Выпить, решаю я сам для себя и, плеснул коньяк в толстобокие рюмки, нарезав лимон и прихватив с собой бутылку, отправляюсь на поиски Марка. Он сидит, погрузившись в бумажки. Молча кивнув мне на кресло, уходит в них на добрых 30 минут. Наконец, когда последняя бумажка им тщательно прочитана и подписана, он поднимает свои очи. Я, ухмыляясь, салютую ему бокалом:
– И пока коньяк не закипел и не испарился, спасибо тебе, Марк.
– Нравится? – Марк, смакуя, отпивает глоток.
– Не то слово, – растекаюсь я восторженной лужицей.
Коньяк пьется как-то легко и весело, не прошло и часа, как из бутылки выжаты последние капли. Уходить не хочется, с Марком интересно. Острый на язык, легкий на шутку, классный собеседник, в его обществе я не чувствую гигантскую социальную разницу, не чувствую возрастной барьер, не чувствую ни малейшего дискомфорта и только поэтому решаюсь задать следующий вопрос.
– Марк, а почему ты меня гнобил так?
Марк замолкает, поставив бокал и отбарабанив марш по столешнице.
– Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже... – нетрезво улыбаюсь ему.
– Не так, – перебивает он меня. – Я тебя хочу. Тогда в лифте я чуть-чуть не сорвался, поэтому так выбесился. Думал, сам уйдешь и решишь мою проблему.
– Ч-что? – я тихонько сползаю с кресла. – Ммм... я, наверное, пойду?
– Наверное… Пойди и не бери в голову. Проблему-то мы все равно решили. Пересекаться больше не будем.
Метнувшись к двери, я замираю. «Пересекаться не будем...» Не хочу! У меня внутри вдруг все четко встает на свои места. Та каша эмоций, которую Марк вызывает во мне, оформилась и получила свое название. Желание. Он будит во мне желание. Не простое плотское желание. А гораздо больше и сложнее.
– Марк?! – зову я его.
– Просто захлопни дверь.
– Марк! – ну уж нет. Второй раз избавиться от себя не дам.
– Что? – Марк, недовольно хмурясь, выплывает из комнаты.
Я подхожу к нему и, отчаянно труся, запускаю пальцы в волосы, прикасаюсь к губам, несмело целуя. Марк, простонав, прижимает к стене и, запуская руки под рубашку, оглаживая всей ладонью спину, врывается ответным поцелуем. Поцелуем напористым и сильным. Хочется задрать голову и прижаться, уступая. Незнакомое чувство подчинения сладкой истомой концентрируется внизу живота. Я прикусываю так тревожащую меня нижнюю губу Марка и стону, когда он, не разрывая поцелуй, шипит мне в рот. Что потом – не помню. Какие-то обрывки ослепительно ярких эмоций, вкус коньяка и лимона, сердце, бешено выламывающее грудную клетку, и провал. Когда он разрывает контакт, меня штормит так, словно я высосал из него и его дозу коньяка.
– Попробовал?
– Да, – я судорожно дышу, как забегавшийся щенок.
– Вот и ладно. Уходи.
– Не уйду.
– Вик, ты понимаешь, чего я хочу?
– Смутно. Но не уйду.
Марк сплетает наши пальцы и тянет меня в комнату. Нервно сглотнув, я иду, хотя и не уверен. Марк словно заслоняет от меня весь существующий мир, но я не понимаю, нравится мне это или нет. Этот человек вызывает острое желание прикоснуться к запретному и шагнуть за границы.
– Вик, – шепот Марка пробегает по моей спине волной мурашек, – тебя колотит, может, не надо?
– Я хочу, – и я торопливо стягиваю с него майку.
Он перехватывает мои руки и встряхивает:
– Посмотри на меня! У нас впереди вся ночь, спешить не надо. Это не гонки, делай только то, что тебе нравится. Не терпи. Прошу. Говори со мной. Согласен?
Я киваю. Его горячие ладони нежно поглаживают мою поясницу. А я открываю для себя новый мир. Мы молча стоим, и я впитываю эти сильные прикосновения, чувствуя, как по телу от тепла его ладоней расползается жаркая истома. Она змеей вьется по моему позвоночнику, распаляя тело, заставляя сбиться мое дыхание и качнуться навстречу, впечатываясь в тело Марка. Его губы касаются моей шеи неторопливыми поцелуями, он словно смакует и пробует. И эти поцелуи заставляют меня откинуть голову назад, открывая шею еще больше. Я вцепляюсь мертвой хваткой в его плечи. А когда его ладони опускаются на ягодицы, меня прошибает волна возмущения. Мне неловко и стыдно от той сладости, что затопила тело. Почему мне так это нравится? Его губы, поднявшись по шее вверх, находят мои, и Марк втягивает меня в неторопливый поцелуй. Я забываю про ладони на моих ягодицах и прижимаюсь к нему еще плотнее. Почувствовав его возбуждение, понимаю, что целуюсь не с девушкой. Мне хочется в полной мере ощутить это и, разрывая поцелуй, трусь щекой о его едва заметную щетину. Это подтверждение своим преступным действиям вызывает во мне адреналиновый шквал. Этого делать нельзя. Это неправильно. Это так сладко. А я, словно наивная девственница, захожусь в ужасе от желания и страха, когда Марк миллиметр за миллиметром оголяет мое тело, покрывая его легкими поцелуями. Хочется попросить остановиться и не останавливаться.
Он неторопливо тянет меня в сторону кровати, и я, неловко переступив кучку собственной одежды, делаю этот шаг. Марк еще одет, я спешу исправить эту оплошность. Но он вновь останавливает меня. Опрокинув на спину, начинает неторопливо губами и руками изучать мое тело, нашептывая мне то, что заставляет меня и краснеть и одновременно чувствовать, насколько я желанный. И это чувство того, что он наслаждается каждым поцелуем! Его ласка не просто прелюдия для секса, его ласка – это чистейшее удовольствие само по себе, она заставляет меня раскрываться. Почувствовать себя полумифическим божеством и отдать ему хоть часть того удовольствия, что он пробудил во мне. Его неприкрытое наслаждение, эта невероятная свобода в постели взрывает мой мозг, сметая все стереотипы и перечеркивая весь прежний опыт. Я бьюсь в волнах оргазма, как будто это первый петтинг в моей жизни.
Но после полученной разрядки мое тело, словно проснувшись, требует еще и еще. Марк обнимает меня, давая отойти от полученного удовольствия. Его ноги переплетены с моими, и этот контакт джинсы и оголенной кожи кажется чем-то запредельно сексуальным. Я нетерпеливо сжимаю грубую ткань, получая от этого простого действия удовольствие, но этого мало, и я переворачиваю его на спину и расстегиваю джинсы, проводя по зубчикам молнии подушечками пальцев... Господи... даже это словно изысканная ласка. Хочу большего. Стягиваю с Марка всю одежду. Сев, рассматриваю разметавшегося по постели мужчину. Марк не испытывает никакого смущения, не пытается принимать эротичные позы, не прячет стыдливо взгляд, как это делают девушки. Он полностью отдает мне себя таким, какой есть. А я пропадаю. Неверяще провожу ладонями по его коже и не понимаю, как можно быть таким совершенным. Его смуглая кожа атласом обливает красиво развитые мускулы. На теле нет ни одного волоска, он словно создан для любви. Я жадно задерживаю взгляд на темных горошинки сосков, трогаю маленькие золотые колечки, вдетые в них, скольжу пальцами по кубикам пресса и, стыдливо вспыхивая, рассматриваю язычок пламени, выбритый в паху. Красиво, порочно... А татушка звезды, одним концом заступающая на бедренную косточку, заставляют меня попрощаться с остатками самообладания. Я накидываюсь на Марка голодным зверем, ласкаю, прикусываю, тяну и зализываю. Его пальцы впиваются в мой затылок, и он стонет глубоко и протяжно. Эта реакция, подстегивая, заставляет окончательно забыть, что у меня никогда не было такого опыта, но я словно знаю его тело. Знаю, что может ему понравиться, что нет. И как будто вспоминая, дарю и беру ласку безудержно и жадно, заходясь в хриплом шепоте и глубоких стонах. Я забываю про стеснение, растворяюсь в нем и шепчу о своем желании. Мне кажется, мы спаяны в одно целое, и невозможно разомкнуть объятия. Мне хорошо. Мне запредельно хорошо. До абсолюта. Я отчетливо понимаю, что после уже никогда не буду прежним. Что эта любовь выкинула меня за ту грань, когда кроме любви этого человека ничего не может подарить такое наслаждение.
