Степень собственного возбуждения поразила Корта. Он хотел…
Перед мысленным взором одна за другой мелькали картины всего того, что он жаждал сделать с ней, и каждая кружила голову, почти лишая рассудка.
— Тащите ее наверх! — грубо приказал он. Нужно все обдумать. Взять ее силой легче легкого.
Корт нечеловеческим усилием воли изгнал бурливший в крови жар.
— Да, сэр, — кивнула Эви, до этой секунды спокойно стоявшая за спиной новой хозяйки. — Миссус…
Дрю слепо ухватилась за перила.
Значит, момент, которого она так боялась, настал. Она поняла это по голосу Корта.
— Подготовь ее.
— Да, сэр.
Эви, как тень, маячила сзади, пока Дрю поднималась по ступенькам. Гора. Тысяча шагов навстречу судьбе. Почему бы ему не наброситься на нее прямо сейчас? Все легче. И кончится быстрее. Она подарит ему наследника, и ее оставят в покое.
— Эви! — прохрипел Корт. Эви остановилась и послушно подождала, пока хозяин, торопясь и перескакивая через две ступеньки, доберется до нее. Корт прошептал что‑то служанке на ухо.
— Да, сэр.
Эви приподняла чуть выше тяжелый шлейф.
— Миссус…
Дрю судорожно сглотнула слезы и молча продолжала путь. Шаг за шагом. Наконец она ступила на площадку. Обстановка еще роскошнее, чем внизу, только свет не такой яркий. В длинный, устланный ковром коридор выходило множество дверей.
— Первая направо, миссус, — сообщила служанка.
— Разумеется, — пробормотала Дрю. Самые лучшие и уютные помещения всегда предназначались хозяевам.
Она переступила порог и оказалась в просторной комнате, почти такой же большой, как гостиная в Оук‑Блаффс, и утопавшей в атласе и кружевах.
— Хозяин приказал раздеть вас, миссус, и сделать все, чтобы вам было удобно.
— Да, — прошептала она.
Удобство… слишком скромное описание для того, что она здесь видит. И все это для нее.
Эви подвела ее к зеркальному шкафу и выдвинула мягкий табурет. Дрю неподвижно застыла, как манекен, пока девушка, бормоча комплименты, вынимала шпильки, которыми была скреплена фата Дрю. Облако тюля опустилось на персидский ковер.
— Сейчас сложим и прибережем для свадьбы вашей дочери, — пообещала Эви, относя на кровать тонкую ткань. — Не шевелитесь, миссус, иначе, не дай Бог, порвем ваш чудесный наряд.
Дрю равнодушно взглянула на свое отражение.
Если бы только я могла исчезнуть в зеркале…
Она, словно завороженная, наблюдала, как Эви, стоя на табурете, возится с крючками и застежками и под ее ловкими руками платье начинает медленно сползать сначала с плеч, потом с груди, бедер… и наконец ложится у ее ног шелковой лужицей.
Эви, как крошечная птичка, порхнула вниз, подхватила платье и поместила рядом с фатой.
— Луиза за ним приглядит, миссус, не сомневайтесь. А теперь этот противный кринолин… — Она потянула за бантик, и кринолин, как по волшебству, исчез. — Панталоны и чулки… ах уж этот корсет! Так и помереть недолго! Как вы еще дышите? Следовало бы сжечь того, кто придумал такую пытку! Сейчас стащу его, и вам сразу легче станет. Вода для ванны вот‑вот будет. Потом ужин, и вы, можно считать, готовы для хозяина.
Должно быть, Эви непрерывно трещит, чтобы успокоить ее, отвлечь от того неизбежного, что неумолимо надвигается с каждой минутой. Но Дрю ни о чем другом думать не могла, и когда Эви продела ее руки в атласный пеньюар, Дрю поморщилась от неприятного прикосновения скользкого материала к разгоряченной коже.
— Идемте, миссус.
Какое блаженство! Эви подвела ее к нише между смежными спальнями, оказавшейся чем‑то вроде ванной. В мраморное возвышение была вделана большая железная ванна, в которую Чарлз как раз лил горячую воду. Рядом стояла Луиза с подносом, на котором громоздились брусочки мыла, флакончики с душистыми маслами и лежала стопка полотенец.
— Уже можно, миссус.
Дрю погрузилась в тепло, как в объятия любовника.
Жерар…
Нет!
Вода лизала ее тело, теплая, уютная, успокаивающая…
Сосредоточься на Корте. Думай о Корте. Дай ему место в своих мыслях. Всего лишь разок. Корт не животное. Корт не причинит тебе зла.
Мягкое… все такое мягкое…
Она погрузилась глубже в воду и закрыла глаза, отгородившись от реальности, как только Луиза начала мыть ей голову. Настоящая мечта… жизнь в несказанном богатстве и довольстве… спокойное существование супруги одного из самых достойных и влиятельных граждан штата.
Что такое минута постыдной капитуляции по сравнению с этим?
Нежные… его руки будут так же нежны, как у Жерара, когда он ласкал ее, умоляя подарить поцелуй…
Нет!
Дрю резко дернулась, и вода выплеснулась через край.
— Ш‑ш‑ш, миссус, ш‑ш‑ш, — проворковала Луиза, выливая в ванну масло из пузырька. — Хозяин вас не обидит, нипочем не обидит. Не волнуйтесь… тише…
Откуда она знает? Откуда?!
Дрю отдала себя на волю нежных пальцев, уверенно, умело массировавших ее голову. Нежный аромат бил в ноздри. Хорошо бы остаться здесь навсегда, медленно уплыть в забытье и не вернуться…
— Миссус, — разорвал тишину голос Эви, — пора.
Пора? Пора?
Вода уже остыла, с волос капало… пришлось опереться на руку Луизы и выйти из ванны. Эви проворно накинула на нее полотенце.
— Ну вот, миссус, ну вот, — бормотала служанка, отводя ее в спальню и усаживая на постель, с которой уже исчезли платье и фата. — Садитесь, миссус. Сейчас я подготовлю вас для хозяина.
Зловещее обещание.
Дрю съежилась.
Подготовить…
Эви принялась растирать ее ноги и, обернув их вторым полотенцем, взялась сушить волосы.
Дрю чувствовала, что последние силы покидают ее. Вместе с остатками мужества.
Подготовить…
Эви взяла щетку и стала расчесывать спутанные пряди медленными, успокаивающими движениями. Ну просто идеальная горничная, созданная для ухода за госпожой. Почтительная и умелая. Вполне подобающая для хозяйки Уайлдвуда.
Дрю задохнулась.
Хозяйка… у которой есть хозяин… собственный хозяин.
— Ну вот, все в порядке, миссус, — объявила Эви. — Встаньте, и я уберу мокрые полотенца.
Дрю с трудом поднялась и позволила Эви снять полотенца.
— Скоро придет хозяин, миссус.
Эви направилась к двери, оставив Дрю обнаженной.
— Эви… мой халат…
Служанка решительно покачала головой:
— Хозяин не велел, миссус. Сказал, ждать его как есть. Ни халата. Ни полотенца. Без всякой одежды. Ничего. Ничего, что бы помешало желаниям хозяина.
