Хизер, расслабленная, положила голову на плечо Брэда. Он не убрал сразу руку из ее трусов, а продолжал поглаживать холмик. Они ехали по тихому и уединенному участку леса. Он съехал с дороги, остановил машину, поставил ее на тормоз, вышел и, обойдя вокруг, открыл пассажирскую дверь. Ласково улыбаясь, он притянул ее к себе.
– Дорогая, я хочу тебя, – сказал он.
– Здесь? – Она попробовала высвободиться: консерватизм все еще был жив в ней. – Нас могут увидеть.
Вместо ответа он, обняв Хизер за талию, повел ее к подножию насыпи. Тут же они оказались скрыты от дороги толстыми деревьями и густым кустарником. Он прислонил ее к неровной коре старого дуба, листва которого создавала навес над их головами. Его нетерпение передалось и ей. На его лице уже не было улыбки. Он напряженно смотрел на нее глазами мужчины, которому срочно необходимо войти в тело женщины. Он припал своим ртом к ее губам, словно желая утолить сильнейшую жажду. Его руки резко оттянули глубокий вырез ее рубашки, нашли возбужденные соски и начали ласкать их. Она вцепилась в него в отчаянном порыве. Хизер прекрасно осознавала, что может раствориться в этом человеке, принеся в жертву только что завоеванную свободу, и отдать себя в восхитительное добровольное рабство, свой разум, свое тело и, может даже, душу. Он был нужен ей, она до боли хотела принадлежать ему, хотела растаять в жаре его желаний. Ее губы раскрылись навстречу его, кончик жаждущего языка высовывался наружу. Ей хотелось целоваться с ним с того самого момента, когда она увидела его, облокотившегося на свою машину у Тоставин-Гранж и ожидавшего ее. Его прекрасный рот, который с такой дикой настойчивостью стремился ней, был теперь частью ее существования.
Затем каким-то непонятным образом ее брюки упали к ногам, ее расстегнутая рубашка была широко распахнута, а он боролся со своей «молнией». Хизер почувствовала, как горячее тело Брэда прижимается к ее телу, а его пенис пытается найти пункт своего назначения. Издав утробный звук, он ввел в нее свой твердый, как сталь, член. Ее дыхание перехватило от этого страстного, даже грубого вторжения. На мгновение они замерли, прижавшись открытыми ртами друг к другу. Держа Хизер за ягодицы, он начал поднимать и опускать ее на всю длину своего инструмента, тяжело вздыхая от напряжения, каждый раз когда входил на наибольшую глубину.
Навес из листвы и солнечные пятна кружились как бешеные перед глазами Хизер, а безумное удовольствие разливалось по ее жилам. В ее стонах повторялось только его имя, вновь и вновь. Она мечтала только об одном – быть им использованной, полностью принадлежать ему. Ее пальцы зарывалась в его каштановые волосы, гладили его широкие мускулистые плечи. Она чувствовала силу, которая собирается выплеснуться, подобно потоку лавы.
Брэд содрогнулся в последней конвульсии оргазма и уткнул свое лицо в ее волосы. Его опавший член вышел из мокрой вагины. Он осторожно и аккуратно опустил Хизер и поставил на ноги. После этого он отпустил ее и застегнул ширинку. Она с закрытыми глазами стояла, прислонившись к стволу дерева и не желая возвращаться в реальность. Его тепло ушло, и она чувствовала себя опустошенной. Затем он заговорил:
– Прости, дорогая. Я должен был и тебя удовлетворить. Мы скоро проделаем это вновь, и ты не будешь разочарована. Я обещаю.
Она посмотрела на него, слабо, но блаженно улыбаясь.
– Я кончила в машине, помнишь? – пробормотала она. – Теперь была твоя очередь.
Он запрокинул голову и захохотал, потом протянул руку и хлопнул ее по ладони:
– У нас масса времени заниматься этим. Разве мы обязаны ехать прямо домой? Разве мы не можем остановиться где-нибудь в маленькой гостинице и пожить там насколько дней. Я без устали хочу тебя.
– Почему бы и нет, – ответила она, сплетая свои пальцы с его по пути к «феррари», стоявшему под жарким солнцем.
«Я могу делать все, что захочу, – поняла она неожиданно. – Я не поеду к матери. В Лондоне я остановлюсь у себя дома. Отныне все подчиняется моим интересам. Я надеюсь, это так. Но если Господь решит, что я опять ошиблась, это разобьет мое сердце, но не надолго. Это не будет концом света. У меня есть масса других возможностей».
– Поставь опять этот диск. Мне при этой музыке всегда будет вспоминаться одно и то же: лес, небо и секс с тобой.
