Еще два года спустя
Италия. Милан
— Диана, ты не слушаешь, — Сабрина дотрагивается до моей руки, отрывая от созерцания, позолоченного солнцем готического собора с высокими шпилями, устремляющимися прямо в безоблачное голубое небо.
— Извини, отвлеклась, — взглянув на жгучую темноволосую красавицу, я рассеяно улыбаюсь, невольно любуясь своей собеседницей.
Сабрина Контини — профессиональный арт-агент, но вполне могла бы стать кинодивой, благодаря яркой внешности и невероятному артистизму. Мы сотрудничаем чуть больше года, но за этот небольшой срок Сабрина добилась практически невозможного — устроила мне вторую выставку в центре Милана, в одной из самых посещаемых галерей. Первая провалилась с треском, и вторая, по всей видимости, тоже. Вины Сабрины в этом нет. Со своей стороны, она сделала все, что могла.
Я неспешно подношу к губам кружку с кофе и с наслаждением вдыхаю божественный аромат. Сделав небольшой глоток, жмурюсь от удовольствия, отгоняя подальше неприятные мысли.
— Я уже говорила, что нигде так вкусно не готовят кофе, как в Италии?
— Говорила, и не один раз, — кивает Сабрина, снимая с меня объёмные солнцезащитные очки. — Где ты витаешь, Диана? Я двадцать минут распинаюсь, а ты опять спряталась за темными стекляшками и о чем-то мечтаешь.
— Прости, Саби, — снова извиняюсь я. — Засмотрелась. Здесь невероятно красиво.
— Мы каждый день на протяжении двух недель завтракаем в этом кафе, — тяжело вздохнув, напоминает мой арт-агент.
Она очень старается выглядеть строгой и деловой, как и полагается агенту жутко неорганизованного и безответственного фотографа, но у нее это совершенно не получается. Саби — невероятно чуткий, терпеливый и добрый человек. Мне с ней повезло, а вот ей со мной не очень. Второе фиаско — это уже не стечение обстоятельств, а приговор.
Может, у меня и правда нет никакого таланта? С чего я вообще взяла, что кому-то будут интересны мои фотографии?
— Я была вчера в галерее, и слышала, что говорили критики, — признаюсь я, забирая свои очки и возвращая их на место.
— Посетителей было совсем мало. Как я могла тебя не заметить? — озадачено хмурится Сабрина.
— Я умею быть незаметной, — загадочно улыбнувшись, краем глаза замечаю всплывшее на экране телефона сообщение. Быстро прочитав, показываю его Саби. — Это от владельца галереи. Он хочет закрыть выставку на неделю раньше. Это провал.
— Ты расстроена? — сочувственно спрашивает Сабрина, глядя как я заедаю стресс нежнейшим десертом, который буквально тает во рту.
В последнее время я всерьез подсела на сладкое, что не могло не сказаться на фигуре, но, как ни странно, в положительном ключе. Ушла болезненная худоба, и тело обрело женственные формы, которых у меня никогда не было.
Я стала чаще улыбаться, увереннее двигаться, откровеннее одеваться, что привлекло за собой всплеск мужского внимания. Оказывается, стройные кареглазые брюнетки нравятся противоположному полу не меньше, чем тощие сероглазые блондинки. И наличие обручального кольца на моем пальце совершенно не мешает любвеобильным дамским угодникам заваливать меня комплиментами и настойчивыми знаками внимания.
Не буду врать, что мне это не льстит. Любой женщине приятно чувствовать свою востребованность и привлекательность в глазах мужчин, и я не исключение из правил. Для меня их давно нет… Ни правил, ни стоящих моего внимания мужчин. Короткие сексуальные эпизоды не в счет.
— Не стоит так отчаиваться. В конце концов, у нас есть еще три дня, — не дождавшись ответа, оптимистично заявляет Сабрина.
— Я полмира объездила, чтобы сделать снимки в самых необычных местах планеты, потратила миллионы на организацию выставки. Я, черт возьми, выложилась на полную, но критикам все равно не понравилась ни одна фотография. Может, пора заняться чем-то еще? — высказавшись, делаю глубокий вдох, чувствуя, как горячий итальянский воздух заполняет опустевшие легкие. — Все это бессмысленно, Саби, — пожимаю плечами и отодвигаю тарелку. В горле першит, кофе больше не кажется божественно вкусным.
— Ну что за глупости! — импульсивно восклицает Сабрина. — Ты талантлива. Очень талантлива. Твои фотографии прекрасны, но… прости, я буду говорить прямо, они не для широкой публики. Тебе просто нужно сменить концепцию, отойти от природных геометрических форм и сосредоточиться на чем-то новом, либо разнообразить шестиугольники другими фигурами. Их же много: треугольные скалы, трапециевидные пирамиды, круглые озера, квадратные ущелья. Мир разнообразен и многолик, природа создаёт невероятные, поразительные, уникальные формы, но ты повсюду видишь только соты. Объясни, что в них такого?
— Ты не поймешь, — качнув головой, отрешенно отвечаю я.
— Ты права, я не понимаю, — грустно вздыхает Саби. — Но ты не должна сдаваться. Слышишь? У тебя все получится, надо всего лишь посмотреть на мир под другим углом.
— Я четвертый год пытаюсь…, — вымученно улыбаюсь и достав из сумочки купюру, кладу ее на стол. — Но как бы и куда я не смотрела — углов всегда ровно шесть.
— Ты уходишь? — Саби обескураженно наблюдает, как я неторопливо поднимаюсь из-за стола и накидываю на плече ремешок сумки.
— Да, и мне нужно спешить. Утром я улетаю в Москву, а затем в Иркутск.
— Как в Иркутск? — распахнув глаза, Саби вскакивает со стула и хватает меня за руки. — Не глупи. У нас еще три дня, — повторяет она, словно за эти три дня может случиться чудо. — Диана, ты не можешь улететь! — она повышает тон, увидев в моих глазах непоколебимое выражение. — А как же выставка?
— Саби, ты справишься без меня. Я все равно не появляюсь в зале. В моем присутствии в городе тоже нет смысла.
— Смысл есть! Загадочные анонимы давно вышли из моды. Тебе пора начать лично общаться с публикой, а не скрываться за безликим псевдонимом! — эмоционально жестикулируя возражает Сабрина. — Никто не расскажет о своих картинах лучше, чем сам художник.
— Я не настоящий художник, Саби, — мягко возражаю, ласково и с легкой грустью улыбаясь подруге. — И не аноним. Напомнить тебе, что псевдоним мы придумывали вместе?
— Но я с самого начала настаивала…
— Нет, пожалуйста, не спорь, — подняв руку, жестом прошу прислушаться к моим словам. — Это не спонтанное решение. Билеты куплены вчера.
— Ты не вернешься? — в теплых янтарных глазах блестят неподдельные слезы. Она искренне не хочет меня отпускать, но, когда я прекращу щедро пополнять ее счета, сеньорита Контини довольно быстро переключится на следующий нераскрытый талант.
— Не знаю. Ничего не буду обещать.
Сабрина порывисто и крепко отнимает меня, как самого родного в мире человека. Поначалу ее эмоциональность смущала, но к хорошему привыкаешь быстро. Как, впрочем, и к плохому.
— Спасибо за все, Саби, — мягко отстранившись, благодарю я. — Ты так много для меня сделала. Я все это ценю. Поверь.
— Скажи, что будешь звонить, — с мольбой в голосе просит Сабрина, отмахиваясь от моих дежурных благодарностей.
— Я постараюсь, — бессовестно лгу и торопливо прощаюсь. — Прости, мне нужно бежать, — улыбнувшись, я быстро целую ее бархатную щечку и стремительной походкой выхожу из кафе.
На самом деле я никуда не спешу. Чемоданы собраны еще вчера, в аэропорт мне только завтра. В запасе достаточно времени, чтобы с размахом попрощаться с этим прекрасным городом и разбитыми мечтами о славе модного фотографа. Самое обидное, что по-настоящему я жаждала не признания. И не высоких оценок критиков.
Моя цель состояла совсем в другом.
Я хотела, чтобы меня заметили те, кто сумеет понять, что запечатлено на моих фото, расшифрует мое тайное послание.
Но мой замысел снова провалился.
Стоит ли продолжать?
Я не знаю… Правда не знаю. Моя душа в смятении, сердце практически утратило веру.
Четыре года. Четыре, черт возьми. Для кого-то никчемный срок, а для меня — вечность, и мои силы почти на исходе. Я устала и измучена постоянными перелетами, сменой климата и часовых поясов. За прошедшие четыре года я побывала в самых крупных и густонаселённых городах мира, где проходили более-менее значимые международные саммиты и конференции, посетила сотни модных публичных мест и крупных культурных мероприятий.
