Сделав глоток, поморщилась:
— Такой крепкий! Ты же знаешь, я не люблю такой.
— Быстрее проснёшься, солнышко. Этот кофе самый дорогой, из Коста-Рики.
Девушка сделала ещё несколько глотков. Артём следил за ней.
— Ты выглядишь усталой, — он сел рядом, взял ее ладони в свои, поглаживая пальчики, — и холодная какая, как суслик, — набросил на Олины плечи мягкий плед. — Отдыхай, зая.
Девушка положила голову ему на плечо, дыхание ее становилось ровнее, и вскоре она уже крепко спала на плече своего жениха.
Глава 7
Никита
Телефон проиграл коротенькую мелодию — наконец-то! С нетерпением схватил — знал, это сообщение от моей любимой. Мама заглянула в комнату.
— Никит, помоги застегнуть сумку.
— Ага, — отозвался, глядя на экран.
Мои губы сами собой расплывались в улыбке. Я прочитал первую строчку, затем снова перечитал. Холод пронизал всё мое тело. Почувствовал, как что-то всхлипывает в моей груди.
— Ник? Ты в порядке?
Я пытался вникнуть в суть написанного, дочитать до конца, но буквы расплывались перед глазами, да и руки вдруг сильно задрожали.
— Мам… — голос сорвался на хрип, я протянул ей телефон. — Что-то не пойму… о чем там?
Вглядывался с надеждой в ее лицо, мысленно моля, чтобы она сказала, что написанное — ошибка, я просто разучился читать, или мне все это снится.
Мама нахмурилась, протянула мне телефон обратно:
— Ник, мне очень жаль…
— Что? Что там?
— Ты знаешь.
Закрыв лицо руками, простонал. Мама обняла меня, притянула к себе.
— Она права, милый. Тебе надо учиться. Оля желает тебе только добра. И, конечно, она любит Тёмку. Я же тебе говорила. У них это уже давно. Если ты ее по-настоящему любишь, отпусти.
* * *
Дни до отъезда прошли как во сне. Я все ещё надеялся, что Оля передумает, надеялся до последнего. Мне казалось, что вот-вот раздастся звонок в дверь, и за порогом будет стоять она — моя девочка. Но время шло, пролетали часы, минуты, и с ними уходила и надежда.
Последнюю ночь я не спал. Бродил по комнате, размышляя, что делать. Остаться ли здесь или бросить все и уехать. Не мог поверить в происходящее. Лёлька ушла от меня после всего, что между нами было. Что я сделал не так? Может, моя неопытность отвратила ее от меня? Если бы только знать — почему?
Закрывая глаза, я отчетливо видел ее искаженное страстью лицо, ее губы, шепчущие мне слова любви, глаза, светившиеся от счастья… И я снова открывал глаза, не желая ничего видеть.
Перед самым рассветом услышал в соседней комнате скрип дивана, осторожные шаги — проснулась мама. Она упаковала почти все, что хотела забрать.
Я вдруг понял — не могу остаться здесь. В доме, где в соседней квартире живет моя любимая девушка, где я впервые вкусил сладость ее девственного тела, где все будет напоминать о той ночи. Ольга выбрала не меня — моего лучшего друга. Я проиграл, и надо постараться перешагнуть через своё эго, не тревожить, отпустить её. Будь счастлива, моя Чужая Радость.
Включив свет, распахнул дверцы шкафа, не глядя стягивая вещи с полок — футболки, джинсы, носки, трусы. Скинул рубашки с плечиков, пиджаки, брюки…
— Мам, — крикнул. — Где те два больших клетчатых чемодана?
Оля
Во рту было сухо, а голова словно чугунный котёл. С трудом разлепив веки, я пыталась понять, где нахожусь. Попробовала приподнять голову, простонала. Послышались шаги, заставив меня поморщиться от этого звука — в голову словно вбивали гвозди.
— Зая… — ласковый шёпот у самого уха. И дыхание. Я улыбнулась — я узнала этот голос. Тёмка — мой жених, мой любимый…
Нет!
Неужели я крикнула, потому как Артём взял меня за плечи и, прижав к своей груди, теперь гладил меня по спине и что-то говорил.
Нет!
Попыталась его оттолкнуть, но сил не было. Да что со мной?
Волна воспоминаний накатилась на меня, придавив своей тяжестью. Никита! Он ждёт меня.
— Тёма, какой сегодня день?
— Двадцатое сентября.
— Что? Не может этого быть! — я всё-таки поднялась с дивана, бросилась к окну. Снаружи было сумеречно. — А где такси? — я обернулась к парню. Он пожал плечами.
— Разве ты не помнишь, что решила никуда не ехать?
— Что ты такое говоришь? — топнула ногой.
Мысли о том, что Никита меня может не дождаться, мешала сосредоточиться.
— Ну да, Оль… — голос Тёмки был растерянным. — После того как ты прочитала его сообщение… — он протянул мне телефон.
Я напряжённо пыталась вспомнить, что там было написано, но безрезультатно. Выхватив мобильник из рук Артёма, прочитала написанное. Последние строчки уже расплывались. Закусив губу, я опустилась на диван. Боль разливалась по всему телу, растекалась, словно вода, прорвавшая дамбу. Я всхлипнула, закрыла лицо ладонями. Он ушёл, навсегда. Передумал. Не захотел ждать меня…
Никита
Мы проезжали те же улицы и те же дома, что тогда, семь лет назад, и на душе у меня было так же тревожно. Мама видела, что я расстроен, и пыталась поначалу утешить, но поняла, что это без толку.
Прощай, Москва, я полюбил тебя за эти годы. Но больше мне не придётся бродить по твоим дворам, сидеть среди берёз на скамейках в Измайловском парке. Я больше не увижу тебя, моя чужая радость.
Я отвернулся, чтобы мама не заметила навернувшиеся слезы, затем вытащил из мобильника сим-карту и, открыв окно, вышвырнул её.
Вот и всё…
Глава 8
Никита
Радость от долгожданной встречи с отцом, новые возможности, суета переезда не смогли затмить тоску по Лёльке. Едва затихали радостные голоса родителей и опускалась ночь, я оставался один на один со своими мыслями. Мама заметила, что со мной что-то не так — видать, темные круги под потухшими глазами выдали меня.
— Никита, тебе здесь не нравится?
Я пожал плечами. Конечно, мне нравилось. Майами — большой современный город, шумный, с самыми разными людьми. Мне здесь легко — прохожие улыбались, приветствовали тебя, словно знали тебя всю жизнь. Даже когда я по неосторожности толкал кого-либо в супермаркете, передо мной извинялись, словно это была их вина.
— Мам, все хорошо, правда.
— Я вижу, ты скучаешь.
Я понял интуитивно, что мама имела в виду — я скучаю не по Москве, по Оле.
Промолчал. В горле встал комок, мешающий говорить нормальным голосом. Она поняла — по нервно сжатым кулакам, по взгляду… Обняла меня.
— У тебя ещё вся жизнь впереди, сынок. Первая любовь всегда самая запоминающаяся. — Я кивнул только для того, чтобы она больше ничего не говорила, но она продолжала: — Скоро начнётся учёба, ты встретишь много новых людей, парней, девушек…
Да, это правда. Мама, как всегда, права — надо выбивать клин клином. Но как же не хочется.
* * *
Учёба давалась мне очень легко. Я успевал посетить лекции, сделать все задания и проекты, ещё потусоваться с быстро появившимися друзьями. Жизнь завертелась, закрутилась. Времени все меньше оставалось на сон и, конечно, на грустные мысли. А я и не хотел больше думать о прошлом, об ушедшей любви. В конце концов, я здесь, она там, и, вполне возможно, мы никогда больше не встретимся. Я мог позвонить, но не хотел. Ни к чему бередить прошлое. Скорее всего, Ольга вышла замуж за Тёмыча, и я только желал ей счастья.
На меня же неожиданно стали засматриваться девчонки, и я впервые почувствовал свою мужскую привлекательность. Когда я учился в школе в Москве, мне было абсолютно безразлично, нравлюсь я кому-либо или нет — для меня существовала только одна девушка.
— Ник, — я обернулся. Ким, рыжеволосая красотка, спешила ко мне, перепрыгивая через две ступеньки. — Подожди.
