Я так и не узнал, кто его убил. Нам рассказали, что это сделал один из его наемников, но я в это не верю. Они знали Джека только по его номеру, а не по имени, поэтому кто-то должен был им сообщить эту информацию, но кто и почему? Зачем кому-то хотеть убить Джека? Не может быть тому причиной, что он тайно со мной созванивался. Никто мне ничего не сказал и не задал ни единого вопроса, поэтому я не уверен, действительно ли кто-либо знал, что мы с Джеком общались. Может быть, он просто потерял свой телефон и ошибочно подумал, что кто-то его забрал.
Вряд ли я когда-либо узнаю, что на самом деле случилось с Джеком, и у меня нет времени об этом переживать. Слишком много всего в голове.
Рабочий день пролетает довольно быстро, и в пять у нас конференц-связь с клиентами. Она заканчивается через полчаса, я еду домой. Сегодня пятница, и за неделю я чертовски вымотался. Обычно ухожу в шесть, так что вроде не особо поздно, как раньше, но работаю так усердно, что буквально валюсь с ног по возвращении домой. А может тому причиной, что я практически не сплю всю ночь напролёт.
Когда я вхожу в дом, Чарльз готовит ужин, а Гаррет, как всегда, подбегает ко мне.
— Привет, папа. — Он обнимает меня, я наклоняюсь и обнимаю его в ответ.
— Привет, Гаррет.
Он должен злиться за мое вчерашнее поведение, но уже меня простил, и забыл. В этом они с Рэйчел тоже были похожи, оба не злопамятные. Мы могли поссориться, а к утру уже все забыть.
— Что у нас на ужин, Чарльз? — Я снимаю пальто и кладу ключи на стойку.
— Пицца, по просьбе Гаррета. — Чарльз ему улыбается. — Он даже помог мне ее приготовить.
— Я положил начинку, — гордо сообщает Гаррет.
Чарльз проверяет духовку.
— Через несколько минут все будет готово.
— Я тогда пойду и переоденусь. — Поднимаюсь к себе в спальню, где избавляюсь от костюма, а когда возвращаюсь, Гаррет ждет меня у подножия лестницы. Он выглядит взволнованным.
— Я хочу тебе кое-что показать. — Он берет меня за руку.
— Что именно?
— Потерпи. — Гаррет тащит меня мимо кухни в гостиную.
— У нас будет вечер кино! — восклицает он, его голос полон волнения.
На полу перед телевизором лежит стопка фильмов, а вдоль стены - раскладной стол, который Рэйчел накрывала вечером каждую пятницу для семейного просмотра кино. У нас не было ни одного с тех пор, как она умерла.
Гаррет ведет меня к столу, на котором стоит большая миска попкорна, банки с газировкой, лакрица и небольшие коробки с конфетами. Лакрица в стеклянной банке, как это обычно делала Рэйчел.
— Я сам все настроил, — гордо заявляет Гаррет, — и приготовил.
— Поэтому Гаррет и попросил пиццу, — с улыбкой говорит Чарльз, входя в комнату. — Он сказал, что это традиция для вечера кино.
— Да, — тихо шепчу я, — так и было.
Мой взгляд мечется между столиком с попкорном и дисками на полу. Это слишком много, слишком сильно напоминает о ней. Воспоминания обрушиваются на меня, едва я оглядываю комнату. Рэйчел в моих объятьях, мы сидим на диване, а Гаррет на полу перед нами, в своем кресле. Он даже и его притащил. Я было спрятал его, не желая болезненного напоминания о наших ночах кино.
— Что ты думаешь? — нетерпеливо спрашивает Гаррет.
Я чувствую, как он смотрит на меня, но я на него смотреть не могу. Я так зол сейчас, и не хочу всего этого. Я ненавижу ночь кино! Напоминание о том, как счастлива и полна была наша жизнь с Рэйчел. Как сильно я хочу все вернуть, как сильно я скучаю по ней. Как сильно я скучаю по нам троим, как семье.
— Убирайся в свою комнату! — я срываюсь на крик. — Прямо сейчас!
Гаррет пораженно отступает.
— Почему? Что я сделал не так?
— Все! — еще громче кричу я, устремляясь к экрану на стене. — Как ты посмел это сделать? Это была ее идея! ЕЁ традиция! — Я рукой сбиваю со столы миску попкорна и аккуратно расставленные коробки с конфетами. — Мы НЕ будем неуважительно относиться к ней, устраивая ночь кино без нее! Ты меня понимаешь? — Я не могу остановиться и продолжаю на него орать.
Гаррет замирает, глядя на меня, а его тело напряжено, будто он боится шелохнуться. Слишком быстро дышит, его губы дрожат, но кивает в ответ на мой вопрос.
— Иди наверх! — кричу я на него. — Сейчас же!
Мгновение он с обидой смотрит на меня, затем разворачивается и убегает в свою комнату.
Чарльз остается в комнате, когда я оцениваю беспорядок, который я же и учинил.
— Я уберу, — обращаюсь я к нему. — Это не входит в твои обязанности.
— Я не собирался. — Его голос звучит сердито, и глянув на него, я замечаю, что он злится.
— Почему ты на меня так смотришь? — спрашиваю я.
— Вы действительно не понимаете? — Он вздыхает и удрученно качает головой.
— Чего?
— Вы не видели, что здесь произошло? Вы не видели выражение его лица? О чем, черт возьми, вы думали, когда кричали на Гаррета?
— Он знает, что можно делать, а что нет. Он просто взял и швырнул воспоминания о своей матери прямо мне в лицо! Он же знает, как я страдаю, и намеренно все усложняет! — Я подхожу к столу.
— Гаррет лишь пытался вам помочь, — говорит Чарльз. — Он сказал, что прошлой ночью вы расстроились, и он думал, что сможет заставить вас почувствовать себя лучше.
— Ну, он был неправ. Стало только хуже.
— Он этого не знал, и думал, что помогает. Он провел весь день, настраивая экран и расставляя угощения, помог мне с пиццей. Он думал, что вам понравится, вы будете счастливы. А вы в благодарность на него накричали.
Мой гнев тут же угасает под сокрушительным чувством вины, когда я думаю над словами Чарльз. Он прав, Гаррет никогда бы не сделал того, что причинит мне боль. Он думал, что помогает, и тот факт, что он все равно так поступил после вчерашнего, лишний раз доказывает, насколько они с Рэйчел похожи.
— Он пытался, Пирс. Гаррет отчаянно пытается до тебя достучаться, и не первый день. Он просто пытается вернуть своего отца.
— Не читай мне лекции о том, какой я отец. — Я ощущаю, как возвращается мой гнев. То, что Чарльз говорит - правда. Я знаю, что это так, но не хочу ее слышать. Не хочу слышать, как я подвел своего сына, и не нуждаюсь в напоминаниях, какой я ужасный отец. — У тебя нет детей, Чарльз. Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Да, не знаю, но я не слепой и вижу, что здесь происходит. Вы все еще скорбите о жене, и я не могу себе даже представить, как это для вас тяжело, но вашему сыну так же трудно жить без мамы, а вас, как отца, никогда нет рядом. Он борется, Пирс, каждый божий день, как и вы. И вы двоим обязательно надо поговорить.
Я зажимаю пальцами переносицу.
— Я не готов. Я не могу.
— Тогда вам нужно сходить на консультацию к психологу. Ему нужно выговориться, он просто маленький мальчик, и не понимает, что такое горе и как его преодолеть. А вы ему совсем не помогаете.
— Как, черт возьми, я должен ему помочь, когда сам я тону в своем собственном горе?
— Вы его отец, вы - все, что у него есть. Перестаньте вести себя, как чертов эгоист и подумайте о своем сыне. Хватит его игнорировать, довольно вести себя так, будто вы единственный, кто здесь страдает, и как будто его горе не имеет никакого значения. Рэйчел была бы в ярости, если бы знала, как вы поступаете с Гарретом.
— Убирайся! — теперь я кричу на Чарльза. — Убирайся из моего дома!
Он выглядит удивленным, хотя и не должен. Чарльз произнес ее имя, а он знает, что я не желаю, чтобы кто-то вообще говорил вслух ее имя.
— Пицца на столешнице. Ваша еда на выходные - в холодильнике, просто разогрейте. — Чарльз поворачивается, чтобы уйти, но останавливается. — Гаррета завтра пригласили на день рождения. На прошлой неделе он несколько раз спрашивал у вас разрешения пойти, вы никогда не отвечали, но он очень хочет, я знаю. — Он делает паузу. — И ему нужна помощь с домашним заданием по математике.
Когда я не отвечаю, он молча идет на кухню. Через несколько минут я слышу, как входная дверь открывается и закрывается, когда Чарльз уходит. Я сажусь на диван, но никак не могу успокоиться. Мне нужно извиниться перед Гарретом, неправильно было с моей стороны так орать на него. Я повел себя, как мой отец.
