— Юленька, малая моя… — низко выдохнул Дан. — Любимая! Я все же как-то сомневаюсь, что ты реально трезвая и понимаешь, на что подписываешься… — говорил, а его руки уже в нее с такой жадностью вцепились, что почти больно! И Юлю словно током от его тела пробивает, настолько чувствует, как этот мужчина ее хочет!
— Вот не надо палку перегибать, Дан! Я все очень четко понимаю, — решительно заявила она, и взобралась верхом на него, подумав, что наглядная демонстрация будет самой убедительной и переломит это упрямство Дана, впервые обращенное им в подобную плоскость…Вот уж не ждала!
Проникла шаловливыми пальцами в его белье, крепко обхватив ладонями твердый, горячий, бархатно-стальной на ощупь член. Елки-палки! Все бы отдала, чтобы у них теперь каждое утро так начиналось: с шутливых подначек, с вспышек страсти, с этого жаркого блеска в глазах Дана, от которого у нее по спине, как лава растекается…
Но свои же эмоции поперек дороги и горла стоят.
— Хочу тебя целиком, любимый! В себе!.. — выдохнула задыхаясь, поняв, что и у нее голос сел от избытка чувств.
Облизнулась, наклонилась, чуть куснув Дана за нижнюю губу. Ее вторая ладонь упиралась в его грудь для стабильности, и Юля очень хорошо чувствовала, как безумно колотится сердце в широкой мужской груди. И смело встретила взгляд, чтоб он четко понимал — на сто процентов уверена в своем решении! Очень надеялась, что это окажется последним аргументом.
Как в воду глядела!
Дану потребовалось всего одно мгновение этого их столкновения взглядов… Это же мгновение длилось и ее пребывание «сверху». А уже со следующим ударом их сердец на нее будто ураганный шквал обрушился! Юлю перевернуло, вжало в подушки огромным и тяжелым, но таким желанным телом Дана! Правда, именно она крепко держала его «мужское достоинство» в своей ладони, но ей четко и ясно давали понять, у кого здесь власть над ситуацией.
Рот Дана вжался в ее губы, язык ворвался внутрь, дразня и лаская, оглаживая, заводя еще больше, заставляя Юлю задыхаться и жадно тянуться за ним, когда Дан начинал целовать ее скулы, веки, подбородок…
— Дан!
— Моя Юлька! — он спустился ниже, чуть прикусив кожу над ее ключицей, заставил Юлю выгнуться, к нему ближе, плотнее!
Застонала, забывая обо всем в мире, кроме этого мужчины, своей тяги к нему. Обхватила его бедра ногами, не имея уже никаких сил терпеть!
А Дан тем временем, явно воспользовавшись этим, перехватил ее руку, заставив разжать пальцы, наверное, тоже подрастратив резервы выдержки за минувшую ночь. И, еще сильнее вдавив Юлю в матрас, вонзился ее влажное, давно готовое для него тело.
Оба застонали в унисон. Тяжело, надсадно, признаваясь, что не мыслят себя друг без друга, без такого вот, самого жаркого, самого примитивного, но и самого честного единения, сметающего прочь все их разногласия и претензии!
— Люблю, — тихо выдохнула ему в скулу, потеряв где-то голос, вцепилась в плечи Дана, как ненормальная, словно только в нем стабильность этого мира и чувствовала.
— Люблю тебя! — с какой-то отчаянной потребностью, эхом отозвался Дан, буквально спаивая их тела каждым толчком, каждым движением, каждым вдохом, будто перетекающим с его губ в ее уста, точно, как и эти признания…
— Я решил продать свою часть акций в компании. Не хочу больше иметь ничего общего с Генкой. Даже покупатели уже есть, и цену предлагают хорошую, — Дан ловко перелил кофе из турки в свою чашку, стоящую на тумбе у плиты, и повернулся к Юле лицом.
Завтракать особо не хотелось, тела еще вибрировали после утреннего секса, который оказался слишком глубоким и проникновенным для обоих. К тому же и без претензий или упреков, что стало обыденностью после ссоры. Как-то невероятно близко и глубоко… Не ожидала подобного. Да и Богдана проняло, видела, как он на нее смотрит все утро.
Вместе в душ пошли, потом Дан помогал ей рюкзак искать, где остались капли для глаз, все неторопливо и как-то вяло. Теперь медленно собирались в офис.
А Юля оторопела после этой фразы, вообще не вписывающейся в общую атмосферу. Уставилась на него, не сразу осмыслив услышанное.
— Но… это же был твой бизнес, Дан! И все идеи — твои! Ты столько сил и времени в это вложил! — она даже выпрямилась, подорвавшись со стула, не обратив внимание на свой кофе, который держала в руках.
Напиток плеснулся, разлившись на старую сорочку Дана, которую всегда тут использовала вместо домашней одежды.
— Ай! Черт! — зашипела, втянув живот, пытаясь избежать контакта с горячей и мокрой тканью.
— Малая! — Дан стремительно подскочил к ней, позабыв о своей чашке, рухнул коленями на пол перед Юлей, быстро распахнув сорочку, отвел ткань от кожи, чтобы не пекло. — Сильно обожгло? — забрал ее кружку, которую Юля так и держала отставленной в сторону.
— Нет, не критично, — рассматривая небольшое покраснение на коже возле пупка, отмахнулась Юля. Не сильно уже и пекло, едва обожгло, видимо. Перевела глаза на Дана. — Ты уверен, что хочешь просто уйти из своего дела, Дан? — повторила то, от чего до сих пор в себя не пришла.
А он поднял лицо, встретившись глазами с ней, посмотрел долгое мгновение на Юлю. Странно так, непривычно серьезно, как-то глубоко, но без видимых эмоций, так, что и ей непонятно, что у Дана на уме.
— Не важно. Я и другой бизнес придумаю, — пожал плечами. — Или, вон, глядишь, отец таки полностью меня в семейное дело пустит, — хмыкнул он, не разрывая контакт их глаз. — Мелочи это. Пустота…
— А что тогда важно? — ее так зацепило это внезапно, прям злость взяла!
Ведь лучше других знала, сколько самого себя Дан в это дело вложил! Чем он жертвовал, чтобы вывести свое предприятие на такой уровень! Даже их разлад во многом с этим был связан… Потому что на пределе тогда работал, спал по три-четыре часа в сутки, пытаясь все успеть, ничего не упустить. И да, на толковое общение у них в те дни не хватало времени, учитывая, что и Юля оканчивала университет. Загружены были оба.
Так ли уж странно, что он тогда ей не поверил, сомневаясь в отношениях и идя на поводу детских комплексов да умелой игры на тех мнимого друга?
Плохо и обидно Юле, да. Но… можно найти объяснения и причины, если попытаться посмотреть с другого бока, отстраненно и холодно.
Обелить его пытается? Уже ищет оправдания? Или, действительно, пытается впервые проанализировать то, что между ними произошло три года назад?
— Выходи за меня, малая! — вдруг неожиданно для нее, вообще, и, как показалось в первое мгновение, не в ракурсе их разговора, Дан с силой сжал ее бедра, чуть дернув Юлю на себя. Сблизил их лица. — Прошу, Юля! — тихо, но резко, с таким напором, с такой потребностью и жаждой вдруг заговорил, что у нее горло нервными тисками сжало. — Знаю, понимаю — напортачил так, что годами еще исправлять… Но я это рядом с тобой хочу делать… Эти года провести вместе, на двоих. Всю жизнь! Чтоб не так, как раньше, когда вроде и вместе, а между делом и на самом деле не хватает ни на что времени… Нет. НЕ так. С тобой все хочу! Выходи, прошу! Даже если еще не простила… Я готов всю жизнь у тебя это прощение заслуживать, — у Дана едва не яростно, как-то горячечно заблестел взгляд этой не выдуманной решимостью.
Очуметь!
А Юля слов подобрать не могла.
Теперь точно оторопь пробрала.
Абсолютно не ждала подобного разговора от этого утра. Облизнула губы, не вырываясь из его рук, сглотнула с трудом. Не знала, что сказать, все мысли и идеи растеряла. Потянулась-таки и отпила из чашки кофе, чтоб хоть как-то встряхнуться… Сама не заметила, когда в его волосы ладонь запустила, перебирая короткие пряди, пропуская сквозь пальцы.
— Вот, второй раз за два месяца мне предложение делают, и все без колец… — хихикнула с той же растерянностью, совсем не понимая, чего Богдан от нее ждет, так вот обрушив свою «идею»…
Не ждала, правда. Допускала, что он предложит опять попробовать вернуться к прежним отношениям, оставив ссору и эти три года в прошлом. Даже обдумывала такой вариант все утро, да и вчера в клубе, если уж честно и откровенно. Но почему-то и в голову не приходило, что речь о свадьбе пойдет, о которой никогда Дан и не упоминал еще, хоть и ясно было, что они вместе.
