— Что?! — Ее глаза становятся огромными. — Боже мой, ты не можешь просто так инициировать что-то подобное. Я даже не сказала «да». Нет, не надо, и не улыбайся мне, как будто ты думаешь, что я смешная. — Теперь она направляется ко мне, грозя пальцем.
— Я так не думаю.
— Ты ухмыляешься. От уха до уха. Еще немного, и твои щеки треснут.
— Я бы убрал ее, если бы мог. — Правда, я не могу.
Мэдисон сейчас прямо передо мной, руки на бедрах.
— Попробуй.
— Вот так. Она исчезла?
— Нет, и теперь с твоей ямочкой я упаду в обморок. Я должна ее прикрыть. Вот так. — Ее рука накрывает мою правую щеку. — Ты даже отдаленно не такой красивый, каким был секунду назад.
Я смотрю в ее большие зеленые глаза и удивляюсь, как мне удалось найти такую чудачку, в которую можно влюбиться.
— Дети ждут нас, — говорю я, напоминая нам обоим.
— Уже пора начинать?
— Да.
Ее взгляд блуждает по моему костюму. Ах да, она не собиралась отпускать меня легко в мой последний день.
— Мне так неудобно заставлять тебя снова надевать этот костюм Дарси. Поверь, мне нравится видеть тебя в нем не больше, чем тебе нравится его носить.
Я бы поверил ей, если бы ее глаза не сверкали.
— Ты организовала время рассказа, — указываю я. — Ты взяла костюм напрокат.
— Нет-нет, — говорит она, качая головой, позволяя своим пальцам провести по пуговицам на рубашке. Мэдисон дрожит, как будто один их вид возбуждает ее. — Это делает городской совет. — Она машет рукой в воздухе. — На годы вперед.
— Ого. Я и не знал, что это такое серьезное предприятие.
Я протягиваю руки, чтобы обхватить ее за шею и запрокинуть ее голову назад. Я хочу хорошо рассмотреть эту девушку. Хочу, чтобы эти губы прижались к моим. В зале кричат малыши, но здесь только мы.
— Мэдисон, переезжай ко мне, — говорю я, глядя на ее рот.
Мне нравится, когда она смачивает нижнюю губу в предвкушении. Она знает, что я хочу ее поцеловать, но сдерживаюсь. Сначала мне нужен ответ.
— Хорошо, хотя бы потому, что я знаю, что ты украл мой кофейник, и я бы хотела его вернуть.
— Сделано. Сегодня после сказки мы поблагодарим миссис Аллен за то, что она приютила тебя в трудную минуту, а потом соберем твои вещи. Я сделаю тебе чашечку кофе, как только мы доберемся до моего дома.
— Я буду скучать по этой квартире, правда.
— В ней нет горячей воды, нет окон. На прошлой неделе ты позвонила мне посреди ночи, потому что нашла крысу под футоном, — смеюсь я.
Ее передергивает от воспоминаний, но потом она концентрируется на мне. Мэдисон изображает безмятежность, продолжая:
— Да. Конечно, там были свои недостатки, но именно там я стала женщиной.
— О?
— Да. Я расцвела в зрелую взрослую женщину, которую ты сейчас видишь перед собой, хлопающую крыльями независимости, осознавая свою значимость и покоряя мир.
— Вдохновляет, правда.
— Спасибо. Теперь, когда я все это сказала, я бы очень хотела переехать к тебе, и, пожалуйста, прими меня — и как ты думаешь, мы сможем собрать мои вещи за час? Я даже не доставала свою одежду из сумок, потому что там странный запах, и я боюсь, что он заразен. — Мэдисон подносит свое предплечье к моему носу. — Вот, понюхай. Мне кажется, что он прилипает ко мне даже после того, как я ухожу.
Я нюхаю.
— Ты пахнешь как мой гель для душа.
Она краснеет.
Я не могу удержаться от ухмылки, когда прижимаю ее ближе.
— Боже, ты так влюблена в меня. Это написано на твоем лице. Ты хотела использовать меня, чтобы сделать из себя плохую девочку, а теперь что? Ты застряла со мной, Харт.
— Ух. Ты сжимаешь меня. Я не могу дышать.
— Вот так. Лучше?
— Ты только что усилил свою хватку. Я сейчас умру.
— Скажи, что любишь меня, и я отпущу тебя.
— Я люблю тебя! — стонет она, притворно задыхаясь.
Я ухмыляюсь, а затем подсаживаюсь к ней, прежде чем мы начнем нашу последнюю совместную сказку.
Эпилог
Мэдисон
Три года спустя
За неделю до первой годовщины нашей свадьбы Бен удивил меня поездкой. Никаких подробностей, никакого списка вещей, он просто сказал, чтобы я была готова к длительному перелету. После небольших уговоров с моей стороны, я все-таки заставила его признать, что мне не понадобится большое зимнее пальто или что-то в этом роде. Думаю, его точные слова были: «Просто упакуй бикини».
Как ни странно, я добавила еще несколько вещей: сарафаны, сандалии и большие шляпы. У меня было четыре книги в мягкой обложке, но Бен решил, что это слишком, поэтому я пошла на компромисс и взяла три книги в мягкой обложке плюс Kindle. Девушка должна быть готова.
Он хорошо постарался, чтобы сохранить от меня секрет. Даже в аэропорту не давал мне слишком пристально смотреть на мониторы, подталкивая меня. Когда мы летели, он закрыл мне уши, когда пилот объявил наш конечный пункт назначения. Я знала, куда хочу, чтобы он меня отвез, но не смела даже надеяться, что мы действительно туда направляемся.
Я заставила себя быть практичной. Может быть, мы собирались посетить Лондон или Париж? Это потрясающие места! Великолепные! Все так говорят! Тем не менее, мое внимание было приковано к Вернацце, одной из пяти приморских деревушек в итальянском регионе Чинкве-Терре, из-за которой Илай заставил меня поклясться, что я обязательно побываю там хотя бы раз в жизни. Я так хотела, чтобы это был наш последний пункт назначения, что с трудом поверила, когда мы сошли с самолета в Риме, где над головой палило солнце, и повсюду были туристы.
Я посмотрела на Бена с открытым ртом.
— Ты серьезно? Мы действительно едем в Вернаццу?
Он посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Разве ты не помнишь, когда ты делала свою татуировку? Как ты говорила о том, что я отвезу тебя сюда?
Я поцеловала его, крепко.
— Да, но это все была ложь! Мечта! Я просто бредила, потому что боялась, как больно будет делать татуировку. Я не думала, что ты действительно меня слушаешь.
Оказалось, что да.
В Риме мы садились на поезд за поездом, каждый из которых был немного меньше предыдущего. Мое волнение росло. Мне кажется, на нашем пути не было ни одного человека, которому бы я не улыбнулась или не попыталась втянуть в разговор.
— Мы едем в Вернаццу! — сказала я продавцу, который продал мне газировку в аэропорту.
— Вы слышали о Вернацце?! Мы сейчас туда едем! — сказала я проводнику поезда, проверяющему билеты.
— Привет! Куда вы направляетесь? Мы едем в Вернаццу! — сказала я пожилой женщине, сидевшей напротив нас на втором этапе нашего путешествия. Она ни слова не говорила по-английски, но я могла сказать, что она была рада за меня. Может быть. Она действительно встала и быстро поменяла место. Наверное, просто не хотела, чтобы я увидела, как она ревнует.
Я никогда не думала, что мы действительно приедем. Путешествие не для слабонервных. Казалось, что мы путешествовали семь дней и семь ночей, прежде чем я, наконец, впервые, увидела океан. Я шлепнула рукой по груди Бена.
— Океан! Бен! ОКЕАН!
Можно было подумать, что Клифтон Коув — это горный городок, когда я так тараторила. Как будто никогда раньше не видела волны.
Когда маленький региональный поезд подъехал к нашей станции, и мы выкатили наши чемоданы, я расплакалась, впервые увидев деревню. Бен предположил, что это в основном из-за моих гормонов. Я нахожусь в середине второго триместра беременности, и если вижу какую-нибудь заунывную рекламу, то плачу целых пятнадцать минут.
Но он ошибался — красота Вернаццы заставила бы меня плакать как с малышкой в животе, так и без нее.
— Я не могу поверить, что я здесь. Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО Я ЗДЕСЬ! — повторяла я снова и снова, пока мы шли по мощеной дорожке.
Бен долго искал кровать и завтрак, о которых я упомянула татуировщику.
