Мария Брык - Месть. Разрывая душу (СИ)

День за днем, я продолжал сходить с ума от того, что не мог ничего сделать. От того, что должен был лежать посреди этой белой палаты как овощ.

-Мистер Хардман, прошу вас, поднимите, пожалуйста, вашу руку, - сказала медсестра.

И я сделал, так как она просила. В последний раз, когда я сопротивлялся, меня привязали к этой больничной койке, как сумасшедшего, чего теперь я совсем не хотел. Поэтому я вел себя более спокойно в надежде что, в конце концов, мой организм сможет справиться со всеми болячками как можно скорее, и я смогу покинуть эти стены.

-Хорошо, мистер Хардман. Ваши показатели практически все в норме. Единственное это то, что ваше легкое работает сейчас не в полной мере. Я сообщу об этом доктору, который вас наблюдает и он назначит вам дополнительную терапию.

Я не ответил ей ни слова, просто кивнул. Девушка, поджав губы, продолжала смотреть на меня.

-Я... только... гм... Мистер Хардман, я желаю вам скорейшего выздоровления, а судя по вашим показателям, вы в скором времени сможете уже вставать с кровати и делать небольшие прогулки по парку клиники. Сейчас мне нужно сделать вам перевязку. Вы можете почувствовать небольшую боль и дискомфорт, поэтому прошу вас, не бойтесь.

Если бы я мог себе это позволить, то я бы рассмеялся, глядя прямо в лицо этой девчонке. Она говорила о боли, только она не представляла, что на самом деле происходило внутри меня. Ни кто из этого гребаного персонала не знал, что внутри меня адским пламенем выжжена пустота.

Я лишь чуть-чуть поморщился, когда она заставила меня сесть в кровати, чтобы снять повязку и обработать наложенные швы на моей груди. Та боль, которая была причинена моему телу, была несравнимой с той, которая пронизывала меня до кончиков пальцев на ногах и всю мою чертову душу. С силой сжал челюсти, чтобы не ляпнуть ничего лишнего и позволил девушке делать свою работу.

Она медленно снимала бинты и замирала при каждом прикосновении к моей коже. В очередной раз, когда она коснулась моей спины, её пальцы задержались чуть дольше, чем раньше.

Я повернулся, чтобы понять, в чем дело, но девушка тут же, оторвала свою руку от моей спины и смущенно опустила глаза в пол. Её щеки залились румянцем.

Наверно если бы я был все тем же Трэнтом, который имел холодный механизм вместо сердца и безжалостный разум, то давно бы завалил эту девицу к себе на койку и убрал всю невинность с её лица к чертовой матери, но теперь я был другим. Все изменила в моей жизни Эмили. Она перевернула все внутри меня. И больше нет этому возврата. Я не стану прежним... Никогда...

-Простите, мистер Хардман, - прошептала медсестра извиняясь.

И снова я ничего не ответил. Я прекрасно знал, как влиял на женщин. Как они пускали слюни, только глядя на мой обнаженный торс. Но сейчас меня это не волновало. Я не видел ничего кроме просто живого человека ни в ком вокруг меня. Я не чувствовал ни грамма похоти или совсем крошечного желания, все мои чувства принадлежали только одной женщине.

Девушка больше не произнесла ни слова, она быстро сменила повязку и выбежала из палаты. Оставшись один на один со своей совестью и болью, я уставился в белый потолок, желая хотя бы на время прогнать все мысли из моей головы.

Лишь лекарства, которые безошибочно влияли на мой организм, позволили забыться, и мои глаза через какое-то время закрылись. Я погрузился в беспокойный сон, который преследовал меня все эти дни, с тех пор как я потерял Эмили.

Сквозь сон я слышал шум, который с каждой секундой становился громче и громче. Я открыл глаза в тот момент, когда в палату ворвалась разъяренная Алексис. Все еще не отойдя ото сна, я не мог разобрать её слов.

Девушка с яростью в глазах бросилась в мою сторону. Взмахом руки она ударила меня в грудь, выбив весь воздух из легких. Я сел в кровати, обхватив грудную клетку ладонью, чувствуя сильную боль в легких. Пытаясь сделать вдох, я испустил смешок и вдохнул поглубже.

Следом за ней ворвался Картер, который пытался остановить девчонку, схватив её за плечи. Но она продолжала вырываться из его рук.

Как только туман в моем сознании рассеялся, я мог услышать её голос пропитанный ненавистью и отвращением.

-Черт, Картер пусти меня, я прикончу этого сукина сына!!!

-Нет, Алекс, сейчас ты ничему не сможешь помочь, а только сделаешь хуже!

-Мне плевать! Слышишь, мне плевать! Этот поддонок не достоин того чтобы вдыхать воздух!

Каждое её слово было пропитано ядом. Я первый раз видел её в таком состоянии. И я знал, что она была права. Каждое слово, было истиной, которую я должен был принять как данность, как неминуемое наказание.

-Отпусти её, Карт, - произнес я, все еще нуждаясь в глотке воздуха.

-Прости, дружище... Я должен был рассказать ей. Ты же знаешь, какая она упрямая.

Картер убрал руки от Алексис и провел ими по волосам шумно выдохнув при этом. Алекс продолжала стоять на том месте, где её удерживал раньше Картер. Лишь её взгляд был приклеен ко мне. Она держала руки, сжимая пальцы в кулаках, так что сквозь её тонкую кожу белели костяшки.

-Алекс, не плохой удар, - хмыкнул я, потирая место, где была наложена повязка.

Сквозь бинты проступило небольшое алое пятно.

-Для тебя я припасла их очень много, - рыкнула девушка.

Я видел борьбу, которую Алексис вела сама с собой. Её глаза бегали от моего лица к пятну крови на моей груди и обратно. Девушка слишком сильно ненавидела кровь. Но после того через что она прошла в своей жизни: издевательства, насилие и жестокость, она стала гораздо сильнее. Я гордился ей за то, что она не сломалась, не позволила ничтожным уродам погубить её. Сколько бы людей ни причинило ей боль, она справилась со всем, преодолела все преграды.

-Ты имеешь, на это полное право, - ответил я, наконец, восстановив дыхание.

-Да, ты уж не сомневайся! И я воспользуюсь им в полной мере, когда выбью, нахрен, все дерьмо из твое туши.

-Алекс, - вмешался Картер, который все это время наблюдал за девушкой, готовый схватить её и вытащить из палаты в любой момент.

-Что?! – обернувшись к нему, рявкнула Алекс. – Что ты хочешь мне сказать, Картер?! Ты уже все сказал! Теперь пусть этот мудак говорит! - прошипела она, снова бросив презрительный взгляд в мою сторону.

Сложив руки под грудью, она уставилась на меня с вопросом застывшим в её глазах.

Я прекрасно знал, что рано или поздно она появиться на пороге и был готов к её гневу. Эмили была для неё одной из самых близких на этой планете. Она была для неё семьей. И теперь она знала о моих планах относительно её подруги. Но как я мог объяснить ей, что сейчас все совсем не так, что, то, что двигало мной поначалу, сейчас не имеет ничего общего с моими настоящими мыслями и действиями?