Эмма посмотрела в небо и увидела завихривающиеся клочья красной ткани, кружащиеся над домом. Изредка в нем проглядывало изможденное скелетоподобное лицо, но если встретиться с ним взглядом, оно станет прекрасным.
Ценой этой защиты становились волосы каждой из валькирий, находящейся внутри. Призраки сплетали локоны в огромную косу, и когда она становилась достаточно длинной, они на какое-то время подчиняли своей воле всех живых валькирий.
– Мист еще не вернулась, – ответил кто-то из дома. – Но ты и сам это знаешь, иначе вы бы уже голыми трахались прямо на газоне перед домом!
– Ночь только началась! Подожди, и все еще будет! – Себе под нос он проворчал: – Это было на поле и в миле отсюда!
– А разве тебе не пора пойти позагорать, вампир? Эмма замерла. Вампир? Но глаза у него были не красные!
– Вы переместились за мной?
– Нет, я ждал, когда Мист вернется с покупками, и почувствовал, что ты телепортировалась в рощу.
Вампир дожидался Мист? Он сказал, что она – его жена.
Эмма судорожно вздохнула.
– Вы – тот самый предводитель, да? – шепотом спросила она. – От которого Мист пришлось отрывать силой?
Ей показалось, что уголки его губ чуть приподнялись.
– Вот что ты слышала? – Эмма серьезно кивнула, и Рос ответил: – Это было взаимно, смею тебя заверить. – Он взглянул в сторону аллеи, словно усилием воли хотел заставить Мист вернуться, и еле слышно спросил: – Ну, сколько же нижнего белья может понадобиться одной женщине?».
Внезапно Анника с воплем выбежала из дома и понеслась к ним, обещая вампиру медленную и мучительную смерть.
Как это ни странно, Рос продолжал держаться совершенно спокойно.
– Если ты не прекратишь попыток отрубить мне голову, Анника, нам придется поругаться.
– Что ты с ней сделал? – закричала она.
– Ну, ясно же: я ударил ее когтями, заставил истекать кровью и обжег, а теперь, как это ни странно, принес к тебе.
– Нет, Анника, – сказала Эмма, – он меня нашел. Не убивай его.
Анника приняла ее на руки.
– Я горела, – сказала ей Эмма. – Я убила Деместриу.
– Ну конечно. Ш-ш, ты больна.
Подбежав к ним, Мист прижалась губами ко лбу Эммы. – Мист, он меня нашел, – объяснила Эмма. – Ты не должна его убивать.
– Постараюсь удержаться, дорогая, – пообещала Мист странным тоном.
Как это ни странно, никто не пытался ударить этого вампира мечом.
Остальные начали собираться вокруг Эммы, так что вскоре она оказалась в центре всего ковена. Когда Анника погладила ее по щеке, она наконец перестала сопротивляться подступающей тьме.
Лахлан встал на ноги – и тяжело привалился к стене, продолжая держать меч перед собой.
– Наверное, мне не следовало так усердно добиваться, чтобы тебя пытали, – сказал Айво. – Но не могу тебе передать, сколько ночей меня радовала мысль о том, как у тебя на костях горит кожа.
Он дразнил Лахлана, пытался разбудить в нем зверя, чтобы он потерял способность мыслить.
– Я не могу допустить, чтобы ты ушел отсюда живым. Оборотень, который ищет свою подругу… – Айво прищелкнул языком. – Досадное упорство. Ты будешь являться за ней долго после того, как она о тебе и думать забудет. А она тебя забудет. Я заставлю ее выпивать жертвы до тех пор, пока ты не станешь далеким воспоминанием.
Айво пытается привести его в ярость. Вампиры неизменно стремятся разбудить в оборотнях зверя.
– Теперь, когда я научился создавать вампиров-демонов, я смогу полностью превратить и ее в то же. В истинного вампира – истинную убийцу. Она для этого создана.
Айво пытался разбудить в нем зверя. Тогда почему бы не дать ему то, чего он хочет?
Вампир ухмылялся, демонстрируя невероятную самоуверенность.
– Первой, чью кровь она попробует, – буду я!
Лахлан метнул меч в подручного Айво, словно это был легкий кинжал, – и пригвоздил к полу. А потом, безумно взревев, бросился на Айво. Как он и просчитал, Айво взмахнул мечом, чтобы нанести смертельный удар. Но Лахлан отбил клинок кулаком, направив острие себе в бедро. А затем освободил зверя. Громкий треск костей и звук разрываемой плоти… Сквозь алую пелену Лахлан смотрел, как заканчивается долгое и беспощадное существование Айво.
Лахлан удовлетворенно взревел и бросил тело вампира. Вытащив меч Айво из своей ноги, он затем извлек собственный клинок из шеи последнего подручного.
– Видео! – рыкнул он.
Вампир прижал ладонь к ране на шее и бросился к маленькому компьютеру, стоявшему в соседней комнате. Получив диск с видеозаписью, Лахлан вознаградил вампира быстрой смертью. Однако путь его еще не был свободен. Еще несколько вампиров столпились у входа в кабинет убитого короля, впереди всех стоял его давний враг – Лотар.
Лахлан прищурил глаза. Лотар не мог занять трон: в нем не было монаршей крови. Лахлан знал лишь одного возможного наследника – Кристофа. Если только он не отправился за Эммой.
Он оскалился на Лотара.
– Если будешь действовать, как они, – последуешь за ними. Я охраняю ее всеми силами.
В ответ Лотар только чуть обнажил свои клыки.
Лахлану безумно хотелось убить их всех – но ему гораздо важнее было вернуться к Эмме.
Он вышел на солнечный свет. Еще никогда его так не радовало безоблачное небо.
Эмма знала, чего ей это будет стоить.
Она очнулась от кошмарных снов, в которых кто-то лил ей в горло кровь, которую ее желудок не принимал. Сначала была кровь в стаканах, потом все начали совать ей к губам разрезанные запястья… Но она не пила ни у кого, не желая рисковать новыми воспоминаниями.
Голос Анники был полон тревоги. Мист пыталась ее успокоить:
– Анника, мы что-нибудь придумаем. Пойди и поговори с тем оборотнем, что сидит у нас внизу. Может, он знает что-то такое, чего не знаем мы.
Через десять минут разъяренная Анника ворвалась к Эмме в спальню. С трудом приоткрыв глаза, Эмма увидела, как за ней ковыляет какой-то мужчина со скованными за спиной руками. Следом за ними шли Люсия и Реджин с задумчивыми лицами и обнаженными мечами.
Мужчина был высоким, с заросшими щетиной щеками. Глаза у него были ярко-золотыми, а бессмертный облик запечатлелся с морщинками от озорных улыбок, веером расходившихся от уголков глаз. Он был настолько похож на Лахлана, что Эмме стало больно. Гаррет.
Будет ли он презирать ее за союз с его братом?
Анника указала на Эмму.
– Неужели Лахлану надо было мстить ей? Мы все страдали от рук вампиров, но этому псу вздумалось наказать за это нашу Эмму, которая невинна и добра! – Она открыла ногу Эммы. – Посмотри на эти рваные раны! Они не заживают. Что он с ней сделал? Ты мне скажешь, или…
– Господи! – пробормотал он. – Это же его… Нет, не может быть! – Он шагнул вперед, но Реджин дернула его за наручники, отбросив назад. – Пусти меня ближе! – прорычал он, обернувшись. – Ближе, или вы моей помощи не получите! – Его голос приобрел угрожающие нотки. – Вылечите ее!
– Мы все перепробовали!
– Почему она не пьет? Да, валькирии, я в моей комнате слышу, о чем вы шепчетесь. Я знаю, что она такое. Я только не знаю – как она оказалась подругой моего брата.
– Эмма никогда не станет подругой одного из вас.
– Это уже сделано, – хрипло заявил Гаррет. – Уверяю вас.
Эмма открыла глаза. Ей нужно было объяснить…
Анника ударила его, и Гаррет пошатнулся.
– На ней его метка, – отрывисто сказал Гаррет. – Он за ней придет. Я только удивляюсь, почему она все еще здесь?!
Анника снова замахнулась, но Эмма не могла допустить, чтобы Гаррета били.
– Анника, не надо…
– Влейте кровь ей в горло! – посоветовал Гаррет.
– Думаешь, мы не пробовали? Ее сразу же рвет.
– Тогда попробуйте другую кровь. Возьмите мою.
– Почему тебе это важно?
Его голос звучал так нежно и так походил на голос Лахлана, когда он ответил:
– Потому что она – моя королева, и я за нее умру. Аннику трясло от ярости.
