— Ромашка? — я его с трудом назвала только что Ромой, а она так просто Ромашкой.
Любопытно, он, вообще, знает, что он Ромашка?
— Жаль, что ты не Наташка. Получился бы Ромашка для Наташки. — смеялась Рита, мне было тоже смешно, но на тонкой грани между истерикой и сумасшествием.
Правда, мне это было на руку, не пришлось сочинять историю нашего с Романом знакомства в гордом одиночестве. Он вернулся с двумя пледами для меня и Риты раньше, чем Рита вновь вернулась к насущному вопросу.
— Рассказывай сам. — перевела стрелки на Рому, подставляя ему свой пустой бокал, чтоб налил мне ещё вина.
Не мог познакомиться со мной нормально, пусть теперь выкручивается.
— История на самом деле неромантичная. — с серьёзным выражением лица начал Роман.
Я даже подавилась вином, которое отпивала в этот момент.
— Она тебя послала? Так же как я Славу? Ты его послала на…? — Рита переметнулась от Романа на меня и лишь губами произнесла слово из трёх букв, то самое, которое ещё на заборах пишут, но даже одними губами сделала это так смачно, что я рассмеялась звонко и надолго.
— Ты послала Славу на…? — повторила её приём сквозь смех.
Вино начало наконец-то пробираться в нутро одаряя расслабляющим теплом и пьяной непосредственностью.
— Да! — гордо заявила Рита, и тут же пьяно рассмеялась, а я подхватила.
— Нет. Кира меня не посылала. — резко отрезал Рома.
Его голос имел такую особенность, он мог выключить не только страх и боль, но и смех с радостью. Причём на Рите я убедилась, это касается не только меня. Действует на всех!
— Расскажешь? — спросила его, набравшись смелости, самой стало интересно, что же неромантичного он придумал для истории нашего знакомства.
— На Киру напал какой-то отморозок, я ей помог. — совершенно спокойно ответил Роман.
Я залпом допила вино, в попытке вернуть былое опьянение. А то как-то резко протрезвела от его слов.
— Вот вы мужики ничего не понимаете в романтичном! Это так романтично, скажи же Кира? — Рита спрашивала меня, а сама смотрела на Рому, как на принца, спасшего принцессу из логова дракона.
— Очень! Кровищи море! Зашибись романтика! — нет ну а зачем он так?
Я тут же потянулась за бутылкой, Роман опередил, вылил в мой бокал жалкие остатки, одной бутылки вина на двух женщин маловато. Тем более что Рита от меня не отставала, даже раньше меня окосела. Пока я первый бокал крутила на нервах, она пила.
— Он жив, вообще, остался? — преисполнившись скептицизма, спросил Слава.
— Ты меня знаешь, я человек гуманный. — с улыбкой ответил Роман выставляя свои ладони.
Ага, убивает быстро, с одного удара. Гуманист блядь!
И ведь ему реально не всё равно, потому что именно с этого момента, когда я выступила можно так сказать, вечер и перестал быть томным. Расслабуха кончилась у всех, её убил он своим взглядом и отсутствием улыбки. Хотя у кого она, вообще, была, эта расслабуха? Только у Риты со Славой. Но и они напряглись. Слава с недоверием смотрел на Романа, оба закурили, Рита перестала хохотать и ковырялась в тарелке с десертом, но расходиться никто не собирался. Наоборот, ещё вина заказали, для нас с Ритой, Рома со Славой не пили, оба были за рулём. Все молчали.
— Когда же свадьба? — первой, голос подала Рита.
Пискнула, явно с трудом, что же с ней случилось вдруг? Мой напряг мне был понятен, а вот её абсолютно нет.
— Да, когда же свадьба, Ромашка? — и это было вовсе не вино в голову, я пила, но адреналин пожирал весь градус, опьянения и моря по колена не было вовсе, а вот инстинкт самосохранения всё равно где-то потерялся.
Потом до меня дошло что это было. Слишком понравился, заинтересовал. Нужно было вывести его из себя, получить по полной, чтоб отвернуло напрочь, хотя это было сомнительно. Куда хуже хладнокровного убийства, да ещё и честного признания что оно такое не одно?!
— День восьмой, месяц тоже восьмой, год сама выбери. — ответил не Рите, а мне, на меня не глядя.
Он смотрел в сторону, словно любовался закатом, глаза голубые в огне солнечного зарева.
Сердце пропустило удар, запнулось в восхищении. Хотела, чтоб отвернуло, а получился ещё больший восторг. Мне бы от него бежать, сверкая пятками, а я слюни пускаю.
— Как романтично. Ну если число восьмое, месяц восьмой, то нужно в этом году Кира. Красивая дата получится. Бесконечность. — Рита опять повеселела, непрошибаемая, хотя, о чём это я?!
Она не в курсе, и замуж за него ей не идти.
— Лемниската. — уточнил Роман, одаряя подругу тёплой улыбкой.
— Это среда, я не могу в среду. — сказала на бум просто сказать было нечего больше, а отказать на прямую Роману при его друзьях сукости бы не хватило.
— Почему? — удивилась Рита.
— Каждую первую среду месяца у нас на фабрике ревизия. — я тупо стебалась, казалось, перешагнула уже грань до истерики, и сейчас начну хохотать как идиотка, а может быть даже разревусь.
— Август восьмого две тысячи восемнадцатого, это вторая среда месяца. Первая среда будет первого августа. — опять с улыбкой заявил Роман.
— Да? — я не поверила, полезла в телефон проверять.
Действительно. Ну раз он на восьмёрки падок, то, стало быть, заранее смотрел какой день недели.
— А Кира не знает да? Ты не похвастался? Серьёзно?! — спросил Слава, и подался вперёд, смеясь и улыбаясь, а потом обратился ко мне; — Давай спроси его. Назови любую дату и любой год хоть тысяча девятисотый, а Рома скажет тебе какой это день недели.
— Мм. — тяжко вздохнула и выдала; — Май две тысячи девятого, пятое число. — придумать дату на бум я не смогла.
Роман прикрыл свои все ещё горящие закатом глаза, выражая недовольство моей плохой фантазией.
— Легче лёгкого, давай даты, не связанные с днями рождения наших племянников. Юля родилась пятого мая и это был вторник. — Рома скрестил руки на груди, и приготовился к испытаниям своих возможностей.
А я охреневала от очередного нашего. Наши друзья, наши племянники, как намёк что не только его всё моё, но и моё всё его теперь.
— Можно ещё книги, странницы, Ромашка прочитает тебе отрывок. А проверить можно в интернете. — Рита совсем разбушевалась, и стала напоминать мне Симку.
— Давай только что-то из старенького. В новинках несведущи, времени как-то нет на почитать. — уточнил Рома, пока я соображала.
— Сейчас, я в интернете поищу, надо же сверить. — это было интересно, я начала копаться в телефоне, судорожно вспоминая что-то из старого.
— Тогда нужно что-то конкретное. Издания, год, в разных источниках разные форматы. Да и одну и ту же историю я не читаю по два раза. — резонно заметил он, а я уже придумала что это будет.
— Хорошо, тогда Уильям Шекспир, сонет номер тридцать семь. — сама уже нашла в интернете текст, потому что понятия не имела, какой там сонет.
— Очень в тему да? — спросил Роман, и не дожидаясь ответа начал зачитывать сонет.
С чувством, пробирающим меня до самого нутра, при этом глядя прямо мне в глаза, так что не могла отвести своего взгляда, но очень хотелось. А дрожь пробиралась к мозгу костей, зажигая при этом кровь. Отвратительное, тошнотворное чувство, когда дрожишь как цуцик и при этом сгораешь от жара.
— Признаюсь я, что двое мы с тобой,
Хотя в любви мы существо одно.
Я не хочу, чтоб мой порок любой
На честь твою ложился, как пятно.
Пусть нас в любви одна связует нить,
Но в жизни горечь разная у нас.
Она любовь не может изменить,
Но у любви крадёт за часом час.
Как осуждённый, права я лишён
Тебя при всех открыто узнавать,
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.
Что весь я твой и честь твою делю!
Рита захлопала в ладошки, Роман отвёл от меня свой взгляд, для поклона даме друга. Какие манеры! А я отбросила телефон на стол. Куда себя деть не знала, от вина толка не было, только подташнивать стало. Моё плохое настроение и желание принять горизонталь было настолько явное, что Рита засобиралась домой. Тут же неожиданно выяснилось, что их со Славой дома ждут дети со сказкой на ночь. Образцово-показательная семья, друзья Романа. В очередной раз поймала себя на мысли что хочу как они.
