– Мэ? – слабым голосом прошептал Роналдо. – У меня галлюцинации, или это правда ты?
– А вместе мы быть не можем? – ядовито полюбопытствовала девушка. Гаркнула: – Алекто, помоги вытянуть этого кабана!
Я так прислушивалась к шуму, что не услышала шагов из-за угла. Вот такой нонсенс.
– Ты кто? – легла мне на плечо тяжелая рука.
Я подпрыгнула и развернулась. С моргенштерном, зажатым в потной крепкой руке. Вопрос отпал сам собой.
– Мужчина?!! – склонилась я на лежащим стражником, похлопывая его по щекам. – Вы в порядке?
– Что случилось? – девушки вытащили из камеры Роналдо, облокотившегося на их плечи, и подошли ко мне.
– Звонила, – коротко ответила я, занимаясь еще одним пострадавшим от женского произвола.
– Понятно, – хихикнула Алекто, рассматривая стражника. – И мама утверждает, что это у меня немотивированная жестокость. Но такую красивую подпись на подбородке лично мне никогда не удавалось нарисовать.
– И что мне с ним делать? – растерянно спросила я, нависнув над жертвой моей резвости знаком вопроса.
– Тут два пути, – сообщили мне девушки. – Либо ты оставляешь его здесь и спасаешь мужику жизнь, либо тащишь с собой и отдаешь Филлипэ и Эмилио. И там уже как повезет. Ему.
– О, – ожил Роналдо. – И эти здесь? А почему все так трагично?
– А это их жена, – насмешливо пояснила Алекто, начиная двигаться к выходу.
– И она здесь? – чуть не впал от удивления в коматоз Роналдо. – А они где?
– Где-то, – буркнула я, заботливо засыпая стражника гнилой соломой, которую я быстренько притащила из камеры Роналдо. Чтобы не замерз бедолага, пока лежит тут в одиночестве. Подумала, надо бы ему еще компанию найти, но времени совсем не было. И я рассудила: или его найдут сотоварищи, или крысы. Так что один не останется. И припустила вдогонку за своими.
– Ты с оружием поосторожней, – посоветовала мне Мэгер, пыхтя под тяжестью здоровенного мужчины. – А то здесь не останется ни одного мало-мальски здорового охранника. А здесь не только невиновные сидят.
– У них на это другое мнение, – нахмурилась я, но моргенштерн придержала. Мне и одного греха на совести хватит. Изуверское убийство с отягощающими своих будущих– бывших мужей я за грех не считаю. Это возмездие.
Мы протащили раненного обратной дорогой и вышли в караулку, где все так же было тихо и спокойно.
Амели хватило одного взгляда на племянника, чтобы понять тяжесть его повреждений.
– Тисси, – позвала она дочь. – Быстро сгоняй к высоким лордам и скажи, чтобы нашли повозку. В пятом доме от угла живет Силор, он мне должен. Пусть скажут, что от меня, и заберут фургончик.
– Да, мам, – девушка метнулась за дверь.
Спустя какое-то время, которое мы потратили на одевание плащей и масок, к нам заявились жутко злые Филлипэ и Эмилио и вытащили друга наружу, где уже стоял небольшой, крытый парусиной фургончик с парой запряженных лосих.
– Запрыгнули все, – скомандовала Амели, запрыгивая на козлы.
– Черт, – поморщилась Алекто, увидев Роналдо на дощатом полу. – Под голову бы что-то подложить...
– Счас! – отреагировала я и полезла себе в штаны.
– Магдалена! – завопил как резаный Филлипэ. Нашел, блин, подходящее время! – Это уже слишком! Раздеваться при чужом мужчине...
– А он мне после сегодняшнего уже свой, – возмущенно рявкнула я, выуживая подушку и перекидывая ее Тисси. – Вот, подложи.
Мужья попытались подобраться ко мне поближе – наверное, чтобы пощупать на предмет телесности. Но девушки дали отпор и не допустили безобразия.
– Есть у кого-то платок, чтобы промокнуть кровь? – расстроенно спросила Алекто, разглядывая пару рваных, сочившихся кровью ран на груди у родственника.
– Ага, – полезла я себе в декольте. – Платка нет, счас грудь достану...
– Магдалена! – не выдержал Эмилио. – Он тогда живой домой не доедет!
– Фальшивую! – заорала я, вытаскивая комки шерсти. – Только и можете о сексе думать, пока вашему другу плохо! Кто титьки в раны сует, извращенцы?
– Я о нем всегда с тобой думаю, – покаянно вздохнул Эмилио и посмотрел глазками Кота из Шрека.
– Давай для разнообразия ты подумаешь обо мне? – со стоном предложил Роналдо.
– Боги упаси! – отшатнулся Филлипэ. – Ты мне друг, но жена дороже!
– Я вам не жена! – внесла я из вредности разнообразие в беседу. – Мы посторонние.
– Так я могу за вами поухаживать? – мигом вскинулся раненный. – Разрешите представиться...
– Я тебе в этом помогу! – рявкнул Филлипэ.
– Я тоже! – озверел Эмилио. – Ухаживать будешь лежа в бинтах!
– Какие страсти! – восхитилась Мэгер. – А давайте вы друг другу все выскажете потом?
– Если Роналдо будет держать при себе свои мысли, – согласился Эмилио.
– И все остальное тоже при себе, – все еще кипятился Филлипэ. – Иначе можно...
– Нельзя! – заорала я, устав от выяснения отношений. – Потому что если он! пок;г>,ала я пальцем на лежащего. – То и вы!
– Правильно! – радостно поддакнула Тисси. – Я за равноправие! Оторвался сам, дай оторвать другому!
– У меня для тебя есть подарок! – задумчиво посмотрела на меня Алекто. – Каждой уважающей девушке нужен настоящий добрый друг, который не предаст в трудную минуту и всегда будет ей верен...
Я оифыла рот, чтобы донести до нее шепотом умную мысль, что теперь вибратор вызывает у меня ассоциацию исключительно с просто Филей и Эмо. Причем вибратор, включенный в розетку, чтобы батарейки не сели!
– На! – закончила девушка. – От сердца, можно сказать, отрываю! – и вручила мне моргенштерн. – Пользоваться им ты уже научилась и экзамен сдала!
Мужчины после этого как-то странно примолкли.
Вскоре фургон остановился и мужчины перенесли Роналдо в дом.
– Пойдем с нами, – велела Амели. – Поможешь с раненным.
– Моя жена не будет глазеть на постороннего голого мужчину! – завел шарманку синеглазый, стараясь прорваться сквозь сомкнувших ряды девушек.
– Ты охренел?!! – взвилась я, устремляясь к нему на встречу. – Он не мужчина! Он раненый!
– Я бы попросил не лишать меня мужественности, – попросил слегка ошарашенный
Ронаддо из открытой двери.
– Кому она нужна? – возмутилась я.
С одновременным возгласом Эмилио:
– И не рассчитывай на это!
– На что? – уточнил страдалец. – На жену или на мужественность?
– Значит так! – вмешалась я в выяснение размеров и личных отягощающих мозги особенностей и, раздвинув девушек, ткнула моргенштерном в сторону синеглазого. Тот отшатнулся. – Только последние извращенцы могут видеть в тяжелораненом мужчине сексуальный объект!
