Боже, сколько суеты ради того, чтобы уложить бабу в постель! А зачем? Было бы куда проще шлепнуть Энн по заду и сказать: "Пойдем к тебе и перепихнемся". С ней, если она достаточно нагрузилась, такое вполне могло бы пройти. Вместо этого приходится изворачиваться, ходить кругами и вообще заниматься разной хренью. Эрнест решает подать дело так, будто у него день рождения.
— Давайте выпьем за меня! — провозглашает он. — За мой день рождения…
Учитывая, что нас только трое, столь широкий жест обходится ему не слишком дорого. Энн удивлена не меньше моего. День рождения? Эрнест подтверждает… да, день рождения, только вот призабыл, сколько же ему стукнуло.
— Я бы устроил вечеринку, — с сумрачным видом добавляет он, — но, к сожалению, у меня тесновато…
— Ох, и у меня тоже… — подыгрываю я.
— Ну… — с сомнением протягивает Энн.
— Отлично! — орет Эрнест. — Самое подходящее местечко для вечеринки! Так, вы двое остаетесь здесь, а я… мне надо выполнить одно поручение. Ноя вернусь… я вернусь! — Уходя, шепчет мне на ухо: — Ради бога, не давай ей просохнуть.
— Ага… не давай ей просохнуть! Так просто! А что, скажи на милость, делать, если она решит, что не хочет больше пить?
— Поставь ее на голову и заливай в задницу… я бы на твоем месте так и сделал. Главное, чтобы не протрезвела до моего возвращения.
— Черт, ну ты и удружил! Легче выйти на улицу и снять какую-нибудь шлюху. Сегодня там полно первоклассных девочек.
— Перестань, Альф, не начинай все с начала. Не знаешь случайно, где может быть Сид?
— Нет, я не знаю, где Сид, и мне вообще наплевать… Ты хоть понимаешь, что первым ее расколол я и сделал это задолго до того, как вы с Сидом надумали полакомиться чужим пирогом? Она обещала купить мне костюм. Где он, черт возьми? Может, сегодня что-то обломилось бы, так нет же, вам вздумалось заснять ее на камеру! Господи, Эрнест, у всякой дружбы есть предел! Вот увидишь, вы с Сидом облажаетесь, еще не начав.
— Ш-ш-ш, тише… услышит… Послушай, Альф, я никогда в жизни тебя не подводил. Если что получится, ты с пустыми руками не останешься… я сам об этом позабочусь. Конечно, если тебе неинтересно, если ты не хочешь ее отодрать, тогда дело другое.
— Что ты имеешь в виду… если я не хочу ее отодрать? Уж если кто и имеет право ее отодрать, так это я. С кого все началось?
Что я нес в следующие полчаса — уже и не вспомнить. Наливал… подливал… из меня текло, как из прохудившегося мочевого пузыря. Гнал все, что приходило в голову, и каждый раз, ловя гарсона за фалды, перескакивал на новую тему. Энн уже позабыла, что сердилась на меня… сидела, вывалив груди на стол и открыв рот, тужась сообразить, что за хрень я порю. Даже позволила пощупать себя малость под столом, пока я пел ей русскую песню. Но сама — ни-ни, дрянь… корчила из себя леди. Хорошо хоть не переставала пить.
Но в конце концов и ей стало надоедать. В кафешке слишком мало народу, а таким, как она, туристкам требуется полный типаж. Может, сходим куда-нибудь еще, а Эрнесту оставим записку? Прекрасная идея… почему бы и нет? Оставляем у официанта записку и вываливаемся на улицу.
Энн уже веселая. На новом месте пропускаем по два стаканчика… ей хватит. Пишем вторую записку и уходим. Меня и самого немного покачивает. Еще одна записка и бросок на новое место. Здесь ей не нравится — слишком много моряков, там хмурится — перебор с проститутками, в третьем заведении насчитывает шесть кошек — кошек она не переносит. Я уже перестал давать Эрнесту направление поисков… просто оставляю записку… были… ушли…
— У Эрнеста действительно день рождения? — спрашивает Энн через каждые несколько минут.
Черт, я и сам хотел бы это знать… не исключено. Если уж на то пошло, Эрнест и сам вряд ли помнит. Раздумываю, может, стоит взять да и попросить у нее немного денег… веселье становится чересчур обременительным, а наличности у меня не густо. К тому же каждый раз, когда я оставляю записку перед уходом, приходится объяснять хозяину, почему мы не можем задержаться в его замечательной забегаловке и подождать друзей здесь.
— Если у Эрнеста день рождения, — решает Энн, — то нужно купить ему что-нибудь в подарок.
Снимаемся с места и отправляемся в ближайший магазин. День рождения! Вот дерьмо! Хотелось бы знать, почему он не сказал, что день рождения у меня! На душе становится совсем тяжело, когда она начинает делать покупки. Все просто — Энн идет между прилавками и тычет пальцем… то… это… а продавец складывает все в кучу у кассы.
Рубашки, галстуки, носки… Господи, сколько же можно! И рядом я — в поношенном костюме с потертыми обшлагами и в шляпе, имеющей такой вид, будто ею чистили туфли. Белье… какой у него размер? Хм-м… Ладно, какой размер у меня? Сукин сын… чтоб ему провалиться со своим днем рождения! Обувь! За ней надо идти в другой магазин, и что самое унизительное — мне еще приходится тащить коробки и пакеты. По стаканчику? И снова плачу я. Покупаем туфли. Ладно, сучка ты эдакая, раз уж тебе так хочется потратиться, я помогу, но Эрнест ответит за все!
— Почему бы не купить ему костюм? — предлагаю я. — И, может быть, пальто и шляпу?
Костюм? Но где взять мерки? К тому же Сэму костюмы шьют от трех до четырех недель. В конце концов убеждаю Энн купить готовый… если не подойдет, Эрнест всегда сможет вернуть его в магазин. Я так зол, что мне уже все равно… пусть делает что хочет. Даже соглашаюсь сыграть роль манекена, пока она выбирает из предложенного. Но решаю, что дальше никуда с дурацкими коробками не потащусь. Складываю все перед хозяином и называю адрес, куда это надо отослать. Разумеется, только будет затруднительно доставить все сегодня… впрочем, если мы готовы оплатить дополнительные расходы…
В следующем баре отвожу Энн к дальнему столику, в углу, и сажаю лицом к стене, чтобы не видела ничего такого, что ей может не понравиться, — хочу спокойно посидеть, передохнуть. Не проходит и десяти минут, как в зале появляется Эрнест… с Сидом.
— Нашли вас по запискам! — кричит Эрнест и машет рукой.
Откуда-то сверху на него падает и громко лопается лампочка… звук такой, что в баре едва не начинается паника. В руке у Эрнеста чемодан, карманы оттопырены. Сид несет треножник, с полдюжины рефлекторов и какие-то подставки. Он напоминает человека, которому вскрыли живот, и теперь ему надо как-то удержать выползающие из-под пиджака внутренности — во все стороны торчат блестящие черные то ли кишки, то ли трубы, в которых, присмотревшись, можно узнать электрические провода.
— Идиот, — говорю я, отведя его в сторонку, чтобы не услышала Энн, — хочешь напугать ее? Какого хрена вы их сюда притащили? Не могли оставить в такси?
