— Что и требовалось доказать, — сорвалось прежде, чем подумал. Упрямо сжал губы, запечатывая слова, рвущие наружу, глубоко внутри.
Плотные жгуты, скрутившие сердце, сотканные из страха за неё, злости на неё, раскаяния и обиды ослабли и рвались, ударяя наотмашь. Рико плыл, не думая, куда и зачем, и только когда в груди запекло, а в плече закололо коротко и остро, развернулся к берегу. Даниэллы не было, это и к лучшему. Натянув одежду на мокрое тело, Рико даже не обернулся. Пешком до Чивитавеккья, три часа на вокзале до первого автобуса, путь домой — всё прошло, как в тумане, сотканном из кусочков мечты, так и не ставшей явью. Несколько раз он порывался выскочить из автобуса и бежать обратно, но каждый раз останавливался в последний момент. Пассажиры, слишком весёлые или, наоборот, серьёзные и задумчивые, раздражали, от духоты в салоне майка снова промокла, Рико то и дело вытирал лоб. Ближе к Кремоне начал мёрзнуть, зубы отбивали мелкую дробь, в висках стучал пульс.
Не думать о Даниэлле, не думать о том, что случилось, вообще не думать ни о чём — от мыслей раскалывалась голова, хотелось сжать её руками, чтобы треснула. Добравшись до Станьо, Рико рухнул в кровать, не раздеваясь, обнял подушку и впился в неё зубами. Дрожь волнами расходилась по телу, горло сжал спазм, и комок, росший внутри всю дорогу, больно оцарапал, когда Рико пытался его проглотить. Контроль ускользал, под крепко сжатыми веками плясали кроваво-красные точки. Но несмотря на все попытки образ Даниэллы проступал через них, отчётливый, обжигающе холодный. Рико лежал неподвижно, дыша через раз, но дрожь не утихала, напротив, усиливалась, пока не захватила полностью.
— Так и знал, что он спит! Он один и одет, так что можешь заходить.
Радостный голос Марио с трудом проник в сознание. Рико с трудом разлепил веки — ресницы склеились, то ли от морской воды, то ли от… Резкое движение ладонью по лицу, воспоминания о ночи, утре, о том, как пытался взять себя в руки. Сегодня или уже вчера? В полумраке фигура Марио расплывалась, за спиной маячила Аллегра. Рико тяжело вздохнул и нехотя сел.
— От тебя несёт, как от псины! — возмутилась Аллегра и распахнула окно. — Иди помойся!
— Кажется, разговор не состоялся, — констатировал Марио, следя за тем, как Рико поднимается, сбрасывает куртку и стягивает майку. — Или состоялся, но потом что-то пошло не так, — добавил, звонко хлопнув Рико по спине. Тот дёрнулся было, но тут же расслабился, качнул головой и исчез в ванной. Голова гудела, при мысли о том, что придётся рассказывать обо всём Марио и Аллегре, хотелось выпрыгнуть в окно. Рико и так выглядит в их глазах жалким, куда дальше-то? Наверное, лучше действительно исчезнуть на время, а когда вернётся, все забудут. Или сделают вид, что забудут. В любом случае, станет легче.
К его удивлению, тему с Даниэллой поднимать никто не стал. Обсудили добычу, поболтали ни о чём. Любопытство висело в воздухе, несколько раз Рико видел, что Аллегра готова засыпать вопросами, но сама же себя одёргивает. Вскоре они засобирались — время подбиралось к полуночи, и Рико вздохнул с облегчением. А потом потянулись дни, которые он попытался заполнить по максимуму: просиживал на сайтах по продаже катеров, пропадал в порту Ливорно. К концу следующей недели Рико стал хозяином небольшой яхты «Ртуть», слишком скромной, чтобы заинтересовать налоговую.
В начале сентября море оставалось ласковым, того непередаваемого кобальтового цвета, который отражается в осеннем небе. Тихий плеск волн о борта, крики чаек, запах свежепойманной рыбы и бутылка вина под звёздным небом — пожалуй, впервые Рико был по-настоящему один. Никаких обязательств, никаких планов. Только он и мысли. Даниэлла присутствовала в них всегда: он разговаривал с ней, стоя у штурвала, делился радостью от удачного улова или советовался, что приготовить на ужин: камбалу или мидий, которыми удачно разжился утром в порту. Её голос звучал всегда по-разному, то с мягкой укоризной, то с тихим смехом. А по ночам она приходила во сне, к рассвету оставляя чувство неизбывной тоски по потерянному.
Можно было причалить близ Чивитавеккья, а может, подобраться к Риму ближе, взять на прокат машину и… Каждый раз на этом мечты обрывались. Рико не хотел больше делать попыток, хватит. Вызывать к себе жалость, молить ответить на любовь, которой в её сердце не было и не будет никогда. Не хотел узнавать подробности её личной жизни, а может, увидеть её с другим, смеющуюся, счастливую. Он оставил себе воспоминания о днях, проведённых вместе, смиряясь с тем, что это в прошлом. И постепенно стало легче. Боль осталась, но вместе с ней пришло простое откровение: неважно, с кем она и где, главное, чтобы ей было хорошо. Раз уж у них это «хорошо» не получилось, пусть рядом будет тот, кто сможет сделать её счастливой.
К концу сентября погода начала портиться, пришло время возвращаться. Аллегра и Марио собирались переезжать в Ливорно, о чём сестра радостно сообщила в первый же совместный вечер. Карла пропадала где-то в Перудже, они видели её только один раз. Марио смотрел виновато, словно не хотел оставлять друга одного, но и не уехать не мог. Рико уверил, что всё будет хорошо, обложился книгами по виноделию, нашёл несколько форумов, твёрдо решив, что мечта о винограднике обязана осуществиться. К весне он решил, что знает достаточно, чтобы попытаться, о чём и сообщил друзьям, когда они появились в Станьо.
— Может, ты всё-таки к нам приедешь? — с укором спросила Аллегра. — Посмотришь, как мы устроились и…
— Нет, — отрезал Рико, не дав договорить. Добавил с мягкой улыбкой: — Не хочу пока в Ливорно, извини. В апреле приеду, надо проверить «Ртуть».
— Ладно, — проворчала Аллегра, останавливаясь за его спиной и звонко целуя в макушку. — Продолжай играть в затворника, я тебя ещё в люди вытащу!
— Я бы на твоём месте её боялся, — доверительно проговорил Марио. — Она обзавелась парой подруг и постоянно рассказывает о своем красавчике-брате, владельце яхты и виноградников.
Аллегра бросила на него возмущённый взгляд поверх головы брата и внутренне сжалась — разговоры об отношениях всё ещё воспринимались Рико болезненно. Но в этот раз он только тихо хмыкнул:
— Надеюсь, о том, что я миллионер, ты им не говоришь.
— Ты сам расскажешь, если захочешь. — Аллегра, ободрённая его реакцией, села рядом и пшикнула банкой пива — перед братом пить она всё ещё стеснялась, а сейчас такой повод, может, не заметит! — В общем, Катарина — рыженькая бухгалтер из соседнего с нашим кафе офисом, ей двадцать четыре и…
— Эй! — Рико со смехом вскинул руки вверх. — Я пока не согласился!
— Ну, когда согласишься, уже будешь в курсе, — невозмутимо ответила Аллегра, отхлебнув прямо из банки. — И не хмурься, мне вообще-то двадцать в этом году, имею право.
Рико и не думал возмущаться. Смотрел на сестру и не мог понять, когда она успела вырасти и превратиться в красивую девушку, от которой так и исходит свет. Заочное обучение давалось ей легко, Аллегра не разбрасывалась обещаниями: сказала, что получит высшее образование, значит, получит! И с Марио ей повезло — Рико и сам бы лучше никогда не нашёл. А ещё они идеально подходят друг другу, есть чему радоваться. Наверное, ему тоже пора двигаться вперёд, может и правда через месяц съездить в Ливорно и сходить на одно из слепых свиданий, устроенное Аллегрой?
Наконец-то Даниэлла могла с уверенностью сказать: жизнь вернулась в привычную колею. Третье дело подряд, которое помогло раскрыть маленькое агентство частных детективов, состоящее из трёх человек, — это уже заявка на успех. Когда Даниэлла вернулась в Ливорно, тут же сняла двухэтажный дом неподалёку от набережной. Чуть в стороне от основных туристических маршрутов, но не на окраине, чтобы не растерять солидность. Поначалу, когда ходила по городу, оборачивалась — казалось, что байк Рико вот-вот появится из-за угла. Потом стало проще, а к весне и вовсе отпустило. Вито и Сантино согласились перейти к ней сразу, ей даже объяснять ничего не пришлось. С лицензией помог папа, хоть и поворчал для виду, да и сама репутация Даниэллы сыграла немалую роль — люди к ним пошли. Не без помощи Сантино, создавшего сайт, который просто невозможно пропустить. Когда Даниэлла читала свою характеристику, присланную Диего, иногда думала — смогла бы остаться? Ведь работу действительно любила, а здесь, в небольшом Ливорно, не было ни нужного оборудования, ни полномочий. И громких дел, похоже, тоже не водилось. Зато было то, чего теперь так отчаянно не хватало — душевное равновесие, покой и друзья.Собственная команда, которая беспрекословно слушала и действительно горела своим делом. Сейчас этого было более чем достаточно, хотя мама в телефонных разговорах не теряла надежды, что дочь одумается и вернётся в столицу.
