— Сказать что? — я изображаю беззаботность.
— Моя?
— Твоя.
Эпилог
Кимберли
3 года спустя
Я просыпаюсь, погружённая в наслаждение.
Буквально.
Мои ноги широко раздвинуты, когда Ксандер пирует на моей киске. Его порочный язык пробегает вверх, а затем проникает в меня.
Я отрываюсь от кровати и хватаю его светлые пряди с силой, которая, должно быть, причиняет боль. Но это его не останавливает.
Он пожирает меня, как голодный хищник, а я его бедная, желанная добыча.
Его большой палец находит мой клитор, и он делает это мастерски, щелкая и кружа. Это безумие, насколько лучше он знает мое тело, чем я. Как он сводит меня с ума самыми простыми прикосновениями.
В тот момент, когда он играется пальцами, мне конец.
Полный и абсолютный конец.
Я выкрикиваю его имя, кончая ему на язык. Мое дыхание становится резким и быстрым, когда он еще раз облизывает мои чувствительные складки.
Когда его лицо появляется у меня между ног, он улыбается так широко, что ямочки образуют глубокие складки на его щеках.
Он высовывает язык и слизывает меня со своих губ, и я не могу сдержать стон.
О, Боже.
Это никогда не устареет.
С тех пор как мы начали жить вместе в колледже три года назад, Ксандер всегда будит меня таким образом или своим членом глубоко внутри меня. В конечном счёте, он всегда будит меня оргазмом и этими озорными ямочками на щеках.
Я пытаюсь разбудить его, обхватив губами его член, но это случается не часто. Во-первых, он всегда встает первым, а во-вторых, ему обычно не нравится, когда я лишаю его «утреннего веселья», как он это называет.
— Доброе утро, красавица.
Он взбирается по моему телу медленными, небрежными поцелуями вверх по животу.
Я прекратила свою истощающую жизнь диету два года назад. Для принятия этого решения потребовалось слишком много времени, поэтому, как только я начала воздерживаться от еды, я решила вести здоровый образ жизни, но не голодать.
Ксандер стал моим личным тренером по бегу, и я, возможно, хотела бы убить его в самом начале за все долгие пробежки, которые мы делали, но потом я начала с нетерпением ждать их. И, ладно, то, как он выглядел в своей спортивной одежде, могло бы немного помочь. Хорошо, очень сильно помочь.
Он просто восхитителен, и все девушки, которые бегают в нашем парке, согласны с этим.
Когда я смотрела на них, он дразнил меня и, трахая меня говорил, что я единственная девушка, которую он видит и когда-либо увидит.
Правда, иногда у меня все еще возникают проблемы с уверенностью в себе, но теперь у меня есть свои механизмы, и я научилась с лёгкостью уходить от них, углубляясь в самоутверждение.
Теперь я могу посмотреть на себя в зеркало и, наконец, улыбнуться. Я могу быть собой и не хотеть стать кем-то другим.
И человек, который сыграл самую важную роль во всем этом, это этот парень, который сейчас прокладывает себе путь поцелуями по моему телу — моему неидеальному, полному растяжек и шрамов телу — и все еще имеет тот дикий, похотливый взгляд в глазах.
Он щелкает по моему соску подушечкой большого пальца, и я издаю глубокий стон и провожу кончиками пальцев по тому месту, где его сердце. Он сделал татуировку, как только вернулся из реабилитационного центра и держался подальше от водки. Мы пьем, но теперь он никогда не теряет себя от этого.
Грин.
Вот что написано на татуировке. Всего одно слово рядом с его сердцем.
Он заставил меня расписаться на нем на всю жизнь, и я все еще чувствую себя близкой к слезам при виде этого.
Ксандер мой так же, как и я его.
Его грудь прижимается к моей, когда он улыбается мне своей небрежной, сонной, похотливой улыбкой.
— Доброе утро, Ксан. — я взъерошиваю его светлые волосы.
Я не могу оторвать от него рук, и, возможно, я слишком влюблена в этот цвет. Он сияет в утреннем свете, льющемся с балкона нашей спальни.
Он опирается на локти, так что они оказываются по обе стороны от меня.
— Счастливого окончания учебы.
— Уф, не напоминай мне обо всех вещах, которые я должна сделать сегодня. Кир потребовал, что хочет приехать сюда.
Папа, Льюис и Кириан присоединятся к нам за обедом после церемонии, а потом я уже договорилась с Эльзой, Эйденом и остальными.
То есть, если Эйден не решит похитить Эльзу куда-нибудь.
Теперь у нас всегда семейные обеды и ужины. Льюис и папа наши отцы, и хотя я не называю Льюиса «папой», а Ксан не делает то же самое с моим отцом, у нас есть невысказанное взаимопонимание, вроде того, которое было у папы и Льюиса в течение многих лет.
Так проще и не доставляет нам огорчения от посторонних глаз.
Мама переехала в Париж два года назад. Она присылает нам приглашения на свои выставки, но мы не ходим. Сейчас, когда мы говорим о ней, нет даже боли. Она как та дальняя родственница, о которой на самом деле никто не заботится.
Даже Кириан, который должен быть привязан к своей матери, не хочет проводить с ней время и теперь стремится быть «правильным» мужчиной, как папа и его дядя Льюис — его слова, а не мои.
— Я подкуплю Кириана пирожными, чтобы он не остался на ночь, — говорит Ксандер.
— Почему он не может?
— Потому что мы отмечаем.
— У нас много торжеств за один вечер.
— Тогда нам придется добавить еще одно. Самое важное.
Он лезет под подушку и достает кольцо с ослепительно зеленым драгоценным камнем сверху.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю между ним и кольцом. Это не может быть тем, о чем я думаю...?
— Я хотел сделать это с тех пор, как переехал, но отец и Кэлвин говорили обо всем этом взрослом дерьме об окончании колледжа и тому подобное. Кроме того, я не хотел отвлекать тебя больше, чем следовало бы. Излишне говорить, что я так чертовски долго ждал, чтобы официально сделать тебя своей, назвать тебя своей женой, своей жизнью и своим будущим.
К тому времени, как он заканчивает, я плачу, как маленькая девочка.
— Да! Абсолютное да!
— Я не спрашивал. Это означает, что у тебя есть шанс сказать «нет», а у меня его нет, Грин.
Он надевает кольцо мне на палец. Идеально — конечно, так оно и есть.
Иногда мне кажется, что Ксандер знает меня даже лучше, чем я сама себя.
Он останавливается и смотрит на меня так, как я никогда не перестану смотреть на себя.
И по этой причине он не только идеально подходит мне, но и был создан для меня.
Точно так же, как я была создана для него.
— Я так сильно люблю тебя, Ксан.
— И я люблю тебя, Грин.
Он завладевает моими губами в медленном поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание.
Я таю, и у меня нет никакого желания останавливать это. Лондон мяукает, потом прыгает на кровать, требуя присоединиться к празднованию. Она ненавидит, когда ее оставляют в стороне.
Ксандер отстраняется:
— А теперь о дате свадьбы.
— Что насчет неё?
— Как насчет завтра?
Мы оба смеемся, когда наши губы вновь встречаются.
Эпилог
Ксандер
5 лет спустя
Вам знакомо это чувство, когда вы любите кого-то так сильно, что готовы убить за него, но иногда вам хочется убить его?
Те крошечные моменты, когда хочется задушить их, пока вы их трахаете.
Это один из таких случаев.
Эти мысли не переставали крутиться у меня в голове с тех пор, как мы вместе поужинали в доме Ронана.
