— Лад, отпусти такси. Я отвезу. Не бойся, просто поболтаем.
Внимательно его сканирую на предмет извращенства. Все же он адекватен, на придурка не похож, по глазам вижу. Вдруг в поле видимости появляется Спартак. Увидев нас, меняет курс и, как крейсер, стремительно рассекающий воду, направляется в нашу сторону. Злой, как наш алабай, когда не покормят вовремя. Я хватаю Ганса за руку и спрашиваю.
— Где твоя машина?
— Вот, рядом.
Он щелкает брелоком и фары мигают у рядом стоящего Лексуса.
— Прыгай. — отщелкивает мне дверь.
Я быстро сажусь. Ганс обходит тачку и садится за руль. Смотрю в окно и вижу, как Спартак приближается.
— Едем, едем, Ганс, пожалуйста! — подгоняю парня.
Ганс молча срывается с места и увозит нас. В зеркало вижу, как сжав кулаки, с перекошенным лицом, Спартак смотрит нам вслед.
6
С бешено колотящимся сердцем, я откинулась на спинку сиденья. Что это было? Зачем он преследовал меня? Когда ситуация становится для меня непонятной, я начинаю нервничать. Я сижу и глубоко дышу. Понимаю, что чем дальше мы отдаляемся от тусовки, тем больше успокаиваюсь. И самое непонятое для меня-мои за реберные колыхания. Пока не сильные, пока не щемящие, но я опасаюсь этого. Не хочу никого пускать себе в сердце. Тем более, его.
На ум приходит следующее, я, не сомневаясь прыгнула в авто практически незнакомца и преспокойно еду. Для меня это несвойственно. Но что уж теперь сокрушаться? Скашиваю глаза на Ганса. Он внешне минорный и не вызывает больше никаких неприятных ощущений, не смотря на то, что на танц-поле полез с непристойностями. Сейчас он, едва улыбаясь, внимательно следит за дорогой. Мне хочется пить, видимо, от волнения.
— Ганс, давай остановимся, я хочу воды купить — прошу я.
— Меня, вообще-то, Руслан зовут — хмыкает он — сейчас остановимся.
Становится неудобно. Я думала, что Ганс, это его реальное имя. Кажется, даже немного краснею.
— Извини, я думала, что это твое имя настоящее. А почему тебя Гансом называют?
— Посмотри на меня. Внешность как у арийца — смеется он — Высокий голубоглазый блондин с квадратной челюстью. Но Гансом продолжай звать, мне привычнее. Это я так, для сведения свое настоящее имя сказал.
Я не отвечаю. Пристально рассматриваю. Его волосы удлинены на затылке, уложены в красивую прическу, виски фигурно выбриты. Глаза обрамлены пушистыми ресницами-зависть любой девицы. Губы рассматривать неудобно, но кошусь, конечно. Мечта, о чем можно говорить, они пухлые, очерченные, яркие. Руки уверенно лежат на руле. И в целом, он расслабленный и максимально уверенный в себе. По поведению Ганса видно, что мало какое событие может выбить его из колеи. Я понимаю, почему он стал звездой факультета.
Парень прикручивает к обочине, паркуется около небольшого павильона. Я готовлюсь выйти из машины и берусь за ручку на двери.
— Куда ты? — удивленно спрашивает он, приподняв брови.
— Воды купить, я же говорила.
— Ты с ума сошла? — его брови все же лезут на макушку — Ты правда сама себе решила купить воду?
Я реально не понимаю, что он от меня хочет и чем я его поразила. Видимо, весь спектр эмоций отражен на лице, и парень решать объяснить.
— Лада, не пойми неправильно, но, если ты поехала со мной, то я в состоянии напоить свою спутницу водой. Тем более такую красивую.
Мои глаза округляются. Если ты поехала со мной… Он, интересно мне, как вообще понимает ситуацию, для чего я села в его машину. Правильно ли?
— Так, спокойно — предотвращает мои возмущения Ганс — я неправильно выразился. Имею ввиду то, что я сам оплачу то, что ты захочешь. Не понимаешь, да? Пффф. Как дебил изъясняюсь… Короче, я в состоянии купить тебе бутылку воды. Просто так! Без всяких там, чего ты себе надумала. Да расслабься ты! Все нормально. — договаривает он.
Я выдыхаю, когда Ганс выходит из машины и скрывается в павильоне. Надумала, черт знает что. А тут просто элементарный знак внимания. Все же он, наверное, нормальный парень.
Ганс приносит мне воду, и я с наслаждением отпиваю ледяной глоток. Я так хотела пить, что хватанула больше, чем могу вместить и вода пролилась по подбородку, немного стекла на грудь. Ганс смеется и протягивает руку, чтобы стереть с лица капли. Я немного отклоняюсь, и сама быстро все привожу в порядок. Он опускает глаза, и чтобы убрать появившуюся неловкость, начинаю сердечно благодарить его за заботу. Он отмахивается, и мы едем дальше. Странно то, что не спрашивает, куда меня вести.
— Ганс, ты не спрашиваешь, где я живу.
Он вновь притормаживает на обочине и поворачивается. Просто смотрит на меня, но взгляд прочитать нельзя. Хотя есть в нем что-то опасное, как у грациозного хищника, который затаился перед прыжком. Сначала спокоен, а потом как прыгнет и все-жертве конец. Парень не делает никаких попыток приблизиться. Это хорошо. Мне бы не хотелось неприятно закончить вечер. Но я снова понимаю, почему все девочки ложились перед ним и задирали лапки к верху. Он красив, и даже очень. Я спокойно отношусь к его привлекательности. Ничего не шевелится, просто приятно его внимание и все.
— Лад — тихо произносит он — может прогуляемся. Домой рано еще, поболтаем и все. Не волнуйся, приставать не стану.
Я соглашаюсь без «задней» мысли. Или так, из всех сил гоню от себя такие мысли. Настраиваюсь только на дружеский разговор. Вообще без проблем. Раз Машка умчала с Егором, рано меня бросила, то пойду хоть с Гансом помотаюсь по набережной. Мы, как раз до нее почти доехали.
— Пошли. Только чур уговор. С тебя кофе, двойной, эспрессо! Ну ты ж сам говорил… — улыбаясь, ставлю условие.
— Да хоть десять, вообще без проблем. Идем?
Мы выбираемся из машины, покупаем стаканы с напитком и идем вдоль набережной. С воды дует теплый ветер, ласково разбрасывает мои волосы по плечам. Ночь. Самое лучшее время. Она скроет все стеснение, позволяет быть смелее и отчаяннее, обостряет чувства, придает шарм поступкам. Лунный, матовый свет фонарей успокаивает и веет загадочностью, магией, колдовством.
Здесь весело и оживленно. Из разношерстных компаний то там, то здесь доносятся взрывы смеха. Все увлечены только своими делами и никому ни до кого нет дела.
Мы идем и тоже болтаем. Ганс травит смешные истории, рассказывает в лицах, пародирует голоса. Наверное, в нем погиб великий актер. Я хохочу до колик в животе. Мне легко и свободно. Что-то рассказываю ему в ответ, он с интересом слушает, ему важно, что я вещаю.
Гуляем долго, как следствие немного устаем. По пути попадается парапет. Хорошо, что он широкий. Подбегаю и забираюсь на него, облегченно вздыхаю. Ганс облокачивается рядом, практически касается меня. Мы просто молчим. Я устала, а он не знаю почему. Вдруг он в какой-то момент, начинает смотреть на меня, как в машине. Я сглатываю, потому что понимаю, что сейчас произойдет. Ганс что-то сделает. И точно, он подходит ко мне и встает максимально близко. Кладет руки по обе стороны, наши лица на одном уровне. Я замираю.
— Лад- еле слышно говорит он — ты такая…
Не могу ничего ответить, горло сдавливает. Он заправляет выпавшую прядь волос мне за ухо и еще приближается. Я не могу двинуться, как сковало. Только слышу его дыхание. Он очень хорошо пахнет. Еще немного и его губы смыкаются на моих. Надо отдать должное, Ганс не всовывает в меня язык, а лишь касается губами, которые расслаблены, в меру открыты, он, будто ставит сладкую печать. Наверное, другая с ума бы сошла, но я, кроме того, что четко чувствую «ничего»….короче… «ничего». Это просто приятно. Все.
Ганс отрывается от меня и считывает реакцию. Думаю, он все понял.
— Совсем никак? — спрашивает он, гася в глазах пламя.
— Прости, давай просто дружить — шепчу ему в ответ.
Ганс смотрит в сторону и разочарованно усмехается. Я не осуждаю и не обижаюсь на выражение его лица. Понимаю, наверное, впервые получил отказ. Он отходит от меня, засовывает руки в карманы джинсов, оттягивает их, и смотрит на воду. Немного закусывает губы, резко прочесывает пятерней волосы. На меня обрушивается какая-то непонятная вина. Он хороший, правда, но…
