Стоя под душем, Драко перебирал в уме события последних суток. Даже если отбросить Уизли. Даже если вечерний кошмар со шрамом — всего лишь видоизмененный инициацией обычный поттеровский «кошмар со шрамом» — все равно, оставалось что-то еще. Например, то, как он выглядел вчера весь день. И этот стихийный сон — возможно, насланный. Три подобных сна — и Поттер больше не проснется разумным человеком. Вот только как можно было умудриться это на него спроецировать?
Наскоро вытеревшись и одевшись, Драко вернулся в комнату и уселся в кресло, подперев голову руками. Сны невозможно контролировать через связующего мага. Связь должна быть статичной. Но для этого… для этого нужно, чтобы зачарованный предмет воздействия находился у обеих сторон. А откуда ему взяться здесь, рядом с Поттером? Навести чары на расстоянии невозможно, да и предмет должен быть все-таки один, раздвоенный. Так что остается только один вариант — провести Ритуал Раздвоения и потом тайком протащить один элемент предмета в Хогвартс.
Да нет, все равно не состыковывается. Посылки из Лондона запрещены. Походы в Хогсмит с недавнего времени — тоже. Связь с внешним миром — только через камин в кабинете Дамблдора, да и то лишь при его участии. Не так просто передать в замок что-то незаметно. Разве что… разве что приехать сюда самому.
Драко похолодел. Люциус. О, черт. Черт, черт, черт…
Вскочив, он заметался по комнате. Где можно было успеть что-то оставить? Где? Да еще так, чтобы Драко ничего не заметил? Взгляд лихорадочно обшаривал привычную обстановку. Как же здесь много вещей! Разве можно среди них что-нибудь найти? Тем более, что размеры элемента совершенно не важны, но он должен быть прозрачным. Это главное.
Тут его осенило. Вино. Отец никогда не стал бы пить с ним просто так. Если бы это не было ему для чего-то нужно.
В два прыжка преодолев расстояние до шкафа, Драко распахнул дверцу и стал вытаскивать бутылки, шаря за ними рукой. Должно быть, что-то обязательно должно там быть…
Он на мгновение перестал дышать, когда его пальцы внезапно наткнулись на острые холодные грани. Боясь поверить, он схватил неизвестный предмет, вытянул его наружу и остолбенел.
На его ладони стояла маленькая, в палец высотой, изящная хрустальная пирамидка. Изнутри она отчетливо наливалась пульсирующим ярко-оранжевым светом.
Кусая губы, Драко опустился на ковер, держа в руке очередное проклятие Поттера. Светится. Черт возьми, она уже светится! Конечно, раз почти двое суток тут простояла. Да, впрочем, какая разница уже, сколько именно. Для установления контакта достаточно было первой ночи. Сейчас эту дрянь можно даже расколотить, и это уже ничего не изменит. Потому что разбивать надо не ее. Эта — всего лишь результат раздвоения. Настоящий элемент находится где-то в другом месте. Там, откуда ведут воздействие.
Закрыв глаза, Драко размеренно дышал, стараясь успокоиться и начать рассуждать логически. Оранжевый свет — достаточное доказательство того, что целью является огненный маг. Таковых здесь теперь целых два. Снейп и Поттер. В теории стоит исходить из того, что пытаться убить могут любого из них. Хотя что-то внутри Драко, сходившего с ума от ярости, утверждало, что гадать тут не о чем. Им нужен Поттер. Поттер, которого иначе не достать. Поттер, которому совершенно точно не собираются позволить дожить до выпуска.
Поттер, которого я им не отдам, неожиданно для самого себя со злостью подумал Драко.
Опустив пирамидку в карман, он встал, поднял с кресла мантию и, захлопнув за собой дверь спальни, решительно зашагал по коридорам к лаборатории Алхимии. Даже если Снейп совершенно не желает быть в этом замешанным, сегодня ему придется переступить через свои принципы.
— Профессор? — Драко не сомневался, что даже субботним утром в такую рань Снейп все равно торчит у себя и возится с очередными экспериментами.
— Драко? — удивленно приподнятая бровь.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Сейчас? Драко, еще нет и восьми, и я…
В ответ слизеринец молча вытащил из кармана хрустальную пирамидку и поставил ее на кафедру.
* * *
Меньше всего Гарри хотелось думать о том, что именно сейчас говорить Гермионе. И говорить ли ей что-нибудь вообще. Малфой был прав, если сегодня ночью и впрямь что-то случилось, это станет ясно и без него. Почему-то мысль о чужих переживаниях вызывала стойкую тоску и отвращение. Устал он от истерик. Равно как — и от всего остального.
Войдя в гостиную Гриффиндора, он скомкал мантию-невидимку и направился к спальне Рона. Дверь поддалась простой «Аллохоморе», и, как и ожидалось, за ней никого не оказалось. Заправленная кровать наводила на простейший вывод — сегодня на ней никто не спал. Мрачные предчувствия усилились.
Что ж, оставался последний вариант. Рон же, вроде как, теперь ее жених? Значит, вполне может проводить ночи не у себя в постели.
Гарри покрутил головой, прикидывая, как миновать охранное заклятье у двери женской спальни. Потом усмехнулся и вернулся в комнату Рона. Так и есть — у гобелена наблюдался почти не замаскированный проход в соседнее помещение. Взмахнув палочкой, Гарри перешагнул через порог и оказался в спальне Гермионы.
Девушка, завернувшись в пушистый халат, сидела на кровати, четкими движениями расчесывая волосы.
— Ты! — задохнулась она, резко обернувшись и сверля его яростным взглядом.
— Ты одна? — спросил Гарри.
— Ты… ты… что ты себе позволяешь! — выпалила Гермиона.
— Герм, извини, что вломился, но… — Гарри примиряюще выставил вперед ладони.
В них стукнулась брошенная со всего маху расческа.
— Иди ты к черту со своими извинениями! — заорала она.— Вон из моей спальни!
— Я…
— Вон!
Сжав губы, Гарри развернулся и вышел. В конце концов, ответ на свой вопрос он получил и так. Рона в ее комнате не было.
Вздохнув, он прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Наверное, все, что он мог почувствовать по этому поводу, выгорело в нем еще ночью. Сейчас внутри оставалась только глухая, надрывная пустота. Он не мог, не хотел думать о том, что Рон мертв. Мертв, как и все Уизли. Все, кроме Перси и Джинни, которых там не было.
Он вспомнил, какую сильную боль причинило ему известие о смерти Римуса. Вспомнил, как сходил с ума, сбежав ото всех в башню, как невыносимо было смириться с этой потерей… Малфой, снова подумал он. Малфой спас меня тогда, спас от меня самого, просто поговорив со мной, выслушав меня. Может, и сегодня боль так и не дошла до моего сердца только потому, что этой ночью Малфой был рядом?
Гарри снова и снова вспоминал вчерашний вечер. Безупречно-прекрасное, совершенное тело Драко в полумраке спальни, его руки, нежность его тонких пальцев, тихо и настойчиво погружающая в спасительный сон. Малфой — это больше, чем близкий человек. Он способен снять любые переживания, просто посмотрев в глаза Гарри, он — целитель его умирающей души.
