– Твой чек–лист. – Лидия провела вилкой по тарелке. – Все выполнено.
Она не продолжила, и Дэниэл задумался о том, что Лидия догадалась о его отъезде.
Гребанный Иствинд. Но он уезжал не из–за шерифа. Самое ценное, что он может сделать для Лидии – это убраться на хрен из ее жизни. В краткосрочной перспективе он мог сделать ее жизнь безопаснее, но он должен уехать рано, а не поздно... и у него тоже были враги.
– Где твоя семья? – спросил он. – Двоюродные братья и сестры, дяди, тети?
Кто угодно.
Лидия пожала плечами.
– Были только дедушка и я. Единственные в нашем роду.
– Что произошло с твоими родителями? – Вместо ответа она просто продолжила смотреть на свою тарелку, накручивая спагетти на вилку. – Я не хочу совать нос.
Чушь.
– Все нормально, – сказала Лидия с затравленной улыбкой. – Просто... кажется, это было в другой жизни, много лет назад. И я думаю... ну, я всегда жила в двух мирах, ни тут и ни там. Мои мама с папой как будто пытались примирить непримиримое.
– Расскажи мне, – прошептал он.
Улыбка Лидии была потерянной, когда она продолжила размазывать пасту по тарелке.
– Ну, мама оставила меня после рождения, а отца я никогда не видела. Если бы дедушка не взял меня под опеку, меня бы здесь сейчас не было.
– Подожди, что... твоя мама оставила тебя?
– После родов. – Лидия подняла взгляд, словно проверяла его реакцию на ее слова. – Я тоже нежеланный ребенок. Это у нас общее. И нас обоих оставили матери.
– Да, это так. – Дэниэл покачал головой. – Значит, она просто оставила тебя в больнице?
– Она рожала дома. У дедушки. Она пыталась прервать беременность... неоднократно. – Когда он тихо выругался, Лидия просто продолжила, слова лились из нее все быстрее, словно она хотела поскорее закончить. – Она пыталась сделать дома аборт с помощью вешалки. Потом было две попытки суицида таблетками. Последняя... она бросилась под машину. Но я выжила.
Дэниэл мог только моргать.
– Лидия... Гребанный ад.
– Я узнала об этом лишь потому, что ее дневник был среди вещей, которые она упаковала для родов в больнице. Но они пришли слишком стремительно, чтобы ехать через весь город, и как только кровотечение остановилось, и она смогла встать, она села в машину и уехала. У меня осталась только эта сумка. Она лежала под кроватью, на которой я спала. Я открыла ее, когда мне исполнилось десять. Она собирала сумку с явным намерением сбежать сразу из больницы. Я прочитала дневник, но поняла все намного позже, когда стала старше. – Лидия неловко рассмеялась. – У меня осталась только одна ее фотография – на водительском удостоверении... Она даже не забрала свой кошелек, и я рада этому.
– Она еще жива?
– Вряд ли. Я пыталась найти ее однажды. Фотография в удостоверении была настоящей, но имя и адрес фальшивыми. – Она отложила вилку и пропустила волосы сквозь пальцы. – Господи, звучит как в дешевом сериале.
– Значит, ты жила с отцом своего отца?
Она кивнула.
– Он жил в отдаленной местности, окруженной лесом. Я спала с открытым окном над своей кроватью даже зимой. Больше всего меня успокаивал волчий вой.
– Мне тоже нравится этот звук, – пробормотал он. – Поэтому ты оказалась здесь? Работаешь с ними?
– Заповедник стал моим домом. Посмотрим правде в лицо: мне лучше там, где я могу быть собой и не притворяться чем–то другим.
– Бихевиористом.
– Той, кто не может найти себе место. – Она пожала плечами. – Здесь маленький город, не так много людей. Это меня не напрягает. А еще волки... очень красивые создания, и они нуждаются в защите. Даже на хищников открывают охоту, а люди – главная угроза всему живому.
Поэтому она не будет мешать его уходу, – осознал Дэниэл. Она просто привыкла быть одна.
– Ты могла бы жить в другом месте, – сказал он. – Найти себя в другой работе.
– Знаю. – Она сделала глубокий вдох. – Когда–нибудь мне придется... Боже, не так я представляла себе конец.
– Ты сказала, что Кэнди тоже ушла? Она уволилась?
– Она решила отдохнуть после полудня. После всего, почему бы и нет. Но никто не знает, вернется ли она завтра.
Он кивнул.
– Я осознаю, что говорил уже это, но жаль, что все сложилось таким образом.
Лидия указала на него вилкой.
– Лучше не скажешь.
Они молчали, пока она ела то, что он приготовил. А когда Лидия закончила, Дэниэл забрал ее тарелку с вилкой и позволил допить молоко.
Подойдя к раковине, он включил воду.
– Та посылка, для Питера. Ты собираешься выяснить, что на тех дисках?
– Нет. Думаю, мне стоит отдать их шерифу, чтобы он со всем разобрался. Я ничего не смогу сделать.
– Да, я знаю...
– Ты уезжаешь завтра утром, да?
* * *
Задав этот вопрос, Лидия ощутила, как напряглось все ее тело, словно ее сбила машина. Но, как там говорят?
Не задавай вопросов, на которые не хочешь слышать ответ.
В ее случае, так и было, она не хотела слышать ответ. Знала его заранее.
– Со мной все будет в порядке, – сказала она. Ему или себе? – Одному жизнь научила меня: со мной всегда все будет в порядке. Так или иначе, всегда так было.
Дэниэл открыл рот. Закрыл. Снова открыл.
– Все нормально. – Она улыбнулась. Точнее, попыталась. – Я многое пережила. Я вступила в «ПИВ», вокруг меня постоянная драма. Случайные люди в моей жизни вроде тебя? Я все понимаю.
– Жаль, что все сложилось именно так. Господи, я в который раз повторяю эту фразу.
– Ничего. – Она положила руку поверх своего сердца. – И, опять же, я склонна согласиться.
Повисла очередная пауза. А потом Дэниэл сказал:
– Ты не должна платить мне.
– Ты отработал свои часы на «ПИВ», ты заслужил свои деньги.
– Нет, не стоит.
Лидия выглянула в окно. Отодвинув лавандовую шторку, она уставилась в темноту... гадая, что там было. Не в плане угроз для нее. Она думала, что ждало Дэниэла, куда приведет его судьба.
Она уже знала ответ на этот вопрос.
Подальше от нее – вот куда вела его судьба.
– Уже поздно, – сказала Лидия.
– Всего восемь тридцать, – ответил Дэниэл. – Еще рано для твоего правила ложиться спать не позднее девяти вечера.
– Вау, а по ощущениям, будто четыре утра...
Рядом с ней скрипнули половины, и она подняла взгляд. Дэниэл стоял рядом с ней, смотрел с высоты своего роста.
– Я когда–нибудь забуду твои глаза? – пробормотала она.
Еще один вопрос, на который она знала ответ.
– Во мне нет ничего особенного. – Его плечи опустились. – Я простой разнорабочий.
– Ты намного больше этого.
Дэниэл протянул руку.
– Давай. Пошли наверх.
Позволяя шторке вернуться на место, она встала и вложила свою ладонь в его. Когда они подошли к лестнице, Дэниэл подтолкнул ее вперед. И когда она прошла мимо, коснувшись его, то в голове мелькнула мысль, что такие повседневные вещи у нормальных пар приносили тихое счастье. Почистить зубы за одной раковиной. Вместе переодеться в пижаму. Устроиться в кровати и выключить свет.
Она бы хотела, чтобы впереди у них было бесконечное множество таких вещей.
Наверху они направились в ее спальню, а не в гостевую комнату, но ему пришлось вернуться к уборной. После того, как она переоделась в пижаму, Дэниэл вернулся в спальню и занял половину кровати со стороны двери, взбил подушки и проверил упругость матраса своими большими ладонями. Оставляя его наедине с кроватью, Лидия занялась банными процедурами в уборной в коридоре... И когда вернулась в спальню, то обнаружила, что Дэниэл перенес свои сумки к ней и положил со своей стороны кровати.
В них он хранил пистолет, подумала она, откинув покрывала и забравшись на матрас рядом с ним.
Это казалось самой естественной вещью – подвинутся по холодным простыням, находя его теплое тело. Расслабиться на его груди, когда он протянул руку и выключил лампу.
Лидия посмотрела на открытую дверь. Она оставила свет в ванной, поэтому перила отбрасывали тени на голые половины коридора.
