— Прикоснись ко мне ещё раз, и я поставлю тебя на твою чёртову метку и буду держать тебя там вечно.
Когда он находился так близко, моё тело теряло контроль. Поэтому я отступила на шаг, решив, что так станет спокойней. И ошиблась. После съёмок в спальне нашей фальшивой любовной сцены, мы сняли ещё четыре. Ни в одной из них не было ни намёка на сексуальность, но, когда мы оказывались в пределах досягаемости рук мне всё ещё каждый раз хотелось трахнуть этого мужчину, как суке в период течки. Это становилось просто смешным.
— Коул, Саммер, — раздался голос Дона. — Давайте прервёмся на пять минут. Саммер, у тебя немного блестит лицо.
Вперёд с кисточкой в руке выбежала гримёрша, а я отвернулась от Коула и вежливо улыбнулась. Мы находились в гостиной усадьбы Фрэнксов, осветители поднялись по парадной лестнице и направили на нас тысячи ватт горячего света. Мэри поставила передо мной стакан с чаем со льдом. Я сделала глоток, стараясь не стереть помаду. Снимался девятнадцатый дубль, и вместо того, чтобы быстро и безупречно отснять простую сцену, мы потратили на неё часы. Интересно, что быстрее всего снимались сцены, в которых кипели страсти. Уж не знаю, что это говорило о нас.
Момент, когда распахнулась входная дверь не был замечен, никто не поднял глаз, главным был перерыв в съёмке. Но когда дверь захлопнулась, ветер создал тягу, стук вышел слишком громким, и мои уши уловили этот звук. Я повернула голову и увидела в дверях высокую женщину с белокурыми волосами, кроваво-красной помадой, в юбке-карандаше, на высоченных каблуках. Она смотрела прямо на меня, прижимая к уху рукой сотовый телефон, и с портфелем в другой, и у меня скрутило живот. Это была начальница Брекен. Я знала, кто она такая, бесчисленное количество раз видела, как главная пиарщица встречалась с Коулом, стук её каблуков всегда заставлял его хмуриться. Но на этот раз, несмотря на каблуки, её шаги были лёгкими, но лицо – жёстким и напряжённым, и я поняла, что она пришла не к Коулу. Я знала, что на этот раз, дело было во мне.
Дон перехватил её, подняв руку и сняв наушники.
— Кейси, мы снимаем. Не сейчас.
Коул разочарованно махнул рукой, из горла вырвалось рычание:
— Поторопись, Кейси.
— Мы продолжим через две минуты, — сказал Дон, бросая вызов Коулу. — Независимо от того, закончите вы или нет.
— Я здесь не из-за Коула, — думаю, я единственная, кто уловил её прекрасно модулированный тон.
— Дон, пробегись с Саммер по её меткам; это займёт ещё десять минут, и не спеши, — Коул бросил острый взгляд в мою сторону, чтобы убедиться, что я слушаю. Но мне было не до этого. Я оттолкнулась и встала с раскладного кресла, гримёр с большой пушистой кисточкой погналась за мной. И я поняла, что не смогу от этого убежать. Какая-то часть меня в глубине души знала с того самого дня, как Бен упомянул про эту работу, что прошлое меня настигнет.
Что предсвадебный ужин не сможет тихо раствориться в ночи. Не теперь, когда я стала знаменитостью или собиралась ею стать. Кейси обошла Дона, я шагнула вперёд, и мы встретились посреди гостиной на персидском ковре словно враги.
— Саммер.
— Да?
— Нам нужно поговорить.
ГЛАВА 92
Мне хотелось устроить довольно безобидный розыгрыш. И это действительно должно было быть именно шуткой. Чем-то таким, что даст пинка моей свадьбе и накажет всех их за предательство.
Потому что все они знали. В тот день я покинула дом Скотта и поехала к Коррин. Вошла в дом, где собрались все девушки, мои подружки невесты на свадьбе, их руки были заняты тюлем, кружевами и рисом. Оживлённая болтовня тут же прекратилась. Стейси, секретарша Скотта, заговорила первой.
— Привет, — сказала она, и мои чувствительные уши уловили в её осторожном тоне тревожный сигнал. — Я думала, ты сегодня в Таллахасси.
— Утром была там, — я пронеслась мимо девушек на кухню, сорвала с рулона бумажное полотенце, промокнула глаза, схватила со столешницы только что открытую бутылку вина и сделала большой глоток. Затем, приклеив улыбку на лицо, подошла к дверному проёму. — Где Бобби Джо?
Все четыре девушки видимо не сговорились заранее, поэтому лгать у них получилось не слишком хорошо.
— Работает, — неловко пробормотал кто-то одновременно с Бриджит, которая сказала, что та плохо себя чувствует. Сделав ещё глоток вина, я вернулась на кухню.
— Пойду домой, — бросила я через плечо. — Что-то я себя тоже плохо чувствую.
Зазвучавшие наперебой слова сожаления слились в единый хор, и голосовые связки девушек внезапно отлично заработали. Я засунула лишнюю неоткрытую бутылку в сумочку и снова налепила улыбку на лицо. Пошевелив пальцами на прощание, я поблагодарила их за неустанные труды в роли подружек невесты и вышла за дверь.
Я заслужила это, подружившись с компанией равнодушных ко мне женщин Куинси. Но в действительности они никогда не были моими друзьями. Они игнорировали меня в старших классах и сблизились со мной, только когда я начала встречаться со Скоттом. Друзья Скотта были их бойфрендами, мужьями и братьями, наши трёхлетние отношения стали единственной основой, на которой строилась наша дружба.
Я ехала домой к маме, по лицу текли слёзы, размывая дурацкую фиолетовую тушь, которая хорошо смотрелась на Аврил Лавин, но у Бриджит вызывала лишь скептическую реакцию в виде вздёрнутых бровей. И в ту ночь, играя большим пальцем ноги с только что подстриженным ногтем со сливом в ванной, я придумала Мой План.
Мой План был простым. Мой План был безупречным. Мой План, согласно тому роковому номеру журнала Variety, который изменил мою жизнь, был дьявольским.
Я подумала, что «дьявольский» – слишком сильное прилагательное, которое использовал редактор журнала, явно никогда не читавший рассказы об Иродиаде1 или Иезавели2. Ну, давайте посмотрим правде в глаза. Ведь никто же не умер.
ГЛАВА 93
— Почему я об этом ничего не знал? — взорвался Коул, швырнув в стену банку кока-колы, содержимое которой выплеснулось на какого-то бедного ассистента. — Почему никто этого не знал? — он поднял журнал и дико затряс им, громко хлопая страницами в тишине комнаты. Его движения были слишком быстрыми, поэтому мне со своего места не получалось разглядеть обложку, но видно, как он читал статью, видно, как все её читали, копии разлетались, как конфеты. Я не взяла ни одну. Просто заняла своё место в конце стола и стала ждать наказания.
— Мы не думали, что нужно делать полную проверку, — заговорил, нервно поправляя очки, какой-то мужчина, которого я никогда раньше не видела. — Ну, вы только посмотрите на неё, — он махнул рукой в мою сторону, и я, словно наказанный ребёнок, опустила глаза на стол. — Мы пропустили её по криминальным базам, покопались в биографии, выяснили, не снималась ли она в порно, сделали анализ крови. Всё чисто.
Порно? Они говорили обо мне, как о реквизите на сцене, без чувств, эмоций и объяснений. Хотя, что касается объяснений, у меня их тоже не было. То, что я сделала, было ужасно. И что бы там не напечатали в этом журнале… оно, вероятно, рисовало произошедшее именно в этом свете.
— Это было не так уж и важно, — заговорила я со своего угла. — И случилось несколько лет назад.
— Значит, ты уже поняла, в чём дело? — Кейси оперлась на стол рукой с длинными красными ногтями, цвет которых соответствовал цвету помады на её губах.
— Мой предсвадебный ужин? — предположила я.
— Предсвадебный ужин в аду, — громко прочитала она, отчётливо произнося слова, и толкнула пальцами в мою сторону глянцевую обложку. Журнал скользнул по столу и остановился на середине. Никто не подвинул его дальше, но с того места, где я сидела, мне стала видна фотография на обложке. Это была фотография нашей со Скоттом помолвки. Чей-то креативный ум в журнале пририсовал дьявольские рожки на моей голове и хвост. Я глянула в сторону и увидела Коула, который, привалившись к стене, уставился на меня. Наши глаза встретились, и я не могла отвести взгляд. Попыталась. И потерпела неудачу.
