— Ну, вот. Пришли.
Шмидт непонимающе взглянул на Пчёлкина, и тот, поймав этот взгляд, покачал головой и сделал несколько шагов влево, чтобы Дмитрий понял, куда именно «пришли». Рукой, облачённой в дорогую кожаную перчатку, Виктор смахнул лёгкий снег с памятника и перехватил букет поудобнее.
Шмидт молчал. Он заприметил памятник с портретом сразу же, но даже не думал, что Пчёла шагнёт именно к нему. И сейчас просто не знал, что сказать или спросить. Все слова показались глупыми и бестактными.
Пчёлкин опустился на корточки и несколько раз провел рукой по памятнику вновь, смахивая снег окончательно. Сыпать почти перестало, но редкие снежинки вновь падали на темный гранит. Впрочем, никакого неудобства они уже не приносили. Глядя на портрет, мужчина улыбнулся. Он давно уже мог улыбаться, глядя на неё.
После всего случившегося, в самый день похорон он попросил у Саши ровно месяц. И из того самого месяца он не помнил практически ни дня. Месяц он не выходил ни с кем на связь, месяц топил горе в алкоголе и находился в таком беспамятстве, что, периодически приходя в себя, даже не мог сообразить, какой сегодня день. Ровно месяц. И за этот месяц ему удалось похоронить её окончательно. Выйдя на работу, он своим поведением вызвал у всех окружавших его людей неподдельное удивление. Даже у друзей детства. Он вёл себя ровно так, словно ничего не было, словно всё, что случилось, это всеобщий дурной сон. Казалось, к ним вернулся тот самый, прежний Витя Пчёлкин. Но все они ошибались — он не был прежним.
Он озверел.
Пусть в глубине души, но это было так. И проявления этого «зверства» окружающие стали замечать не сразу и не скоро. Цинизм, жажда денег, готовность ради цели идти по головам, готовность перегрызть горло практически любому. Это он хладнокровно прикончил людей Луки. Это он первым согласился на поставки оружия в Чечню. Это он больше всех бесился из-за тех одиннадцати миллионов. Деньги могли решить всё, а человеческая жизнь была ничтожной.
Она бы не позволила ему стать таким. Но её больше не было.
Он до сих пор любил её. Он похоронил, но не сумел забыть. Иногда она даже снилась ему. Поначалу это сводило с ума, но потом он привык.
Прошло уже восемь лет. Но он всё равно любил.
Сколько раз он пытался найти ей замену? Он менял женщин, как перчатки, отчаянно ища в новых кандидатках знакомые черты. Но ни одна так и не смогла полностью заменить ему Лизу. Возможно, подсознательно он и не хотел, чтобы эта замена находилась. И потому через какое-то время искать перестал. Лёгкая жизнь, в которой были алкоголь, красивые девушки и практически никаких обязательств, полностью его устраивала. Ради неё он смог бы бросить, наверное, всё.
Но её не было и никогда больше не будет. А значит, он волен делать всё, что захочет.
Часто он задумывался: что бы она сказала, увидь его сейчас? Она бы, наверное, разочаровалась в нём. Однажды она уже простила его, но смогла бы простить сейчас?..
Сидя перед могилой, мужчина провёл рукой по цветнику и нахмурился. Он и не заметил сразу этих цветов, припорошенных снегом. Взяв их в свободную руку, Виктор тряхнул букетом, стряхивая с него белоснежные хлопья.
Алые розы. Совсем свежие.
Ненависть и злоба тут же скрутили внутренности, и ему отчаянно захотелось вышвырнуть чёртовы цветы куда подальше. Он сразу понял, кто их принёс сюда. Артур. Он был здесь, несомненно. Почему Витя был в этом уверен? Потому что после восьми лет со дня смерти Лизы сюда приходило гораздо меньше народа, чем раньше. Когда приезжали Алла Дмитриевна и Андрей Степанович, он прекрасно знал, да и не приносили они никогда этих пошлых роз. Его, Витины, родители тоже приезжали ближе к двум датам. Да и он сам не должен был быть здесь сегодня. Просто, когда он увидел Лапшина по телевизору, внутри все вспыхнуло. А здесь, рядом с ней, всегда становилось легче. Плюс ко всему, выборы были уже на носу, и это добавляло нервоза в его состояние. Здесь же было тихо и спокойно. Потому он и приехал «не по расписанию».
Отложив розы на край цветника, мужчина опустил на их прежнее место огромный букет полевых цветов. Еще восемь лет назад он нашёл и прикормил цветочный магазин, который с тех пор всегда имел в своем ассортименте эти простые, но такие дорогие Пчёлкину цветы. И он переплачивал за них, как за самые дорогие и редкие экземпляры, совершенно не заботясь о суммах, выкладываемых на прилавок дважды в год. Сегодня продавцы его не ждали. Но, тем не менее, букет собрали.
— Я до сих пор люблю тебя.
Он произнёс это беззвучно, одними губами – так, чтобы не услышал Шмидт. Но от этого его слова не перестали быть правдой. Он до сих пор любил её. Она уже девятый год в могиле, а он до сих пор мечтал о том, что никогда не сбудется: увидеть её не на фотографии. И не во сне.
Мужчина снял перчатку и закрыл глаза рукой. Нет, он не плакал. Последний раз он плакал здесь именно восемь лет назад. И год назад сорвался, стоя в собственноручно вырытой могиле после «расстрела», организованного СОБРом. Тогда, в холодной и мокрой яме, ему показалось на мгновения, что вот ещё совсем немного — и он бы её встретил. И это осознание, наложенное на сильнейший стресс, дало выплеск эмоций.
Проведя рукой по лицу, Виктор вздохнул и коснулся пальцами холодного мрамора. Это он поставил памятник. Просто он отчаянно хотел сделать всё сам, чтобы оградить Черкасовых-старших от стрессов и переживаний. Он чувствовал свою ответственность перед ними.
— Вить, — голос Шмидта заставил Пчёлкина отбросить воспоминания и переключить внимание на мужчину. Тот осторожно поскрёбывал абсолютно лысый затылок ногтем и смотрел на памятник, — а это кто?
Виктор усмехнулся и вновь взглянул на выгравированный портрет. Как же красиво и легко она улыбалась… И фотографию для памятника тоже он выбирал. Лизины родители выказали лишь одно желание — чтобы она улыбалась. И он его выполнил.
— Это… невеста, — тяжело он поднялся на ноги и отряхнул брюки.
Однажды его окрестили женихом. И он приял этот названый статус, с тех пор так и называя её и себя именно так — «невеста» и «жених».
— Восемь лет назад она умерла от инсульта. А одиннадцать лет назад мы с ней поругались, она уехала со своим другом детства куда-то в Подмосковье и по дороге они столкнулись с фурой. Он погиб на месте, она получила травму, которая её и убила. С задержкой на три года, — Витя посмотрел на изображение любимой девушки и некоторое время помолчал. — Вот так вот.
Ему понадобился месяц, чтобы вырвать самого себя из пропасти. Ему понадобилось несколько лет, чтобы свыкнуться с потерей.
Пройдет целая жизнь, но он не сможет разлюбить.
***
Дверь открыли после второго звонка.
— Витя! Ты не на работе? Почему?
Он лишь неопределённо махнул рукой и кивнул внутрь квартиры. Женщина суетливо посторонилась, пропуская гостя в коридор. Из комнаты вышел седой мужчина, и Виктор пожал протянутую ему крепкую руку.
— Случилось что?
— Нет. Просто зайти решил.
— Ой, ну проходи-проходи, раздевайся, — женщина всплеснула руками и буквально стянула с него пальто. — А мы и не ждали тебя, совсем же недавно приезжал… чай будешь?
Виктор кивнул и стянул ботинки.
— Андрей, иди, помоги мне. Опять плита барахлит.
Андрей Степанович прошёл на кухню, и Пчёлкин двинулся следом.
— Тёть Алл, предлагал же новую купить. Сколько раз предлагал?
Женщина лишь махнула рукой, водружая на зажжённую мужем конфорку чайник с водой. То, насколько «по старинке» они жили, иногда приводило Виктора в изумление. Даже его родители постепенно осваивали сотовый телефон, а они на двадцать лет старше Черкасовых…
— Садись.
Мужчина послушно опустился за стол и проследил взглядом за Андреем Степановичем, который полез в холодильник и вытащил из его недр…
— Будешь?
Пчёлкин кивнул, и Лизин отец водрузил на стол бутылку водки. Витя не смог не заметить, как укоризненно покачала головой Алла Дмитриевна, при этом ничего не сказав. Женщина понимала: всё равно ведь не послушают, ни один, ни второй, смысл распыляться на нравоучения?
