Эм медленно поднялся из кресла и склонился над дилером, но не коснулся его даже краем своего сьюта.
— Ты разочаровал меня, Катце. Я думал ты всё же смог чему-то научиться, но твоё упрямство оказалось сильнее здравого смысла, мне почти жаль тебя, — эти слова можно было бы принять за издевательство, если бы не тон, которым они были произнесены. Рауль не жалел о своих словах, может быть хотя бы они помогут монгрелу придти в себя до того момента, когда он окончательно погибнет.
— Ты думаешь, это «упрямство»? — монгрел поднял взгляд на блонди, но в нем не было страха — лишь какое-то обреченное безразличие. Сердце в груди рвалось на части — Катце не знал, что больно будет настолько. Ему почти хотелось свести счеты с жизнью. Он понимал, что Рауль в любой момент может вспылить и схватить его за горло, или ударить с такой силой, что перелом руки покажется пустячком. Он должен был испугаться, но душевная боль перекрывала все, даже — инстинкт самосохранения. — Что ж, в таком случае действительно есть о чем жалеть. Я всегда тебя разочаровывал. Ты, по крайней мере, мог бы уже привыкнуть к этому, Рауль. Ты хотел, чтобы я тебе объяснил причину своего поведения… Тебе не понравилось то, что ты услышал? — Катце усмехнулся: — Господи, какой же я дурак…
Оказывается, можно любить кусок камня и быть при этом уверенным, что он оживет. Можно годами жить в таком сладком обмане и надеяться на то, что все еще будет — сегодня не получилось — завтра получится… Обязательно получится… Должно получится. Должно же? Сказки. Просто ты вдруг просыпаешься и понимаешь, что камень навсегда останется камнем и чудес в нашей жизни не бывает. Катце где-то слышал, что люди основавшие колонию на Амои, говорили, будто бы у каждого человека есть душа — такая духовная структура, дающаяся свыше то ли богами, то ли сама по себе. Сейчас дилеру казалось, что у него эта душа и правда есть. Было дико и странно, ведь Монгрелов создавали в Гардиан — своего рода проводили эксперименты со вторичным генетическим сырьем — по документам проходили только структуры ДНК будущих эмбрионов и никакой «души» нигде не числилось. Была ли душа у Рауля? Катце сильно сомневался в этом. Скорее всего — нет. Если монгрелов и лепили, как попало, то Юпитер вряд ли позволила бы завестись в своих совершенных творениях такому нестабильному элементу, как эта самая душа. И все это значило только одно — никаких шансов на взаимность… Но как же тогда Ясон? Когда и в какой части его генома произошел сбой?
— Какой дурак…
Блонди почти грустно вздохнул и отодвинулся. Элита и монгрел никогда не смогут понять друг друга, пора бы это уже запомнить и не тратить время на подобные визиты и разговоры. Катце и впрямь был тем, кем он себя назвал. Рауль предполагал, что долгое время среди Элиты поможет ему избежать настолько сильных человеческих эмоций, но он ошибся. Это было нелегко признать, очень нелегко, но, увы, во время эксперимента может случиться всё.
— Выздоравливай и возвращайся к работе, — официальным тоном произнес Эм. — Ясон долго ждать не будет.
Рауль медленно подошёл к двери и почему-то замер на некоторое время. «Вот и всё, — неожиданно понял он, — смысла что-либо продолжать дальше нет и не будет. В конце концов, это и к лучшему».
— Эксперимент объявляю закрытым, — усмехнулся он тихо, но так, чтобы Катце услышал. — Все свободны.
Консул открыл дверь и вышел из палаты.
Катце не обернулся, но едва Рауль ушел, как прикроватная тумбочка полетела на пол.
— Иди ты к черту со своим экспериментом! — вцепившись здоровой рукой в спинку кровати, взвыл монгрел. Ему казалось, что вот-вот что-то в нутрии сломается, и он перестанет дышать, но вместо этого по щекам потекли слезы. Словно прячась от самого себя, Катце уткнулся лицом в сгиб локтя и еще долго сидел так — снова и снова приходили мысли о Стоуне, ощущение потери.
А Рауль Эм неспешным шагом направлялся к выходу из здания. «Что если всё же заглянуть в мысли Катце?» — подумал он, но вопрос так и остался открытым.
Блонди отвёл взгляд от экрана монитора и откинулся на спинку кресла. Новая формула препарата была готова, дело оставалось за практикой, практикой и ничем кроме нее, но это уже не его проблема — свою работу он выполнил.
Рауль посмотрел на часы — для окончания рабочего дня рановато, но учитывая последние несколько недель беспрерывного труда, небольшой отгул себе позволить можно. Эм уже было собирался вызывать машину и поехать в Эос, когда в дверь кабинета кто-то постучал.
Блонди недовольно поморщился, но ответил:
— Входите.
В кабинет почти вбежал Стоун, тут же захлопывая за собой дверь и незамедлительно запирая её на замок. Рауль невидимо поморщился — после того инцидента с Катце он и не вспоминал о своём «увлечении», а оно, видимо, уже устало ждать. Проблема была одна — блонди почему-то не хотелось видеть Эльвио в ближайшие лет пятьдесят как минимум, но у рубина, явно, были свои планы на этот немаленький срок. Что ж, придётся немного разочароваться в этой жизни, ничего уж не поделаешь…
— У вас ко мне срочное конфиденциальное дело, Стоун? — выразительно приподнимая левую бровь и снова выпрямляясь в кресле, спросил Эм.
Мальчишка этого явно не ожидал, особенно после такого перерыва. Эльвио несколько мгновений недоумённо смотрел на блонди, а затем медленно, будто ожидая, что вот-вот его остановят, приблизился к Раулю и, опустившись перед самым креслом на колени — подобно пэту, тихо проговорил:
— У вас какие-то важные дела? Я вам мешаю?..
Не дожидаясь ответов, он почти судорожным движением уткнулся Советнику в руку, лежащую на подлокотнике кресла и, коснувшись губами кисти, быстро продолжил, боясь, что его прервут:
— Вы так долго не давали о себе знать. Я так подвёл вас тогда? У вас из-за меня проблемы? — его лицо приняло почти детское, невинно-несчастное выражение, от которого у блонди едва не свело зубы.
Он осторожно высвободил руку из судорожного захвата и спокойно проговорил:
— Сделайте одолжение: поднимитесь и отойдите на достаточное расстояние — не забывайте где вы находитесь…
Игнорируя мольбу в глазах Эльвио, блонди был вынужден повторить:
— Я непонятно выразился, Стоун? Вам что-либо требуется объяснить?
Мальчик ничего не понимал, но выполнил требуемое, осознавая, что третий раз повторять никто не будет.
Подождав пока Стоун неловко поднимется, и отойдёт на некоторое расстояние, Рауль поднялся из-за стола и, нажав кнопку вызова, приказал подать машину к выходу.
— У вас будут ко мне ещё какие-либо вопросы? — холодно обратился он к побледневшему рубину.
