— Сука, — прохрипел Булатный.
А потом, оставив нож в моей ладони, она поднялась, вытерла свои руки тонким платком, извлечённым из кармана пиджака, и двумя пальцами достала телефон из моей сумки. Каждое её движение было наполнено спокойствием и уверенностью. Женщина отошла к окну и, рассеянно стерев следы своих пальцев с аппарата шторой, бросила его на пол. Она ушла, не оглядываясь. Дверь закрылась, и я осталась одна в луже собственной крови. Беспомощная. Отравленная.
— Зачем ты показал нам это? — прорычал Игорь, но его брат покачал головой.
— Это не всё.
— Не всё, — повторила тихим эхом. По щекам текли слёзы, и я торопливо смахнула их.
Не сейчас. Может быть, после. Много позже. Запрусь в ванной и дам волю эмоциям.
А сейчас я смотрела на экран и ждала, когда мой мир вновь содрогнётся. И это произошло, когда на записи в распахнувшуюся дверь вошёл Док. Он, воровато озираясь, прошёл вглубь комнаты, не сразу увидев меня, а затем застыл, заметив, наконец, почти мёртвую девушку. Бросился к неподвижному телу, срывая на ходу рубашку, оценив повреждения, разорвал ткань и стал ею, как жгутом, перетягивать порезы.
— Почему он? — просипела я, ткнув пальцем в ноут. — Кто он? Кто?
— Вить, при чём здесь Док?
— Всё сложно, — старший Булатный отодвинул столик с потухшим экраном и присел на пятки прямо передо мной. — Милая, — Виктор взял мои ладони в свои. — Док пришёл туда не за тобой. Просто хотел взять кое-что из вещей.
— Украсть? — это казалось вопиюще неправильным.
— Нет, не украсть, — мужчина тщательно подбирал слова. — Он пришёл взять что-то на память о своём отце. Вашем отце.
— Твою ж… — Игорь выругался почти беззвучно, но вполне отчётливо.
— У твоего отца была другая семья. Он ушёл к твоей маме, и потом появилась ты, — я оглушенная, невидяще ничего вокруг, замотала головой, не в силах поверить в это. — Док указан в завещании и получил свой именной счёт, который мог обналичить только после того, как это сделаешь ты.
— Нет, — я в очередной раз отрицательно качнула головой. — Этого не может быть. Нет. Нет!
— Он мог бросить тебя, но перевязал твои раны и вызвал скорую. Лариса не планировала, что ты выживешь. Она тебя люто ненавидит…
Оттолкнув от себя руки обоих Булатных, я вскочила на ноги.
— Он не может быть моим братом. Отец бы мне сказал.
— У них были сложные отношения…
— Подожди, — я отступила на шаг и выставила перед собой руки. — Док ведь мне замуж позволил выйти…
— Чтобы ты стала дееспособной.
— Чтобы деньги получить! — выкрикнула я отчаянно. — Он меня продал! Продал!
— Детка, — Игорь подскочил и легко поймал уворачивающуюся меня, приподняв над полом и прижав к себе. — Мы с ним поговорим. Док — редкий гад, но не подлец. Он тебя не обижал и был рядом, понимаешь? Он мог свалить или позволить тебе погибнуть, но не сделал этого. Ты поговоришь с ним. И, если потом захочешь, я его подержу, а ты ему нос сломаешь.
Я даже дар речи потеряла от такого предложения. Мужчина перехватил меня под ягодицы, заставив обнять ногами его торс, и понёс к дивану.
— Ты ведь понимаешь, что нельзя рубить с плеча. Сама же утверждала, что Док хороший.
— А ты говорил…
— Я не всегда бываю прав.
— Танюш, кто этот парень, и что он сделал с моим братом? — спросил хозяин квартиры, о котором я забыла, прижимаясь к жениху.
— Вить, свали ненадолго.
— Чего?
— Прям, вот сейчас.
— Ребят, — возмущенно скрестив руки на груди, воскликнул старший брат. — Езжайте-ка домой, и там уже…
— Прям, вот сейчас, — повторил Игорь с нажимом, и мы остались одни. Дверь оглушительно захлопнулась.
— Ты серьёзно? — я попыталась сползти с колен своего мужчины. — Не думаю…
— Считаешь, у меня только секс на уме? — я многозначительно опустила глаза, уставившись на его напряжённый пах, и Булатный покаянно признался. — Ты учти, был долгий, почти двухмесячный перерыв, за который мне перепало всего три раза. Да и, вообще, я не уверен, что ближайшие лет пятьдесят, смогу не возбуждаться от одной мысли о тебе. Ты сидишь на мне, обняв ногами и прижимаясь… — я слегка сдвинулась, но мужчина лишь ухмыльнулся. — Не спасёт, детка. Но я не собираюсь пользоваться тобой. Сейчас тебе ведь нужно другое, я прав?
— И что же это? — мне пришлось криво улыбнуться.
— Вы, девочки, называете это обнимашками, — мы оказались лежащими на диване. Игорь уложил меня так, чтобы его рука оказалась у меня под головой. Другой, он привлёк меня ближе и мягко массировал поясницу. — Лучик, посмотри на всё с другой стороны. У тебя никого не было, а теперь оказалось, что есть брат. Он, конечно, не идеальный, и вряд ли заслужит звание брата года, но он есть. Стоит дать ему шанс…
— Ты выгнал его из дома, — напомнила я, прикрывая глаза.
— Кто говорил, что будет легко? У нас давняя история. Док…
— А как его зовут по-настоящему? Это прозвище…
— Оно у него ещё с армии. Там он вытащил пару ребят из обрушившегося здания и, оказывая первую помощь, зафиксировал переломы.
— Да?
— Все сделал неправильно, — искренне улыбнулся мужчина. — Врач потом был в шоке и орал, как потерпевший, но прозвище прилипло.
— И что у тебя было сломано? — догадалась я.
— Рука.
— Было больно? — глупый вопрос, но я ничего не могла с собой поделать. От напоминаний мужчины об испытанных страданиях, внизу живота похолодело.
— Нет, — беззаботно отмахнулся Игорь. — Я хочу, чтобы ты дала мужику шанс. Он ведь после всего пришёл в наш дом.
— А ты его выставил за дверь.
— Ничего страшного. Он не ребёнок.
— Брат, — прошептала я потерянно.
— Не бойся. Вы сможете найти общий язык, — понял мои сомнения Игорь. — Ну, на крайний случай, я буду его держать, а ты бить в нос, — я уткнулась в его грудь, вздрагивая от смеха. — Вполне нормальный вариант.
— Угу, — вдыхая запах своего мужчины, я успокаивалась.
— Я плохого не посоветую, — Булатный потёрся подбородком о мой лоб. — Когда тебе плохо, мне хочется потушить солнце.
— Ты невозможный, — закинув ногу на его бедро, я ощутила, что он все ещё заинтересован в более интимном продолжении наших обнимашек.
— Осторожно, Янусь, — грустно попросил Игорь. — Я ж пытаюсь быть джентльменом.
— А чего хочется?
— Провокаторша, — выдохнул он тяжко. — Хочу, чтобы ты не оглядывалась. На всех этих уродов Саталовых. На Ларису подадим заявление, — я кивнула. — Не думаю, что она действовала с согласия Михаила. Тот ни разу не усомнился, что ты сама…
— А ты?
— Эмм, — Игорь замялся. — Поначалу я тоже так подумал. Прости, Лучик. Я же тебя почти не знал. А вот Виктор сразу обратил внимание, что отметины на запястьях у тебя почти одинаковые.
— И что?
— Так не бывает. Порезы обычно глубокие и относительно ровные на одной руке, а уже повреждённой рукой сделать такие же на другом запястье ты бы не смогла. Виктор заметил это.
— А я всё собиралась убрать шрамы.
— Сделаем, — согласился мужчина. — Не хочу, чтобы ты стыдилась этих следов.
— Ты считал меня самоубийцей, — повторила задумчиво.
— Это ничего для меня не изменило. Даже, если бы ты сделала это, детка, то не перестала бы быть моей любимой, — стало так тепло, что хотелось свернуться клубком, словно кошка. — Что бы ни случилось в прошлом, жизнь продолжается…
— Это ведь и… моего брата касается? У вас были проблемы, но их же можно решить?
— Тут немного другое, — голос Игоря зазвучал глухо.
— У нас с тобой тоже было "другое". Или мне стоило также перевернуть эту страницу и поставить на тебе крест? На нас? — мужчина не ответил, но его дыхание выдало сильнейшее напряжение. — У каждого должен быть шанс все исправить. Начать заново.
— Может, ты и права, — признал он в очередной раз, — Не нам все это решать. Пусть сами разбираются.
— Кто?
— Твой брат и моя сестра.
Глава 76
Виктор вернулся примерно через полчаса, после того, как я частично разорила его чайные запасы. Подозрительно покосился на улыбающихся нас, окинул внимательным взглядом диван, а затем и кровать.
