жизни проходит, поверь.
- Не лезь, мам. Повзрослею, на ноги встану, и моей будет. Вот увидишь!
В колонии почти свыкся с мыслью, что чувства к Сашке были блажью. Просто первой любовью, гормоны ударили, и втюрился в девчонку, угостившую мандаринами. Несерьезно же, кто в моем возрасте раз и навсегда влюбляется?!
Хотя и знал, что пытаюсь себя обмануть.
- Забуду, нахер! – твержу сам себе. – Пусть живет с этим уе*ком долго и счастливо, насрать!
Не заставлял ее Илья. Что мне и продемонстрировал, чтобы не лез к ним. На парковке, как последняя шлюха ноги перед ним раздвигала! Сама себя предлагала, сама!
Надо прогуляться. Отвлечься. Развлечь себя тем, как от меня люди будут шарахаться – с моей-то «красивой рожей». Может, в ментовку заберут на сутки, какая разница, где на стены лезть?! Там хоть привычно, компания какая-никакая.
К двери подошел, и черт дернул сначала в глазок посмотреть.
А там она.
Саша.
Стоит, мнется. Губки кусает в волнении.
- Явилась, блть! Одного члена мало что ли? – сжал кулаки, и как последний малолетка стою, и пялюсь на нее через дверной глазок.
И насмотреться не могу.
Охренительно красивая, волосы блестят даже в свете жуткой лампы. Чистенькая, свежая, как с картинки. И даже через дверь меня преследует этот цитрусовый аромат – знаю, что мерещится. Духами Саша пользуется цветочными, но для меня она всегда пахнет мандаринами.
Новым годом. Счастьем, которое не про мою честь.
Она отвернулась на секунду, а я, боясь, что уйдет, дверь открыл резко. Испугал ее… так тебе и надо, Сашенька. Нельзя с людьми играть!
- Пришла, - прохрипел я, морщась от звуков собственного голоса. – Сашенька.
Назвал ее как обычно, а она дернулась. Будто ударил ее.
А я бы хотел, честно говоря. Голову ей открутить, да только не смогу. Баб бить – последнее дело.
- Я уже ухожу, - тихо сказала, и, противореча сама себе вошла внутрь квартиры. – Уютно у тебя.
Выгнать бы ее, но я продолжаю подчиняться и пялиться на нее. И пропускаю ее внутрь.
Кретин.
Саша в глаза мне не смотрит, разглядывает погром, который я устроил в припадке адской ревности. И вдруг стыдно становится. Что стала свидетельницей того, как она мне небезразлична.
- Убраться пришла? Или сообщить, как счастлива с мужем? – схватил ее за плечи, и в стену впечатал, силясь с собой справиться. – Зачем пришла? – проорал ей в лицо, не сдерживаясь.
Сашка молчит. И не думает бояться, плакать, объясняться.
Хоть бы, сука, прощение попросила. Пусть, лживое, но хоть что-то бы от нее получить!
- К тебе пришла, - едва слышно прошептала она. – К тебе.
И от этого ее «К тебе» еще больнее стало. Ко мне пришла, а от меня к мужу попрется. Подачку пришла дать, как собаке кость.
- Что надо? – смотрю на нее жадно, с ног до головы облизываю. – А, Сашенька?
- Я пришла… поговорить, - как-то обреченно отвечает она.
- Ну говори. Раз пришла.
- Денис, - вздохнула она, и махнула рукой, - на тебе места живого нет. Давай помогу, нужно обработать раны. А некоторые, подозреваю, и зашить. Ты вообще в больницу ходил?
Саша болтает что-то о шрамах и инфекциях, и нагло хватает меня за руку. Тащит в ванную, и я, блин, иду за ней.
Вместо того, чтобы выволочь эту предательницу, и послать на х*й.
- Отвали.
- Не отвалю, - нахмурилась, и прошептала: - Ты прости меня. Не думала, что все так закончится.
- А как ты думала, что все закончится, Сашенька? Красиво? Как и все в твоей жизни? – ухмыльнулся, и снова бл*дская сукровица потекла. Вид отвратный, но Саша терпит.
Приложила к моей щеке ватный диск, смоченный перекисью, и смотрит грустно.
На жалость давит ведь.
- Я вообще не думала, - призналась, губы скривив. – Но зла я тебе не хотела.
- А какого хера ты хотела? – проорал я, но Саша погладила меня по плечу.
Успокаивает, как злого пса.
- Тише, хватит воевать, - прошептала. – Майку сними, хоть что-то полезное сделаю.
- И ты раздевайся, раз пришла. Сначала отсосешь, потом так и было обрабатывай мои болячки, - бью словами, надеясь, что обзовет меня, и свалит уже – сам ведь не могу ее выставить. – Давай, Сашенька, расчехляйся. Хочу, чтобы ты мне отсосала.
Ответом мне легкий вздох и укоризненный взгляд. А я, блть, реально мальчишкой себя чувствую впервые за долгие годы. Так хочется ее задеть за живое, и ничего умнее этого не идет в голову.
Но пришла ведь ко мне… зачем пришла?!
- Руки подними, - скомандовала, и начала стягивать с меня свободную футболку. – Ох, Денис, - всхлипнула.
- Еще красивее стал, да?
Представляю, какое месиво сейчас Сашка наблюдает.
- Ты синий весь! Надо… в больницу надо! – она гладит меня по спине кончиками пальцев так легко, что не трудно перепутать эти ее прикосновения с дуновением ветра. – Пообещай, что сегодня же поедешь! Вдруг внутреннее кровотечение? Или перелом? Не шути со здоровьем, знаю, что ты еще молод, и кажется, что все…
- Заткнись, а. Пришла мне помочь, так помогай! – прервал ее «заботливую» речь.
Не хочу все это слышать.
Не понимаю ее. Если бы Илья ее вынудил вернуться, я бы нашел способ вытащить. Да, я считай никто – недавний зэк без связей, да еще и ходящий в должниках. Но ради Сашки бы справился.
Если бы ей это нужно было.
Если бы я ей нужен был.
- Ты только за этим пришла? – все же спросил, ведь Сашка сделала то, что я попросил – замолчала, и стала обрабатывать мои раны в тишине. – Или все же потрахаемся на прощание?
И не знаю, смог бы я выставить ее, если бы Саша сказала, что не против. Вроде и мерзко от того, что она то со мной, то с ним, но… нет, не отказался бы от нее.
И до сих пор не знаю, смогу ли не бороться. Вроде и не нужен Саше особо, но она-то мне нужна до осатанения! Только она и нужна.
- Я объясниться пришла. И попрощаться, - произнесла Саша, опустив ресницы.
Попрощаться.
Звучит, как пощечина.
- Ну давай, прощайся! Хотя я итак все понял. Муж-то знает, что ты здесь?
- Он больше тебя не тронет, - Саша поджала губы, и села
