Будто его касался патологоанатом.
— Я, вы же видели, — зрачки Мити расширились, как у дикого зверя готового к нападению.
— Вы родственник?
— Друг, — нервно поправляя волосы, ответил он.
Да уж, друг. Такого друга и врагу не пожелаешь. Но что он мог поделать, если она сносила голову, лишала рассудка? Он был будто шизофреник, которому каждый раз, укладывая в кровать, проводили двести двадцать по оголенным проводам, прямо в мозг.
— Мне нужны контакты родственников. У нее произошел выкидыш, срок маленький, но…
Снова удар током. Только теперь мощность была в разы сильнее. Внутри взорвалась целая электростанция, делая из него подгорелый стейк.
Она была беременна? То есть, он мог стать…
Это какой-то еб*нный бред. Эскортницы так не поступают. Шлюхи не залетают.
Сердце стукнуло последний раз и замерло.
— От кого? — руки Мити собрали халат на груди врача.
Кости на пальцах побелели. Дикий зверь нападал.
— Что значит от кого? — доктор попытался убрать его руки, но ничего не получилось.
Митя не даст ему просто так уйти, пока он не ответит на этот вопрос. На вопрос, который интересовал его больше всего, за всю его гребанную жизнь.
— Кто отец? — процедил он в перепуганное лицо доктора, который глазами уже искал того, кто сможет ему оказать помощь.
— Молодой человек, вам нужно успокоиться, — на автомате проговорил он заученную фразу, которую говорит по сто раз на дню. Она, вроде как, помогает или наоборот говорит о том, что надежды больше нет. Если переживать о чувствах каждого, наверное и работу грамотно выполнять не получится.
— Сейчас тебя будут успокаивать, если ты не ответишь мне на мой вопрос, — отчетливо проговорил Митя, понимая, что он на грани.
— Я не могу этого знать, — срываясь на фальцет выкрикнул доктор.
— А кто может?
— Нужно делать ДНК экспертизу… Плода… О Господи, да в моей практике не было подобного, — пошатнувшись проговорил мужчина, когда Митя разжал пальцы.
— Плод остался? — Митя просто кипел, желваки на его лице ходили ходуном. Он готов был разнести эту дешевую больницу собственными руками.
— Да, конечно, мы можем, если нужно..
Послушайте, я осознаю ваше горе, но ничего уже не вернуть, она молодая у вас обязательно еще будут дети, — понял его агрессию по своему доктор.
— Е*альник завали, — процедил Митя, доставая телефон.
Кому звонить? Кто вообще шарит во всех этих ситуациях? У него не было ни одного знакомого, который был бы компетентен в этих вопросах, но оставить это так, он не мог.
— Сохранить все, я заберу с собой — отрезал Митя, нервно листая телефонную книгу. Руки тряслись от злости, страха и непонимания как быть дальше.
Позвонить Егору? Его жена вроде бы заканчивала мед, по крайней мере, она плела что-то подобное на званом ужине несколько месяцев назад, возможно у нее есть какие-то связи.
Доктор ошалело посмотрел на мужчину, который приложил к уху телефон, поднимая глаза к потолку, еще немного постоял переминаясь с ноги на ногу, не зная как поступать в подобном случае. Проблем не хотелось, а тут к бабке не ходи, он понимал, что ему легко могут их устроить.
— Ей ничего не говорить, — уже более спокойно проговорил Митя, возвращаясь к растерянному мужчине. — Утром приедут все заберут. Ничего не было. Никакого выкидыша, это понятно?
— Что значит не было, а что же я напишу?
— Что ты там говорил, какая причина…прерывания?
Митя как раз прослушал эту часть. Находился в прострации, выпал из мира в тот момент.
— Скорее всего, неосторожный половой акт. Если он был по согласию, а если нет…
— На что ты намекаешь? — Митя снова наступал, чувствуя, что еще немного и его терпению придет конец. Он должен был злиться на себя, но гораздо проще срывать злость на тех, кто слабее. Кто ниже по социальному статусу.
— Девушка придет в себя и сама расскажет что повлекло за собой такие последствия. Как я могу скрывать от нее выкидыш, вы не задумывались о том, что она знала о своем положении? Она вам ничего не рассказывала?
Митя был параноик до мозга костей. Смог бы он поверить, если бы Мира сказала ему, что ждет ребенка? Смог бы поверить в то, что это его ребенок? Скорее всего, на следующий день, он бы потащил ее сдавать тест, чтобы убедиться. Убедиться в том, что он отец.
И даже сейчас, ему необходимо было это знать. Единственное, что его волновало на данный момент.
— У тебя есть дети? — спросил он, уничтожая взглядом стоящего напротив.
— Есть, и у вас бу…
— Я думаю, они очень расстроятся, если узнают что их папочку, главу семьи уволили за излишнее любопытство. Или, — глаза Мити по-нехорошему загорелись, — если он, например, неосторожно выглянет в окно и упадёт.
— Вы мне угрожаете, — нервно рассмеялся он, терзая пуговицу халата, — я просто выполняю свою работу, и говорю вам разумные вещи, пациентка могла знать…
— Если она знала, ты скажешь ей, что она ошиблась, — безапелляционно проговорил Митя
— Сделаешь как нужно, свозишь семью заграницу, отдохнешь по-человечески. Нет, — отправишься в путешествие один, и обратно уже не вернешься.
Доктор потупил взгляд, чувствуя себя в ловушке. Ну, мать вашу, кому нужны эти проблемы? Ради чего? Он подозревал, что девчонку насиловали, допускал и другие страшные вещи, судя по тому, кто стоял напротив него, но сколько стоила эта честность? Ежемесячной зарплаты, которой едва хватало на то, чтобы нормально жрать, и раз в сезон покупать новую одежду? Эти люди живут иначе, у них свои законы, вряд ли та, кто сейчас лежала в палате, не понимала куда сунется. А что он? Что он мог?
***
Когда Мира открыла глаза, она сначала совсем не поняла где она. Все было так хорошо, на улице лето, они с бабушкой поливали цветы, и рвали с деревьев спелую черешню. Мира залезла на дерево, дотягиваясь до самых спелых веток, а бабушка, внизу, сурово, но с переживанием в голосе, кричала, чтобы она была осторожной.
Мира знала, какая ягода самая вкусная, самая спелая. Та, которую успели поклевать птицы.
Мира нарвала полный пакет, а потом, они с бабушкой, жарили картошку, и делали салат из свежих овощей. По радио играла музыка, в окно светило солнце и дышать было легко.
А теперь все исчезло. Боль внизу живота, резь в глазах, и затуманенный разум— все, что она получила взамен.
В голове стали мелькать картинки, напоминая ей, что случилось в этой ее жизни. Где не было бабушки, черешни, солнца и счастья.
Она не хотела ни с кем разговаривать, а никто особо и не настаивал. Медсестры приносили еду, цветы, и красивое белье. Мира догадывалась, чьих рук эта мнимая забота, но он сам не появлялся на пороге.
На четвертый день, ей сделали УЗИ, прописали кучу успокоительных и выписали.
Она вышла на крыльцо больницы, зябко обхватывая плечи, с ней не было никакой верхней одежды, этого почему-то никто не учел. Она примерно представляла как все это будет выглядеть, и воображение не подвело ее. Машина стояла прямо напротив входа, словно водитель был перфекционист. Ощущение безысходности, утяжеляло каждый шаг. Ей диагностировали нервный срыв, а теперь и депрессию. Ее психика треснула по швам, а после была бегло и неаккуратно сшита.
Мира сама открыла заднюю дверь, забираясь в салон. Бежать, прятаться, скрываться, ничего из этого не хотелось. Просто выполнять функции поддерживающие жизнедеятельность. Даже на это уходило много сил.
— Привет.
Мира повернулась глядя на Митю, который тоже сидел сзади.
— Привет, — хриплый голос показался каким-то неродным.
Она равнодушно отвернулась у окну, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. До этого, ей хотелось выть, сейчас не хотелось вообще ничего. Словно ее опустошили изнутри, вырвали что-то важное и больше ничего не имело значения.
Машина катилась своей дорогой, и Мире было плевать, куда она приведёт.
