— Ты обязательно родишь. И не мне, а нам. Вот увидишь!
Аня сильно зажала ему рот ладошкой.
— Или родишь ты.
Он дёрнулся. Она в кожу вцепилась, губы его в кулак собрала и зажала.
— Девке другой тебя не отдам. Но ребёнка пусть родит. Если у меня не получится. Твою кровь. Я приму.
Он буравил её грозовым чернеющим взглядом. Она давала отпор своим ледяным.
— Пообещай мне.
Он показательно медленно разжал её пальцы, потёр рот и покрасневшую кожу вокруг. Собрал в обе ладони её руку.
— Я обещаю, что мы вернёмся к этому разговору лет через пять. Если у нас не получится.
Аня нахмурилась, но он сильнее сжал её руку.
— И лучше тебе вот так же решительно настроиться на мою кровь самой.
Её глаза потеплели до оттенка полевых колокольчиков.
— Хорошо, — прошептала и взъерошила его подсохшие волосы. — Поехали. Нужно успеть привести себя в порядок.
Они обулись. Егор поставил Анин мотоцикл. Подождал, пока она перехватит руль. Аня подняла щиток и хитро ему подмигнула. — Может, мне стоит взять и твоё имя к фамилии, с поправкой на данную мне тобой кличку?
Она тронулась с места. Он поспешил за ней, проговаривая сначала про себя «Ица. Его», а затем вслух:
— Его Ица. Егорица!
Бонус
Три года спустя
Егор догадался раньше Ани, но очень не хотел расстраивать её мыслями об «отсутствии пресловутой женской интуиции». Её небольшая грудка стала чувствительнее даже на простое дыхание и словно наливалась соком. Он не мог объяснить иначе, но ощущал эти изменения на кончиках пальцев. Пока что невидимые, но осязаемые.
Через неделю он переступил порог квартиры, и Аня метнулась к нему, обвив руками и молча глядя в глаза огромными голубыми озёрами. Он обнял её одной рукой, прикрывая дверь другой, и они начали одновременно улыбаться.
— Боюсь говорить вслух, — выдохнула еле слышно.
— Мне — можно, — он приложил ладонь к её животу.
Она то ли всхлипнула, то ли усмехнулась.
— Если потребуется, подвесь меня вверх ногами, зашей, запечатай и не давай двигаться, — она показала ему пластиковую палочку с двумя полосками. — Ты же обещал, что родим ребёночка. Твою кровь.
Он уткнулся ей в лоб, ловя своё троящееся отражение в её наливающихся слезами глазах.
— Нашу. Ты же Бойцова-Стержнёва. Для нас есть только вперёд!
***
— Почему же всё женское достаётся мне через такую боль?! — процедила Аня, сжав кулаки. Она шумно дышала. И сердилась.
— Я пойду с тобой, — заметно побледневший Егор помог ей выйти из машины.
— Нет, — она медленно вдохнула полной грудью и распрямилась. — Не надо тебе этого видеть. Подожди в коридоре. Пожалуйста.
— Анюта…
Она положила руку ему на щёку и повернула лицом к себе.
— Я буду сдерживаться с тобой, а так, может, поору вволю.
Егор покачал головой, памятуя об её упрямом терпении. Она изобразила улыбку на исказившемся от новой схватки лице.
Егора обрядили в стерильную распашонку и шапочку и предложили расположиться на твёрдом диване перед палатой, в которую увели Аню.
Он уже знал, что часы ожидания могут быть вечностью. Казалось, что тихими они невыносимы. Что ж, шумные они не менее ужасны. Выходившая недавно врач посчитала, что слова «всё идёт хорошо, не волнуйтесь» вполне соответствовали моменту и вселили в него максимальное спокойствие и уверенность. На деле же, они вопиюще контрастировали с непрекращающимся хождением внутри по палате и несдерживаемыми вскриками и доносящимся ворчанием Ани.
— У вас нет никаких показаний к кесареву, — бубнил он себе под нос, бесконечно прочёсывая всей пятернёй волосы. — А её боль, это что?! Не показатель?
Когда напряжение достигло предела и перестало вмещаться в пространство маленького тамбура перед родовой, послышался стон-рычание и пронзительный крик ребёнка. Егор покрылся мурашками с ног до головы. Поднялся и уставился на закрытую дверь, слушая затихающие тоненькие звуки и, напротив, нарастающее нечленораздельное бормотание. Он не смог бы ответить, сколько времени простоял, гипнотизируя дверное полотно. Вдруг дверь распахнулась, и улыбчивые карие глаза над медицинской маской поздравили его с рождением дочери. Он застыл столбом, глупо шепча «девочка».
Они намеренно не узнавали пол, ожидая ребёночка, желанного и уже любимого задолго до рождения.
Врач потянула Егора за рукав внутрь.
— Пойдёмте знакомиться.
Он сглотнул и шагнул следом в палату.
Аня лежала, откинувшись на приподнятую спинку. Смотрела на него и улыбалась. Он улыбнулся в ответ. Раскрасневшаяся, уставшая, сорвавшая от перенапряжения голос, с прилипшими к вискам влажными волосами, она ему улыбалась. Он отметил капельницу, поставленную в левую руку. Заволновался и тут же уставился на её правую ладонь, которой она придерживала на груди белую в жёлтый цветочек пеленку. Он приблизился, приласкал её лицо глазами, наклонился и поцеловал накусанные губы.
— Я тебя люблю, — сказал и поцеловал ещё раз.
— А я тебя.
Его взгляд сполз на шевеление и кряхтение внизу. Аня затаила дыхание и сдвинула, собрав в горсть, пелёнку, продолжая удерживать холмик под ней. Маленькое создание со светлым пушком на голове попискивало и тыкалось личиком в её оголённую грудь. Рядом возникла акушерка.
— Хорошо мамочку природа подготовила, — ловкие пальцы сжали выпуклый сосок и направили в ищущий ротик. Малышка активно задвигала губками. Егор мягко накрыл сверху руку Ани своей. Она высвободила пальцы, оставив его ладонь на спинке их дочки. И заплакала. Он согревал одну девочку и вытирал большим пальцем счастливые слёзы другой.
— Она красавица.
Егор гладил влажные волосы Ани и неотрывно смотрел на крошечного человечка у неё на груди, который нашёл самое лучшее место на свете.
— Ну вот, тебе теперь будет кого баловать, как ты и просил, — хрипло проговорила Аня, вжимаясь в его руку.
Он задержал дыхание, кивнул и не смог вытолкнуть ни слова.
— А в поддержку мамы-пацанки ещё за мальчишкой пойдём, — усмехнулась она.
Егор удивлённо округлил глаза.
— Там, где другие женщины проклинают весь род мужской и клянутся, что ещё раз через такие муки не пройдут, ты обещаешь нам сына. Ты никогда не перестанешь меня удивлять.
***
На выписку приехала Марь-Михална. Она сама позвонила Ане накануне и предложила помочь в первые дни, если Аня с Егором будут не против.
— Димка мне посуточно квартиру нашёл в соседнем с вашим подъезде. Подтверждаю тогда?
— Марь-Михална, не выдумывайте. У нас поживёте, — обрадовалась и одновременно смутилась Аня.
— Вам сейчас нужно самим, втроём, перестроиться. Я рядом побуду и не помешаю.
Маленькая Машенька с удовольствием крепко спала на тёплой груди старшей тёзки. Аня чаще смаргивала, наблюдая их взаимодействие, и сама молча обнимала Марь-Михалну, прижимаясь к ней, как в детстве.
— Бабушка Маша, — указала открывшей глазёнки дочке в сторону Марь-Михалны.
— И горжусь этим, — женщина поцеловала малышку в лобик и улыбнулась своей воспитаннице.
***
На крестины Машеньки приехали Васи. Аня изо всех сил старалась не лезть в душу ни к Ваське, ни к Василисе, но однозначно сообщила им о своём неизменном желании видеть обоих крёстными дочери. Они оба легко согласились. Слишком легко и сразу. Егор посмеивался над нетерпением Ани поскорее увидеть обоих друзей вместе воочию.
После женитьбы Ани и Егора все думали, что Васи следующие на очереди. Роман между ними развивался не бурно, но захватывающе. Они бесконечно ездили друг к другу. Васька закончил заочку, Василиса поступила на очное отделение в другом городе, зато по желаемой специализации. Егор был готов помочь Ваське обустроиться в гараже Михалыча. В какой-то момент Васи подумывали начать с нуля там, где училась Василиса. Пока обсуждался общий дом, неожиданно для всех обострился родительский вопрос.
