано на наполовину засыпанном снегом указателе.
– Ещё один курорт? – недоумевает Шон. – Прямо здесь?
– Да, – кивает Лейла, явно потрясённая. – Конечно, я не могла понять, в какую сторону мы движемся, но… Да. Мы спасены, ребята. Спасены.
– Если только это не ловушка, – бормочет Эстелла.
– Да мне похер, ловушка ли это, – стонет Зара. – Мы немедленно идём туда. Иначе я сдохну прямо здесь.
Я совершенно с ней согласна, и, полагаю, не я одна.
Перспектива оказаться в условиях цивилизации после всего пережитого за последние пару часов слишком заманчива.
Так что я первая становлюсь на дорогу, ведущую к этому «Элизиуму».
И будь что будет…
__________________________
*Автор оказался слишком тупым, чтобы перевести это нормально. Дело в том, что Арахниды, отряд Лундгрена, логично носят позывные, произошедшие от названий различных пауков. Это причиняет мне боль, потому что при отсутствии арахнофобии за последние дни мне пришлось посмотреть на слишком много разных членистогоних в гугле, и далеко не все они были симпатичными, поверьте. Так вот, в оригинале упомянутый персонаж – Mouse, что, разумеется, переводится как «мышь», но мышь не потому, что грызун, а потому, что паук (я понятно объясняю? Нет, конечно). Словом, есть такой паучок, Missulena, который (если верить авторитетному источнику, в смысле, Википедии, haha, so sarcastic) исключительно в английском языке порой называется «mouse spider», цитирую: «в связи с ошибочными представлениями о том, что они, подобно мышам, способны рыть глубокие норы». Если честно, попахивает наркоманией, но кто я такая, чтобы спорить с Википедией. И с Пиксельберри. Помимо этого, в позывном солдата имеется определённая игра слов, которая, извините, тоже окажется нелокализованной, потому что я не очень умная. И, кстати, с бывшим позывным Джейка («Волк») точно такая же ерунда: пауки-волки остаются пауками-волками и в русском языке, но это капец как нелепо звучит. Как известно, человек-паук человеку-пауку волк-паук.
*НФЛ – Национальная футбольная лига, если кто не знал. Потому что я не знала.
========== действие V - глава 10 - «новое начало» ==========
Комментарий к действие V - глава 10 - «новое начало»
не хочу ничего говорить
финал главы писался под это: https://yadi.sk/d/fEy66vNl3nIjuw
и это: https://yadi.sk/d/xilFzz3BOSwmag
за вдохновляющую музыку спасибо моей бете – моей Эмили – моему сердцу
не только за это, но остальное успеется
I’ll be the Sun, I’ll be the waves
I’ll be the one you love the most
Вечер проходит мимо.
Все мы слишком вымотаны, выбиты из колеи произошедшим – настолько, что нет сил даже обсуждать минувшие события.
К счастью, в «Элизиуме» есть горячая вода и электричество, и уже одно это делает курорт самым желанным для меня местом пребывания. Отель, разумеется, не так грандиозен, как «Небожитель», но очень уютен. Когда я закидываю сушиться свои несчастные ботинки и одежду и переодеваюсь в гостиничный халат, сцапанный в выбранном для нас Джейком номере, меня совершенно не смущает перспектива прогуляться на первый этаж в одноразовых тапочках. Настолько по-домашнему выглядит это место.
Совместный ужин с ребятами проходит в почти полной тишине, прерываемой лишь периодическими просьбами передать чайник и не чавкать (Зара – Крэйгу, разумеется). Вяленое мясо кажется безвкусным. Когда я возвращаюсь в номер, волоча за собой полы халата и хреновое настроение, и заныриваю в ванную, становится самую малость полегче. Мне необходимо поговорить с Джейком, понять, что он чувствует сейчас, когда прошлое настигло его в самый неподходящий момент. Но усталость берёт своё, и я вырубаюсь прямо в ванной ещё до того, как он возвращается с ужина.
Просыпаюсь я в кровати и объятиях Джейка, бережно укутанная одеялом и будто родившаяся заново. Хотя мышцы немного побаливают после вчерашнего снежного кросса, ощущение безопасности перевешивает все остальные эмоции. В моих ногах, свернувшись клубочком, дрыхнет Снежок, и отчего-то мысль о том, что Джейк пустил лисёнка в комнату, несмотря на свою очевидную неприязнь к зверьку, разливает под кожей тепло. Джейк спит крепко – когда я осторожно выбираюсь из его рук и постели, он только что-то бормочет во сне и переворачивается на другой бок. Я одеваюсь, натягивая всё ещё немного влажные брюки и чистую футболку, нахожу вчерашние одноразовые тапочки, без зазрения совести делаю их многоразовыми и тихонько выхожу из комнаты.
