Я зажмурилась и кивнула, но в моем согласии не было ни капли фальши.
— Кричи, — бросил последнюю фразу Арон и, отойдя на пару шагов, ударил меня хлыстом.
Я закусила губу, когда жгучая боль пронеслась по моей спине. Страх захлестнул меня, и я задергалась в своем подвешенном плену. И тут же на меня обрушился еще один удар — по ягодицам.
Я зажмурилась до боли в глазах, но продолжала сохранять молчание.
— Кричи! — строже приказал Арон. — Когда ты молчишь, ты позволяешь панике управлять тобой. Ты прогонишь ее только криком.
Новый удар пришелся по моему животику, и я едва слышно что-то пискнула.
— Кричи, — снова приказал Арон. — Тебя пугает сама ситуация, а вовсе не боль. Ты ведь даже не чувствуешь ее, я прав?
Новый удар пришелся на мои бедра, и я что-то сдавленно промычала. Я и правда не чувствовала особой боли. Но панический страх не давал мне это осознать.
— Это самый максимум, который тебе когда-либо придется от меня принять, — заключил Бергман, и эти слова подействовали на меня магическим способом.
Если я вправду не испытываю сильной боли на самом максимуме, значит ее не будет и впредь.
И тут я словно со стороны услышала свой крик. Чуть надрывный, хрипловатый, но с долей какого-то облегчения. Закрыв глаза, я кричала от каждого следующего удара и рыдала от той пустоты, что разливалась в моей груди. Но это была не та саднящая пустота от одиночества или разочарования. Это было словно я вырвала из себя огромный клок всей той боли, которая давила на меня из года в год. Словно именно она не давала мне дышать полной грудью.
Я не заметила, как Бергман откинул хлыст в сторону, бережно обнял меня и отстегнул от кольца. Только зарывшись ему носом в шею, я поняла, насколько я благодарна этому человеку за все, что он сделал. До него я будто не жила.
— Господин… Бергман, — давилась слезами я. — Вы — все для меня. Я люблю Вас!
— Тише, моя любимая девочка, — Бергман словно сам не верил, что после такой сессии я могу сказать подобное. — Все хорошо… И я до безумия хочу тебя.
Бергман неистово целовал мое лицо, шею, грудь. Одной рукой он придерживал меня за затылок, пока второй наощупь развязывал мне запястья.
— Сейчас я не хочу тебя связывать, — шептал он между горячими поцелуями. — Я хочу чувствовать на себе твои руки, твои губы и видеть от тебя полную отдачу. Только не обманывай меня, если тебя не потянет ко мне.
О чем он говорит? Как меня может не тянуть к нему?!
И в доказательство своих чувств, я также наощупь принялась расстегивать его рубашку. Мне хотелось как можно скорее добраться до тела моего Хозяина. Впервые самой дотронуться до него, изучить его руками и губами. Мне хотелось не просто отдаться ему, а отдать свое сердце, свою ласку и все эмоции, переполнявшие меня.
Жадно целуя Арона в губы, я помогла ему снять рубашку и принялась за ремень его брюк. Это было так необычно. Еще никогда я не раздевала мужчину, и на всех предыдущих сессиях Бергман не стремился обнажиться полностью. Он словно все время сдерживал себя, держал в рамках, носил маску. Он также боялся быть уязвимым, как и я. Но сейчас это уже было ни к чему.
От переполнявшей страсти, действия моего Хозяина становились грубее. Он целовал меня как яростный зверь, царапая щетиной, оставляя засосы. Я отвечала ему тем же: покусывала его губы, зарывалась пальцами в его волосы или ногтями царапала шею.
Со мной творилось что-то непонятное. Меня всю трясло от страсти, хотелось не просто стонать от нетерпения, а громко кричать. Казалось, меня всю разрывает на части от собственной энергии. И когда Арон в очередной раз прикусил мою вершинку, я громко вскрикнула.
— Господин Бергман! Мне плохо! Я сейчас умру!
Бергман только улыбнулся моей реакции:
— Тише, моя девочка. Все хорошо. Это перевозбуждение. Мне всегда нравилась твоя восприимчивость!
Но я уже не соображала, что он говорит. Перед глазами стояла только пелена, а в ушах начало звенеть.
Наконец мужчина избавился от одежды и подхватил меня под ягодицы, пока я продолжала как ненормальная осыпать его поцелуями. Арон усадил меня на скамеечку, на которой он меня связывал в прошлый раз, но сейчас она была поднята до уровня его бедер. Я тут же обхватила талию Арона ногами, языком тела умоляя, чтобы он взял меня поскорее, но у Арона был свой план.
— Опусти ноги вниз, — приказал он, придвинув меня к себе. — Не поднимай их. Тебе понравится.
Я послушно выполнила приказ, захныкав от сжирающего меня нетерпения.
— Тише, — Арон придвинул меня к себе еще ближе, так что я едва сидела ягодицами на скамеечке, и тут же подхватил меня по попу, чтобы я могла сохранять равновесие. — Не двигай бедрами. Можешь их сжимать, но не двигать. Поняла?
Я болезненно застонала, призывая моего Хозяина к действиям, но он обхватил мое лицо руками и вновь спросил:
— Поняла?
— Да, — жалобно протянула я.
Тогда Бергман сжал мои ягодицы и скользнул по мне восставшей плотью. В таком положении моя чувствительная кнопочка и промежность оказались на одной прямой. Арон надавил плотью на кнопочку, вырывая из меня протяжный стон, прошелся между складочками и чуть вошел в меня. Но траектория его движений была не вверх — в лоно, а скорее вперед — в заднюю стеночку.
Мне хотелось поднять ноги, чтобы раскрыться для моего Хозяина, но я доверяла ему. Я знала, что он сделает что-то потрясающее. Нужно только довериться.
Следующие толчки Бергмана наполнились силой. Он резко ударялся в заднюю стеночку, прикладывая всю силу в толчок, и меня просто парализовало от такого грубого неконтролируемого удовольствия. Он одновременно терзал мою кнопочку, терся об складочки и совершал удар, вызывающий вибрацию в моей попке. А эта вибрация в свою очередь словно парализовала все мышцы таза, превращая меня в одну сплошную эрогенную зону.
От таких резких ударных толчков я перестала чувствовать свои ноги и живот. Я могла только вцепиться в широкие плечи Хозяина и широко раскрыть рот и глаза. Я не могла подать голос, даже дышать не могла от такого дерзкого бешенного ритма.
Бергман все жестче вторгался в меня, рыча мне в ухо от страстной ярости, впивался пальцами в мои ягодицы, резко выдыхал воздух, опаляя мне плечо.
В какой-то момент он еще ускорился и мне казалось, что внизу живота у меня все вибрирует, пульсирует и бьет током. Я пронзительно закричала, до онемения в руках обвив шею Бергмана и почувствовала поток наслаждения, скручивающий мои интимные мышцы. Я сжала бедра, тем самым зажимая плоть Арона в себе, и почувствовала, как он содрогнулся всем телом.
До хруста в позвонках он прижал меня к себе и совершил еще пару грубых толчков, вбивая меня в эту скамеечку, пока я не обмякла в его руках.
Затем чуть успокоившись, он уложил меня и навис сверху, покрывая мое лицо поцелуями.
— Уже хочу тебя еще раз, — он спустился губами к ключицам.
— Господин Бергман, — не открывая глаза произнесла я, растворяясь в собственном счастье. — Я выживу после этой сессии?
— Это вряд ли, — улыбнулся он и снова потянул меня к себе…
Эпилог
— Подвинься! — сердито произнесла Алина и уселась возле меня. — Неужели нельзя запомнить, что я теперь сижу тут?
Я как обычно улыбнулась ее грубости, и мы с Мел сдвинулись вправо, освобождая место. Вот уже четвертый день, как я снова хожу на учебу и все эти четыре дня Алина упорно садится со мной. Мы почти не разговариваем, а если она что-то и говорит, то только в своей привычной грубоватой форме. Но я понимаю, что она не может так просто сбросить свою маску. Во всяком случае это произойдет не в стенах бизнес-школы, где все ее изменения в поведении тут же будут считать странными.
— С маманей своей помирилась? — спросила Алина так, будто ей было совсем не интересно знать ответ.
— Нет, — я печально опустила глаза, удивлённая, однако тем, что Алина все это время слушала наши с Мел разговоры.
