— Фантазию включи, — хмыкает Волков.
— Да это бред.
— Других вариантов нет, — разводит он руки в стороны. — Все иди работай.
Качаю головой и разворачиваюсь. Надо что-то придумать. Нельзя ей оставаться. Не женская это работа. Вон есть следствие, дознание, ПНД, а у оперов девочкам делать нечего.
— Да, пусть ко мне зайдет, я хоть посмотрю из-за чего весь кипиш, — летит мне в спину.
Невольно напрягаюсь и оборачиваюсь.
— Задницу подними и сам сходи.
— Вот, ты уже за нее впрягаешься, — издевательски смеется Стас. — А говоришь не сработаетесь.
— Да пошел ты, — хмыкаю я и выхожу из кабинета.
Ну и что, Марьянин? Как теперь разруливать будешь? Да хер его знает. Но так точно не оставлю. Принципиально.
Иду к кабинету оперов. Знакомиться будем, значит.
Надо, кстати, выяснить, что у нее там за покровитель такой наверху, раз сама Ямпольская за нее просила. Хотя по-другому Стаса было бы и не уломать. Интересно как все складывается.
За дверью непривычно тихо. Что за херня? Открываю дверь и ловлю на себе внимательные взгляды.
— Че застыли? Работы нет? Так я сейчас добавлю! — рявкаю, приводя всех в тонус, и одновременно скрывая раздражение.
Девчонка смотрит на меня, а губы мелко дрожат словно вот-вот заплачет. И глазищи еще такие огромные. Синие-синие. Ебануться про войну… Ну и что я с ней делать буду?
Глава 7. Иванна
— Ты, — Хам небрежно указывает на меня, а взгляд острый как бритва, изучающий. Это даже не мужское, это скорее профессиональное, но все равно снова хочется дернуть плечами, чтобы скинуть с себя и его. — К полковнику Волкову. Прямо сейчас. Шаман, что у нас там с экспертизой? — проходит мимо, делая вид, что меня уже здесь нет.
Приказа не ослушаться. Выхожу из кабинета, останавливаюсь, прикидывая, куда мне примерно двигаться. И, как назло, спросить не у кого. Вымерли они все тут что ли? Путем простых логических рассуждений довольно быстро нахожу кабинет местного Владыки.
Про Станислава Михайловича Волкова я слышала много интересных историй. Человек — легенда, который решает вопросы крайне неординарными способами. Жесткий, практически бесстрашный, но за своих порвет, а потом, если будет необходимо, уже сам накажет.
Почему-то меня это не пугает. Возможно, причина в его жене. Я потом как-то себе это объясню, а пока стучу в дверь и жду разрешения войти.
— Да заходите уже! — рявкает Волков.
Исполняю, дернув дверь на себя и шагнув через порог.
— Товарищ полковник… — обращаюсь по форме.
— А, это ты, — перебивает он, небрежно кидая на стол шариковую ручку. — Блатная, — криво ухмыляется.
— Я не…
— Только вот не надо оправдываться, я тебя умоляю. Сядь, — кивает мне на свободный стул. А я стою на месте и отчего-то не решаюсь пошевелиться. — Сядь, я тебе говорю! — хлопает ладонью по столу. Вздрагиваю от неожиданности и под его пристальным взглядом подхожу ближе. Присаживаюсь. — Рассказывай.
— Что рассказывать, товарищ полковник? — складываю руки на коленях как примерная девочка на ужине у своих родителей.
— Какого… — проглатывает слова вместе со слюной, — хрена, — явно выбирает самый приличный из вариантов, — ты к нам через столько голов прискакала? Родственники в структуре? Так чего повыше не толкнули? Личный интерес?
— Я не могу сказать, — выдаю заученную фразу.
— Девочка, — скрипит зубами полковник.
— Старший лейтенант Бойко, — выпаливаю я.
— Старший лейтенант, — хмыкает Станислав Михайлович, — я тебе не моя жена, чтобы слушать вот этот детский лепет про «не могу сказать». Мы тут что, в игрушки играем? Ты понимаешь, куда ты пришла?
— Понимаю, — киваю.
— А мне кажется, девочка, — специально подчеркивает он, — что ни хера ты понимаешь! Над чем мы сейчас работаем, знаешь?
— Видела, — снова киваю.
— Не страшно? — складывает руки на груди.
— Когда такое происходит, всегда страшно, товарищ полковник. Но это никак не помешает моей работе, я вам обещаю.
— Обещает она, — закатывает глаза Волков. — Точно, блядь, детский сад! Иди работай!
— Есть, — подскакиваю с места и быстро покидаю кабинет.
Возвращаюсь к операм. Они все сосредоточенные, очень быстро куда-то собираются. Значит мне с ними. Хам спотыкается об меня взглядом. Заметно скрипит зубами, вздыхает. Наверное, надеялся, что меня всё же уволят или перекинут в другой отдел. Нет, я за этот зубами держаться буду.
— Здесь остаешься, — заявляет он, останавливаясь впритык возле меня.
Запах его парфюма, сигарет и кофе плотным облаком окутывает сразу со всех сторон. Едва заметно отклоняюсь назад, чтобы хоть немного отдалиться. Отвратительная привычка — нарушать личное пространство!
— Я — часть оперативной группы, а значит… — отвечаю Хаму, стараясь не дышать слишком глубоко.
— А значит ты остаешься здесь, потому что это приказ. Поняла, старлей? За кофе можешь сходить, у нас закончился. Если станет совсем скучно, там дело о краже сумочки на столе у Илюхи, можешь почитать.
Они уходят. В окно вижу, как рассаживаются в машину и отъезжают.
Отсиживаясь здесь, я точно ничего ему не докажу. А кофе пусть сам себе покупает.
— Куда они? — спрашиваю у айтишника, сидящего на контроле за ноутом на случай, если надо будет срочно пробить номер или отследить тачку.
— На труп, — машинально отвечает он, и тут же морщится. — Черт. Я ничего тебе не говорил.
— Тогда и дальше ничего мне не говори, просто покажи точку, куда они поехали.
— Не могу, извини. — разводит руками.
Оглядываюсь по сторонам. На столе у Макса нахожу простой белый стикер с небрежно написанным на нём адресом. Интуиция подсказывает, что мне туда.
Выхожу из здания. Минуту ориентируюсь, как лучше проехать. Прыгаю на байк, радуясь, что не загнала его на парковку, и еду за операми, объезжая пробки всеми возможными способами. У меня шикарное преимущество в скорости. Если не приеду первая, то точно догоню их.
Петляя между машинами, сворачиваю во дворы, проезжаю через арку и оказываюсь аккурат там, где нужно.
Опера уже здесь. Эксперты, как всегда, задерживаются. Бесстрашные зеваки стоят в стороне, глазея на происходящее. Вот странный всё же народ. Острых ощущений им не хватает что ли?
Бросив мотоцикл, подхожу к Максу.
— Самоубийство? — спрашиваю, встав рядом.
Теперь вздрагивает он.
— Бойко, твою мать! Ты чё тут забыла? — шипит на меня.
— Работать приехала, — пожимаю плечами, — вместе со всеми.
— Потом поговорим. Иди, опроси вот этих товарищей, раз уж все равно здесь, — отправляет меня на растерзание к зевакам.
Хоть что-то. Заодно немного оттесняю людей в сторону. Задаю ряд стандартных вопросов. Получаю не менее стандартный набор ответов: «Не слышал», «Не видела», «Не знаю, как такое могло произойти, ведь он был таким тихим».
Вот такие обычно и летают в один конец. Тихие, замкнутые, одинокие…
Докладываю Максу. Кивает и даже не рычит больше. Косится только странно. Ждёт, что упаду в обморок? Нет, здесь не упаду. Вот если бы я вчера ночью с ними оказалась, могла бы.
Покрываюсь мурашками, вспоминая фотографии с доски. Хорошо, что у куртки рукав длинный и никто этого не замечает моего волнения.
Эксперты разбираются с телом. Опера выходят из подъезда.
— Мы там все осмотрели, — докладывает Егор. — Признаков борьбы нет. Да и в целом такое ощущение странное.
— Он готовился умереть, — тихо говорит Шаман, одной ладонью растирая тыльную сторону другой. Встряхивает руки, будто сбрасывая с них что-то невидимое, и ведет плечами.
— В смысле, готовился? — хмурится Макс. — Яснее можно?
— На нём его лучший костюм. В гардеробе одно дешевое барахло, а этот явно куплен в приличном магазине. В прихожей только кеды, а он в туфлях, — рассказывает Шаман.
— В холодильнике пусто, — подключается Денис. — Вообще ничего. Он отключен от электросети. Соседка с верхнего этажа сказала, наш «клиент» детям ее фрукты принес, а ей совсем немного мяса и еще продукты по мелочи. Мол, чего добру пропадать. Прикинь?
