— Но мама умерла.
— Да. Мне, правда, очень жаль, что все так нелепо вышло, — глухо проговорил Том. — Я все еще не очень хорошо помню, как все произошло, но я не желал убивать ни тебя, ни твоих родителей.
— Я верю тебе, — кивнул Гарри. — Но почему, узнав о смерти моих родителей, Северус не разорвал все договоры с Дамблдором?
— Не знаю. Подозреваю, старик опять что-то наплел ему, к тому же Снейп считал, что уже предал меня. Да и все мое окружение пыталось в первую очередь выжить, оказаться вне подозрений.
— Значит, ты не держишь зла на Северуса?
— Нет. Он попал между молотом и наковальней, но при этом сумел выкрутиться, пусть и с душевной раной. Так что, можешь привести его, если сочтешь нужным.
— Хорошо. Но, наверное, попозже. Мне бы сейчас с отцовскими друзьями определиться.
— Ну, с Блэком может еще все неплохо получиться. Кровь древнего рода, да и в целом потенциал был неплохой. Бунтарь, конечно. Что до Люпина... Тут я доверяю мнению Грейбека. Нет, он не навредит тебе сознательно, но из-за этого вечного чувства вины и собачьей преданности Альбусу может что-нибудь выкинуть.
— Я понял. Да, кстати, будь поосторожнее во время передвижений по замку и окрестностям. Министерство приставило к Хогвартсу Дементоров для поимки моего крестного.
— Вот оно что. Что ж, спасибо за предупреждение.
— Наверное, я пойду, а то еще хватятся.
— Конечно.
— Но я еще приду!
— Буду рад.
Говоря это, Том поймал себя на мысли, что ни капли не лукавит. Ему все больше нравился этот мальчишка, воспитанник Фенрира. Да, Поттер, но и что с того? Много ли магов или людей проявляли такое участие к судьбе Реддла? Ведь по пальцам можно пересчитать! Так стоит ли удивляться, что бывший Темный Лорд начал относиться к Гарри как к младшему брату? А раз так, то он никому не позволит причинить вред новоявленному родственнику. Особенно одному седобородому, любящему прикидываться добрым дедушкой.
Так как за ужином все видели, что Поттера вызвал к себе директор, то его долгое отсутствие никого не взволновало. Сам мальчик не стал посвящать сокурсников в свои дальнейшие похождения. Да и про беседу с Дамблдором сказал лишь то, что тот попросил вести себя осторожнее, пока не поймают Блэка.
На этом серьезные разговоры кончились. Всем не терпелось поделиться с друзьями летними впечатлениями. Хотя и тут Гарри больше слушал, чем говорил.
Потом начались занятия. Поттер с головой погрузился в учебу, так как ему приходилось сложнее, чем остальным. Люциус продолжал передавать задания через Северуса или Драко, тем самым не давая расслабиться или забыть пройденное. Впрочем, с цепкой памятью оборотня это было сложно.
То, что у Гарри улучшились отношения с Малфоем-младшим, заметили многие. Но в целом гриффиндорцы отнеслись к этому спокойно. Рон только ворчал. Хотя попыток возобновить открытое противостояние не предпринимал, а через месяц и вовсе смирился. Во-первых, дружба с Поттером оказалась все-таки дороже сомнительных принципов, а во-вторых, в знакомстве с Драко имелись и свои плюсы. Теперь в компании было два человека, у которых можно было если не списать домашнее задание, то хотя бы получить подсказку.
Защита от темных искусств в этом году преподавалась значительно лучше, чем в предыдущие. Люпин оказался толковым учителем, хотя Гарри подозревал, что знания Снейпа в этой области куда как обширнее.
Весьма показательным стал урок, на котором проходили боггартов. Наблюдая за тем, как сокурсники стараются побороть свои потаенные страхи, Поттеру не терпелось самому оказаться на их месте, так как он просто не представлял, чего бы мог испугаться. Но едва до мальчика дошла очередь, как Люпин буквально встал между ним и темным существом. В результате Гарри увидел, как начавшая выползать из шкафа фигура в черном саване обратилась полной луной — боггартом Ремуса.
Быстро превратив ее в воздушный шарик, Люпин сказал:
— Прости, но у тебя боггарт наверняка стал бы Темным Лордом, а это было б не слишком хорошо.
Поттер лишь пожал плечами, придержав свои сомнения при себе. С чего бы ему бояться Тома? Только жалко, что не дали попробовать самому.
Видимо, Ремус что-то такое почувствовал, так как предложил:
— Если хотите, мистер Поттер, можете зайти ко мне после занятий получше отработать это заклинание.
— Хорошо, профессор.
Честно говоря, к преподавателю защиты Гарри шел с некоторым опасением. Люпин его все еще настораживал. И было понятно, что дополнительные занятия — это лишь предлог. Но и сразу как-то отталкивать не очень-то вежливо. Поэтому мальчик мужественно направился на встречу, предварительно отправив Северусу записку с домовым эльфом о том, где его искать, если что.
Ремус открыл практически сразу. И вид у него был все такой же потрепанный. Поттер искренне не понимал, к чему так выглядеть. Обычно оборотни в стае одевались подобным образом, когда опасались, что не успеют раздеться до превращения, и только. Ну, отец порой небрежно выглядел, когда желал показать, что мнение других для него ничего не значит. Но тут явно не тот случай. Неужели Люпин постоянно боится перекинуться?
— Наконец-то я тоже могу как следует разглядеть тебя, Гарри, — по-своему истолковал заинтересованность мальчика Ремус. — Проходи, не стой в дверях. Садись, где тебе удобно.
Поттер быстро изучил весьма скромную обстановку и устроился на краешке дивана, выжидающе уставившись на профессора.
— Хочешь чай или горячий шоколад?
— Лучше чай, — ответил Гарри.
— Можешь также угощаться пирожными.
— Спасибо, сэр, но я не люблю сладкое.
— А вот Лили любила. Твой отец тоже, — грустно улыбнулся оборотень. — Ты очень похож на него. Правда, Джеймс носил очки, а волосы были гораздо короче.
— Я видел фотографию, — вежливо ответил Поттер, стараясь не показать, что его не очень-то трогает эта тема. — После обращения очки мне не нужны. А прическа… Она нравится мне больше, чем короткие волосы, да и удобнее. К тому же отец почти так же носит. Приемный, в смысле.
— Вот как. А кто он?
— Оборотень, — как само собой разумеющееся заявил Гарри.
— И он настолько близок тебе, что ты называешь его отцом?
— Да, конечно. Моя приемная семья сделала для меня гораздо больше, чем маггловские родственники.
— Ты не жалеешь о том, что стал… таким? — продолжал вкрадчиво расспрашивать Ремус.
— С чего мне жалеть? Я получил семью, которая любит меня, заботится.
Поттер понимал, куда клонит Люпин, просто не знал, как намекнуть, что если он стыдится своего зверя, вовсе не значит, что все относятся к нему так же. Волк Гарри с самого первого появления стал для него вторым «я», своеобразным братом, который не раз помогал и подсказывал, как поступить.
