– Скажи, что ты бесстыдная блудница! – громовым голосом потребовал Гай.
– Да, я блудница, – выдохнула Кэтлин и залилась слезами от жалости к себе. – Я падшая женщина, мне суждено гореть в адском огне! Бей меня больнее, мой повелитель! Не щади меня! Мне нет прощения, я погрязла в грехах!
Гай исполосовал ее плетью и наставительно сказал:
– Пусть рубцы от этих ударов напоминают тебе, грешница, что я твой господин! И ты обязана всегда беспрекословно исполнять все мои приказы.
Он вполне мог бы и не говорить этого, так как ее воля уже была сломлена многочасовым сексуальным марафоном, в котором она оказалась искусно втянута соблазнами и обманом. Но если Гаю удалось совершить лишь небольшой сдвиг в ее психике, то Порция полностью изменила всю ее личность, превратив ее из робкой заблудшей овечки в искушенную блудницу, жадную до плотских удовольствий и неразборчивую в средствах утоления своей ненасытной похоти.
Гай велел слугам опустить Кэтлин на пол и освободить ее от пут. Однако перевести дух ей не удалось.
– Вставай! – приказал ей он. – Ляг на кушетку и займись мастурбацией.
Усталая и подавленная, Кэтлин подчинилась и покорно легла на освобожденное для нее место. Истерзанная вагина ее хлюпала, измочаленный клитор трепетал. Гай внимательно наблюдал за ее действиями, прочие зрители затаили дыхание. Когда она, проведя ладонью по своим влажным половым губам, понюхала пальцы и с блаженной улыбкой принялась тереть ими свою кнопочку удовольствия, Порция обернулась и воскликнула:
– Давай, милочка! Покажи им, как это нужно делать! Пусть поучатся!
Она расхохоталась и, стиснув бедрами бока Тодда, понеслась галопом на его натруженном пенисе к очередному упоительному оргазму. Вдохновленная напутствием королевы разврата, Кэтлин ощутила прилив свежих сил и новых сексуальных желаний. Внутри нее словно бы забил волшебный родник ярких эмоций, испив из которого живительной влаги, она с удвоенным рвением начала мастурбировать свой похотник, дразнить его головку и поглаживать основание. Время от времени Кэтлин изменяла тактику рукоблудия и переключалась на свои набухшие соски. Не оставляла она без внимания и влагалище, с благодарностью сжимавшее стенками желанного гостя и щедро угощавшее его нектаром. Миг облегчения был уже близок, и Кэтлин начала беспокойно елозить по дивану, предчувствуя, что Гай не преминет опробовать на ней какую-нибудь свою очередную вычурную фантазию, испортив тем самым ей весь кайф. Интуиция не подвела ее и на этот раз: он внезапно приказал ей убрать руку с лобка.
С трудом поборов желание воспротивиться его воле и довести начатое до конца, Кэтлин неохотно подчинилась.
– Мне показалось, что в тебе проснулся бунтарский дух, – холодно промолвил Гай.
– Вам померещилось, мой господин! – невинно взглянув на него, ответила Кэтлин.
– Я знаю коварную женскую натуру и вижу тебя насквозь! – погрозив ей пальцем, сказал он. – Ты будешь наказана за свое коварство!
Не дав ей возразить, Гай поставил ее на четвереньки, развел в стороны ее ноги и вогнал в расселину между ягодицами свой обтянутый презервативом фаллос. Громко охнув, она уронила голову и уперлась лбом в матрац. Гай принялся мощно и размеренно овладевать ею, одновременно массируя ее чувствительный бутончик. Сладострастный пронзительный вопль Кэтлин раздался лишь на мгновение раньше львиного рыка, который издал Гай, исторгнув струю семени.
Внезапно заверещал мобильный телефон. Тодд взял его со столика и передал Гаю. Тот внимательно выслушал сообщение, не вынимая член из заднего прохода Кэтлин, повеселел, о чем она догадалась по возникшему в головке напряжению, и бодро ответил:
– Молодец, Роберт! Ты поступил правильно. До скорой встречи!
– Что случилось? – поводя бедрами, спросила Кэтлин.
Гай хохотнул, ущипнул ее за ягодицу и сказал:
– Скоро узнаешь. А пока отдыхай. И Тодд приведет в порядок твою скверно общипанную киску, он парикмахер экстра-класса! Пожалуй, тебе пора подумать и о пирсинге. Как ты смотришь на то, чтобы украсить свое основное достоинство колечком с бриллиантиком?
Парадная дверь особняка отворилась, лишь только Тристан постучался в нее, и долговязый худосочный субъект неопределенного пола промолвил:
– Я дворецкий Эш, проходите, сэр, вас ожидают.
У Тристана екнуло сердце: откуда мерзавцу Гаю стало известно, что он собирается нанести ему визит? Не здесь ли удерживают бедную Кэтлин? Удастся ли ему увидеть Порцию? Ах, с каким наслаждением он задушил бы собственными руками эту похотливую стерву, а заодно и прибил бы ее развратного кузена, позорящего человеческий род.
Эш кивком подал гостю знак следовать за ним и быстро пошел по длинному коридору дома, в котором когда-то жил сельский священник, а теперь обосновался тайный притон. Лакей привел его ко входу в подземелье, и мрачное предчувствие, вселившееся в сердце Тристана, окрепло: из-за двери слышались звуки эротической музыки и дурманные запахи восточных благовоний. А когда лакей услужливо распахнул дверь чертога порока, Тристан совершенно оторопел и застыл на пороге. Увиденное в подвальном помещении многократно превзошло все его худшие опасения. Атмосфера, царившая здесь, насквозь пропиталась приторным запахом разврата, а вдоль стен были разложены всевозможные приспособления для удовлетворения самых гнусных и низменных плотских желаний. Когда-то Порция настойчиво просила его приобрести их, но он ей решительно отказал, что и послужило одной из причин, побудивших ее к побегу.
Прямо напротив входа на диване возлежала Кэтлин, абсолютно голая, с распущенными волосами и начисто лишенным волос передком. Во всем ее облике ощущалась разительная перемена, несомненно, она стала более раскованной и искушенной.
Не успел Тристан оправиться от первого потрясения, обусловленного происшедшей с его любовницей метаморфозой, как испытал новый шок: из-за ширмы величественно вышла Порция, облаченная в причудливый наряд заморской жрицы – затейливое сочетание перьев, шелков и драгоценных украшений. Ее лицо было сильно загримировано, на губах играла блудливая улыбочка.
– Ты в своем старом репертуаре, Порция? – оправившись от потрясения, язвительно воскликнул Тристан. – Все еще строишь из себя ненасытную вакханку? Когда же ты наконец уймешься, бесстыдница?
Гневно сверкнув глазами, Порция расправила плечи и, выпятив полную грудь, воскликнула:
– Ты тоже совершенно не изменился, муженек, остался все таким же лицемером! Но я давно раскусила твою двуличную сущность и поняла, что нам не ужиться под одной крышей.
– Ты сбежала от меня, потому что знала, что я не позволю тебе устраивать гнусные оргии в моем родовом гнезде! – вскричал Тристан. – Ты внушаешь мне отвращение, мерзкая распутница, и все твои приятели мне глубоко противны!
