— Привет, — сказал я, с трудом подбирая слова, любые слова. — Я участвую в избирательной кампании от...
— Мы не голосуем, — оборвал он, захлопнув за собой дверь.
Я постучал ещё раз.
— Пошёл вон с моего крыльца! — он снова приоткрыл дверь, на этот раз налитый кровью глаз подозрительно прищурился.
— Я от бойскаутов. Я пытаюсь получить значок «За заслуги», ну вы знаете, за общественную работу, — сказал я, попытавшись улыбнуться.
— Так ты бойскаут, да? — переспросил он, бросая на меня ещё более подозрительный взгляд. — Приятно познакомиться, а я королева Англии, — усмехнулся он. Дверь снова захлопнулась. — А теперь убирайся с моей территории, пока я не позвонил в полицию!
Фак! Я поднял руку, чтобы постучать ещё раз.
— Я бы не стала этого не делать. Он довольно ясно дал понять, чтобы ты оставил его в покое! — донесся до меня со стороны угла дома голос Эйнжел.
Я отшатнулся и выдохнул, внутри росло облегчение, которое перекрыло остатки острого беспокойства и на ходу сочиненной лжи. Торопливо спустившись по ступенькам, я увидел, что она прислонилась к боку потрёпанного мужского авто «Шевроле Малибу», у неё на её плече болталась наволочка, а на губах играла ухмылка.
Шагнув к ней, я остановился всего в нескольких дюймах от неё и сказал:
— Тебя чуть не поймали с поличным.
Она вздернула подбородок, в её глазах не было страха.
— Я и близко не была к тому, чтобы меня поймали. Ты просто поторопился.
— Если бы он застукал тебя там...
— Не застукал же.
— Но он мог бы.
Она выдохнула облачко воздуха, пахнущее с запахом жвачки с корицей.
— Он этого не сделал.
Я засмотрелся на её пухлые губы. Насколько они были мягкими? Она не отпрянула, когда я наклонился ближе. Наши губы были готовы вот-вот встретиться, когда что-то грохнуло внутри дома, и мужской голос закричал:
— Какого хрена?
Её глаза расширились, и она бросилась прочь, перекинув наволочку через плечо, бегом уносясь сквозь сумерки.
Глава 5
Эйнжел
Я чувствовала, что он не отстаёт от меня, отслеживая каждый мой поворот, преследуя меня с такой настойчивостью, что это почти пугало меня. Мы продолжали идти, пока не оказались в нескольких кварталах от моего дома на Фрэнк-стрит. Мне следовало бы исчезнуть, оторваться от него, но я этого не сделала, а вместо этого привела его в одно из своих обычных мест — большое дерево за рядом заброшенных магазинов, кирпичные стены, покрытые граффити и заросший травой пустырь.
Это место было одним из моих любимых, главным образом потому, что высокая трава скрывала меня от посторонних глаз, хотя до оживленной улицы было всего около двадцати футов. Я могла наблюдать, не будучи замеченной сама.
Он присоединился ко мне, хотя всё время оглядывался, опасаясь, что кто-нибудь преследует нас. Пока он готовился принять бой в случае нападения, я удобно устроилась, скрестив ноги и сосредоточившись на своих нечестно приобретенных вещичках.
— Они нас не найдут, — сказала я и порылась в наволочке — тускло-желтой с выцветшими синими цветами. — Тот мужик, скорее всего, не станет утруждать себя звонком в полицию, поскольку у него там был маленький склад запрещенных веществ.
— Ты должна прекратить это делать, — наконец ответил он и повернулся ко мне, а его голубые глаза сверкнули, как искры в сгущающихся сумерках. — Это слишком опасно.
— А ты симпатичный, — я похлопала его по мускулистой руке. — Но тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я сама могу о себе позаботиться.
— Тебя чуть не поймали…
— Нет, я уже вышла из дома, когда ты постучал в дверь, — я не смогла удержаться от смешка, который вырывался у меня, когда я вспомнила его на крыльце, его неуверенный голос, его позицию, готовую к драке. — Бойскауты? Неужели?
Он пожал плечами и придвинулся ближе ко мне:
— Мне нужно было что-то придумать.
— Тебе лучше было бы сказать, что ты здесь для того, чтобы получить долг. Тогда он мог бы тебе поверить, — сказала я. Я язвила и высмеивала его, но не могла отрицать, что с его стороны было очень мило попытаться мне помочь. Он же не виноват, что я не из тех беспомощных девиц, попавших в беду. Как правило, я сама была причиной всех бед и неприятностей, а не той, кто нуждался в избавлении от них.
— Мммм... — протянул он и кивнул, как бы соглашаясь с этим. — Я всё понял. А ты крепкий орешек. Но я знаю, на что способны мужчины. Если тебя поймают, тебе будет больно, — он наморщил лоб, что придало ему еще более взрослый вид. — А я этого не хочу.
— Сколько тебе лет? — этот вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела прикусить язык. Но это казалось хорошим началом для того, что бы мы ни делали в высокой траве.
— Шестнадцать. А тебе?
— Пятнадцать, — ответила я. Мне не нравилось, что я младше, но не было никакого смысла лгать об этом маленьком факте. Судя по тому, как он все это время наблюдал за мной, я начала подозревать, что Дэвид знает обо мне больше, чем говорит.
Наши руки слегка соприкоснулись, когда я вытащила из наволочки небольшую пачку банкнот, а затем потянулась за новыми. Я прихватила немного наличных и несколько безделушек. Не больше нескольких сотен — у меня был талант оценивать краденое, — но, по крайней мере, это было хоть что-то. Я могла бы пожить на эти деньги какое-то время, может быть, залечь на дно.
— Мне нравится следить за тобой.
— Что? — я вытянула голову, чтобы посмотреть на него тяжелым взглядом. — Это не смешно, похоже на манию и вообще...
— Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что... я имел в виду, что это весело. Что-то вроде игры. И это, знаешь ли, у тебя всё-таки неплохо получается.
Я прижала пальцы к его губам, хотя его неуклюжее объяснение было чертовски милым. Что-то в нем пробудило во мне более игривую сторону, ту, что наслаждалась игрой. Я придвинулась поближе и прошептала ему в самое ухо:
— Может быть, мне нравится, когда за мной следят.
Его поза изменилась, он напрягся, как сжатая пружина, а потом резко вдохнул.
Тепло разлилось по моим венам, и я вернулась к своей наволочке, сосредоточившись на ней, а не на Дэвиде. Вывалив содержимое между скрещенными ногами, я вытащила перстень из своей маленькой стопки. Он был мужской, золотой с черным камнем в центре.
— Заложишь его? — спросил он внезапно севшим голосом, который прозвучал хрипло. Мурашки побежали по моей руке и под майкой.
— Конечно заложу, — я наклонилась, прижимаясь грудью к его руке, и сунула кольцо в карман джинсов. — Я получу за него пятьдесят долларов у Паули или тридцать пять, если он струсит и мне придется продать его в «Золотую Ломбардию».
Несмотря на то, что я старательно делала вид, что занята своей поклажей, всё мое внимание сосредоточилось на Дэвиде. Вся полиция Филадельфии могла бы окружить нас в этот момент, но я чувствовала только его запах — мыла и пота. Его голос иногда казался мне похожим на пальцы, играющие на струнах глубоко внутри меня, он смотрел на меня так, словно каждое моё движение имело какой-то смысл. Может, это были гормоны или что-то в этом роде? Потому что я не могла объяснить то притяжение, которое я чувствовала к нему, то чувство, когда мы уютно устроились под этим деревом, как легко мы разговаривали друг с другом, как будто мы были друзьями целую вечность.
«Парни — придурки», — напомнила я себе. Я пока ещё не встречала мужчину, который был бы хорошим человеком. И то, что Дэвид казался милым, вовсе не означало, что он был таким. После этой небольшой ободряющей речи я снова уселась и посмотрела на него снизу вверх, его голубые глаза были двумя отдельными загадками.
— Что? — переспросил я.
— Ты просто такая... — Боже, он был таким милым, когда пытался придумать, что сказать.
Я захлопала ресницами и уточнила:
— Красивая, удивительная, умная, замечательная?
Его язык метнулся к губам, облизывая нижнюю. Я смотрела не отрываясь. Меня тянуло к нему. Это было слишком сильное испытание, когда моё сердце сбилось с ритма.
