И все-таки, это часть семьи.
Как я, как Коринна. Моей сестре еще семнадцать, она живет и учится в Лондоне, и мой отец ее обожал — Коринна была его единственным законнорожденным ребенком несмотря на многочисленные попытки. Может ли она знать что-то об этом? Мог ли отец что-то рассказать о внуке?
— Я хочу поговорить со своей сестрой, — сказала я. — Прямо сейчас, это возможно?
Глава 4
— Если ваша сестра пожелает.
— Дайте номер.
Юрист вновь смерил меня взглядом. Таким, словно ненавидит меня за то, что я здесь распоряжаюсь. Но продиктовал его, чтобы я смогла набрать.
Я прижала телефон к уху.
Шли долгие гудки. Не знаю, который час в Лондоне, и что ей скажу. Появилось ощущение легкого мандража, я ни разу не говорила с сестрой. Даже не представляю, какая она — только раз на фото видела.
— Алло? — раздался осипший голосок.
Я промолчала, так меня удивил ее голос. Мелодичный, нежный, но, наверное, она долго плакала. Голос огрубел.
— Кто это?
— Это Лилия, — сказала я. — Твоя сестра.
Теперь наступила ее очередь молчать. Наверное, она просто не знает, как себя вести — она еще очень молода.
— Ты позвонила из-за похорон папы?
Я нащупала стул позади, и села. Вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Звонила я на эмоциях, но очевидно, что нам нужно поговорить, познакомиться, обсудить ситуацию. Кажется, Коринна из-за отца рыдала, поэтому у нее такой голос.
Знает ли она, что отца убил мой любовник?
— Нет, — про похороны я сама ничего не знала. — Нет, я позвонила поговорить. Когда похороны я не знаю, следствие еще идет.
— Мне сказали, через неделю тело отдадут.
— Где ты планируешь провести похороны? — поинтересовалась я.
— А ты?
У нас были одинаковые права затребовать тело — мы обе его дочери. Но Коринну он любил, она законнорожденная дочь, я считала, что этих прав у нее больше.
— Не знаю…
— Тогда похороним на родине, он любил наш город. Скоро я приеду, и организую церемонию.
— Как это — приедешь? — не поняла я. — Одна?
Мне казалось, она будет отсиживаться в Лондоне из страха перед моими любовниками. Или настолько уверена, что ей не причинят вреда? Или планирует отказаться от наследства в мою пользу? Мысли вихрем пронеслись в голове.
— Приеду на похороны, — пояснила она. — Это ведь наш отец. Меня привезет мой опекун.
— Опекун? — растерялась я.
— Да. Отец распорядился на случай его смерти. Это человек, который будет заботиться и присматривать за мной, пока не исполнится двадцать пять. Папа полностью ему доверял. Он разрешил мне приехать на похороны, мы прилетим вместе.
В висках молоточками застучал пульс.
Ни о каком опекуне я не знала. И мои мужчины о нем не говорили — ни Руслан, ни Зверь. Я думала, что этот вопрос придется, возможно, решать мне.
— Коринна, отец не рассказывал тебе о моем ребенке?
— Я слышала в новостях. Соболезную, Лилия.
— Но тебе он не говорил?
— Нет.
Конечно, с чего бы он делился с дочерью-подростком таким. Я не знала, что делать еще — разговор зашел в тупик.
— Я бы хотела остановиться в папином доме на озере, когда приеду, — сказала Коринна. — Ты не против?
— Нет, — выдохнула я. — Извини, у меня мало времени…
Я отключила телефон и сжалась, глядя в точку перед собой. Разговор ничего не дал для поисков, оставалось ждать, а хуже этого ничего нет. Ждать, пока люди Зверя перевернут город, а он сам выбьет информацию из персонала клиники.
Я прекрасно понимала, куда он поехал и зачем. И даже понимала, почему не взял меня с собой.
Потому что девочек не берут на охоту.
Пусть он вернется с хорошими новостями. Пусть.
Юрист ушел, я одна сидела в кабинете в оцепенении и прострации. Следовать совету Кирилла и осматривать имение я не хотела. Но, подумав, что это может чем-то помочь, начала просматривать бумаги на столе. Договоры, соглашения — это все касалось бизнеса. Осмотрелась в кабинете и вышла в коридор.
Резиденция была громадной.
Здесь все было построено, словно для великанов: окна, двери. Очень торжественно и с претензией. В таком доме должна быть прислуга, но кроме «наших» я никого не видела. Наверное, как и юриста, их куда-то согнали и держат.
— Зверь не звонил? — спросила я телохранителя на дверях.
Тот помотал головой.
Я прошла по анфиладе залов, рассматривая огромные пространства под впечатляющими по размеру люстрами. Он жил здесь один, не считая сменяющихся девушек рядом с ним, зачем ему эти дворцы? Он даже меня выкинул — незаконнорожденную дочь, хотя я имела полное право жить здесь, а не в трущобах. Дом и территорию уже обыскали, я ничего здесь на найду. Но какое-то внутреннее чувство заставило блуждать по дому. На улице начало темнеть — весь день ушел на поиски, Зверь не вернулся, и охрана не докладывала.
Быстрей бы он пришел.
Кирилл приехал к полуночи. В дворе блеснул свет фар, я вскочила с кровати и подбежала к окну. Я нашла спальню и лежала в одежде, но не спала. Просто не смогла, хотя глаза уже болели от недосыпа, словно в них песка насыпали.
Напротив, парковался пикап.
Я выбежала из спальни, запуталась в коридорах и к тому моменту, как нашла дорогу к холлу, Зверь сам меня нашел. От него пахло потом и лесом, словно Кир был в осеннем лесу.
— Принцесса… — он поймал меня в объятия, когда я подбежала.
На секунду я затихла у него на груди.
— Ну что? — спросила я. — Ты что-нибудь выяснил?
— Пойдем, — Зверь повел меня обратно в спальню.
Сел на кровать, размышляя, как построить разговор и взглянул мне в глаза.
Как он устал…
Волосы были собраны в хвост, чтобы не мешали, но давно растрепались. Что он делал в лесу? Что там искал? Я старалась не думать об этом, даже представить боялась.
— Пока мы его не нашли, — признался Зверь, и я похоронила лицо в ладонях.
Глубоко вздохнула-выдохнула, и снова посмотрела прямо.
Ребенок давно один. Даже если при нем медперсонал, Девин мертв и какие инструкции дал на этот счет — неизвестно.
— Ну хоть что-то ты узнал?
— Узнал, — Зверь облизал губы и отвел глаза. Я видела — что-то не так! Слишком долго он собирается с мыслями! — Ребенка подменили в госпитале ночью. Это сделала главный врач. Почему, не спросишь.
— Не нашел ее?
— Она убита, Лили. Официально сбила машина, несчастный случай. Убита.
— Коронер, делавший вскрытие, умер от инфаркта, — вспомнила я.
— Да. Девин заметал следы. Мы обыскали почти всю недвижимость, пока ребенка не нашли. Но мы ищем, Лили, — он прикоснулся к подбородку. — Ты когда в последний раз спала? Когда ела?
— Не помню, — призналась я, чувствовала себя измученной, но не голодной.
Аппетит давно меня покинул. Вместе с набранными за беременность килограммами.
— Так нельзя, Лили.
— Перестань, — я провела кончиками пальцев по мокрой кожаной куртке, вдохнула запах прелых листьев. — Ты ведь не только в госпиталь ездил, что ты делал в лесу?
— Тебя не проведешь, — мрачно сказал он. — Помнишь невесту Девину, которую я прятал в клубе? — Зверь говорил о Насте. — Первыми я обыскал его недвижимость в том районе. Мне показалась, что она откуда-то недалеко пришла в «Авалон», иначе бы ее обнаружили.
— Ты нашел дом, где ее держали?
— Да… — Зверь снова замолчал. — Там было оборудование для недоношенных… Но детей не было.
— Так может, это для ее ребенка приготовили? Они же не знали, что он родится мертвым.
— Оно включалось. И даже работало до вчерашнего дня.
У меня глаза распахнулись, а пальцы впились Зверю в плечо.
— Там был ребенок?
— Да. Его перевезли. Не волнуйся, Лили. Сейчас мы ищем любые зацепки, которые к нему приведут. Мы все ищем. Я тебя обещаю, что приложу все усилия.
В словах было какое-то «но».
А еще мне не нравилось лицо Зверя, в нем было что-то непривычное — какой-то трагизм в глазах.
