— Она — не человек, — медленно, с нажимом произнес слизеринец, глядя на заинтересованно замолкшую девушку.
— Что ты имеешь в виду?..
Драко долго молчал, кусая губы, будто не решаясь заговорить.
— Однажды, — опустив глаза, отрывисто сказал он, — больше года назад, я сделал большую глупость. Очень… долго потом жалел. Я тогда пообещал себе, что, упаси Мерлин, если опять так же вляпаюсь, то не буду молчать. Чего бы мне это ни стоило.
Мысли, заметавшись было в голове Гарри, вдруг снова замерли, будто остекленев. Почти год назад? О чем это он?.. Ответ был, но совершенно невозможный. Абсолютно.
Драко поднял глаза, и Гарри задохнулся, глядя в непроницаемую ледяную серую глубину.
— Ты… тоже маг, — негромко сказал Малфой, глядя на девушку. — Я был рядом, когда тебе было плохо. Там, у камина. Инициация происходит по своим законам, я просто… оказался в ненужное время в ненужном месте. Так что, ты…
— Как ты мог?!.. — с силой опуская кулак на стол, вдруг зло выкрикнул Гарри, рывком вскакивая. — Твою мать, Малфой!!!
Луна медленно прикрыла глаза и с каким-то отрешенным, убитым видом опустила голову, пряча лицо в ладонях, словно пыталась закрыться от слов Драко. Словно не желала в них верить.
— Ты!!! — взгляд Гарри горел такой болью, будто ему только что ткнули в душу раскаленными щипцами. — Как ты мог так поступить!!!
Он не находил слов, да и не нужны были сейчас, наверное, никакие слова. Разве могут они выразить все, что он хотел бы — и что стоило бы — сказать?..
Развернувшись, Гарри каким-то беспомощным жестом попытался закрыть лицо руками, а потом быстрым шагом выбежал из столовой, напоследок так оглушительно, с силой, хлопнув дверью, что на столе тоненько и несчастно дзинькнули бокалы.
— Что с ним? — каким-то мертвым, бесцветным голосом негромко и равнодушно спросила Луна. — Он… что-то не так понял?..
Драко зажмурился и потер лоб, подавляя крепнущее желание наплевать на все — и…
— Нет, — сквозь зубы прошептал он. — Он-то как раз все понял правильно…
Глава 6. Трое в одной лодке.
Гарри так и не смог заснуть, сколько бы ни убеждал себя, что все произошедшее несущественно. Сколько бы ни пытался разозлиться и провалиться в привычную ярость, отвернувшись от назойливых воспоминаний. Он сейчас слышит ее так, как не может услышать больше никого, возвращалась и возвращалась настойчивая мысль. Он видит ее насквозь, ему кажется, что она — самый близкий человек, который у него когда-либо был. Его тянет, влечет к ней такая непреодолимая сила, такая потребность быть рядом, вместе, как можно ближе… И нежность — столько нежности, и желания согреть, защитить, спрятать от всего мира, прижать к себе и не отпускать никуда, никогда, ни за что…
От воспоминаний хотелось выть. Это — слишком сильно, слишком огромное чувство, чтобы Драко смог его игнорировать, понимал Гарри. Это — именно то, как все начиналось у нас… То, что осталось — когда связь разорвали, а близость исчезла. То, что я потерял в один миг, перестав быть для него даже потенциальным… а кем я для него, вообще, был? Стоило ли все это хоть малейших усилий со стороны Малфоя? Он хоть немного сопротивлялся? Или бросился ей помогать — радостно и, может, даже с облегчением наплевав на все?..
Мы были слишком далеки друг от друга. Мы слишком много времени тратили на собственную гордость и доказывания своей правоты, мы забывали о том, что другой — тоже живой человек, мы — два эгоцентрика…
«Эгоцентрик здесь я, Малфой. А ты — эгоист. Не путай…» — всплыла вдруг в голове полузабытая фраза. Я ведь шутил тогда, с тоской думал Гарри, сидя на открытой террасе, у стены, сжавшись в комок и спрятавшись за каменным выступом — чтобы, даже если кому-то и придет в голову искать его здесь, все равно провести эту ночь в одиночестве. Мне не нужны подачки и жалость, с каким-то замороженным отчаянием понимал он. Я хочу большего, но я слишком хорошо помню, что такое — быть наставником еще не сформировавшегося мага, чтобы надеяться на что-то. И мы — действительно — два эгоиста… да что там, я — эгоист. Я слишком долго думал только о себе, чтобы он продолжал меня ждать.
В голове вдруг всплыл еще один давний диалог, и Гарри захотелось уткнуться лицом в колени и завыть.
— Ты не можешь надоесть, Поттер, — сказал тогда ему Драко. — Ты можешь просто уйти, сам. И не оставить человеку выбора — кроме как начать искать тебе замену. Не все же такие… благородно жертвенные, чтобы бесконечно ждать, когда ты вернешься.
Мерлин, так одиноко — и отчаянно, пронзительно страшно от этого одиночества Гарри не было, наверное, с тех полузабытых далеких лет, проведенных в чулане у Дурслей. Сидя на дощатом полу в темноте запертой комнаты, он мечтал о счастье, и близких людях, и любящих руках, и улыбках, обращенных к нему — мечтал, не зная, что это и как это бывает. Теперь он знает. Легче ли ему? Да вот как бы не наоборот…
Интересно, сейчас они вместе? — пришла вдруг тусклая, болезненно ранящая мысль. Он сидит с ней в саду, угощая вином и болтая о политике? Объясняет ей — так, как умеет только он — почему для нее будет лучше бросить свою типографию, прикрыть издательство и переехать сюда, в поместье Блэков — мрачное прибежище для несчастных и отчаявшихся? А она смотрит в небо своими отрешенными глазами и удивляется — надо же, сижу всю ночь с Малфоем и рассуждаю, не предать ли мне своих друзей… А он легко касается кончиками пальцев ее руки и мягко напоминает — это они рано или поздно предали бы тебя. Ты поступаешь правильно…
И утром она уже обоснует для себя логически почти сформировавшееся желание отказаться от всего мира, если Малфой будет с ней. А ведь он — будет… В очень странном, покореженном и дурацком смысле, но понятие «долг» для слизеринца — по-своему, святыня. Он не отступится от того, что считает правильным… не бросит ее… как бросал меня однажды… ох, Мерлин…
Пальцы запутались в черных волосах, руки закрыли смуглое лицо, и только по судорожно вздрагивающим плечам можно было бы понять, что человек, сидящий холодной майской ночью на открытой террасе поместья, напряжен, как сжатая пружина. Гарри было так плохо и так беспросветно, тоскливо, отчаянно хотелось, чтобы все произошедшее оказалось сном, что он сам пугался собственных мыслей.
Я справлюсь и один, повторял он, кусая губы, и от этих слов почему-то наворачивались слезы обиды. На кого? На Малфоя, зачем-то не рванувшего домой сразу после слушанья и решившего прогуляться с девушкой, на Луну, которая подвернулась ему именно в этот момент, и Драко не почувствовал опасности, на себя, оставшегося в итоге у разбитого корыта — как и всегда в его жизни? На весь мир, устроенный так, что любой маг теоретически способен проводить бессчетное количество посвящений — на сколько хватит души?..
