- А так - ещё лучше, - Олег легко усадил Гарри на подоконник, так, чтобы их глаза были на одном уровне, и поцеловал в губы. Мягко, ласково, но подавляюще властно.
Гарри не противился поцелую, закрыв глаза и отвечая встречными движениями губ и языка. Медленно, робко, руки Гарри легли на плечи Олега; не встретив никакого сопротивления, двинулись дальше, сплетаясь позади золотоглазого дурмстранговца. Так удобно оказалось обхватить его ногами сзади; Гарри чувствовал сквозь тонкие слои мантии и кожи, как слегка перекатываются мускулы спины Олега, чувствовал даже пульс - всем своим существом, прижимаясь теснее, обнимая, цепляясь, как утопающий намертво зажимает в пальцах соломинку - так, что потом вместе с ней и хоронят раздувшийся от воды труп, не в силах вынуть мусор из окоченевших пальцев…
- Я уже думал, ты никогда не вспомнишь о том поцелуе, - Гарри, переводя дыхание, укрыл лицо на плече Олега.
- Я о нём не забывал, - Олег лёгкими касаниями гладил спину Гарри - то там, то здесь, обводя кончиками пальцев выступающие позвонки, прослеживая линии обтянутых кожей рёбер, нажимая слегка на напряжённые мышцы, расслабляя их.
- А что же молчал и ничего не делал?
- Я хотел знать, нужно ли это тебе.
- А тебе нужно?
- Нужно… - Олег слегка отодвинул Гарри ближе к стеклу, обхватил ладонями его лицо и посмотрел прямо в потемневшие от напряжения зелёные глаза. - Ты мне нужен. Весь, без остатка.
- Что ты имеешь в виду? - растерялся Гарри; он, конечно, понял, о чём речь, но фраза «весь, без остатка» несколько насторожила его.
- Ничего, кроме того, что уже сказал, - Олег подался вперёд и снова поцеловал Гарри.
Сладко, так сладко, всё ещё с привкусом того самого джема, мягко, нежно, неуклонно, долго, как покорение вершины, и пронзительно, как горный ветер…
- Мерлин мой, ты словно огонь… - Олег прерывисто шептал в макушку Гарри что-то бессвязное, пока оба ловили воздух ртами после долгого, долгого поцелуя. - Ты как костёр в непроглядной ночи… на тебя все летят, потому что это единственно правильно… такой маленький, худой, в глаза бьющий красотой факел… сколько мотыльков ты уже, должно быть, перегубил…
- Не боишься обжечься? - лукаво спросил Гарри.
- Я люблю играть с огнём.
- Огонь тоже любит играть с тобой…
На этот раз Элоиза оставалась в лазарете весь день; во время обеда Гарри пришёл её навестить, всё ещё чувствуя, как горят губы от бешеных поцелуев. Сразу после завтрака МакГонагалл косилась на взъерошенного, с блестящими глазами Гарри неодобрительно, но промолчала - только после урока задержала его на минуту и оповестила о том, что у него неправильно застёгнуты пуговицы на рубашке, одна пропущена. Гарри, улыбнувшись, поблагодарил и всё в таком же виде отправился на Чары, а потом на Историю Магии. Все занятия он идиотски улыбался - нечто вроде крыльев чувствовалось за спиной, и Гарри не знал только, драконьих или нет.
Однако вся лёгкость, с которой он сегодня порхал по школе, заметно приувяла при виде Элоизы с забинтованными руками.
- Как ты? - Гарри присел на стул у её кровати.
- Отлично, - отозвалась Элоиза. - А у тебя рубашка неправильно застёгнута.
- Ой… - Гарри удосужился наконец-то исправить оплошность
- Завтра уже приду на уроки. Эта гадость не слишком сильнодействующая…
- Это всё из-за меня, - покаянно вздохнул Гарри. Ему действительно было стыдно. - Эта Скитер…
- Сделай их всех, Гарри, - внезапно попросила Элоиза. - Сделай их всех на втором испытании. Пусть подавятся. Ради меня.
Гарри не жалко было кивнуть.
- Ты уже разгадал загадку яйца?
- Практически, - соврал Гарри. - Ещё немного осталось.
- Молодец, - Элоиза улыбалась с закрытыми глазами.
Возможно, она ждала поцелуя. Но, к её сожалению, Гарри не испытывали никакого энтузиазма по поводу касания её губ. Она была хорошей знакомой, и только.
- Ну, мне пора, - Гарри покосился на часы и поднялся на ноги. - У нас сейчас Снейп…
- Идёшь на растерзание?
- Ага. Пожелай мне удачи.
- Удачи, Гарри.
Гарри помахал ей рукой и скрылся за дверями.
Он не знал, что думал по этому поводу Олег - или кто-либо ещё, если уж на то пошло - но у него были уже вполне определённые планы на вечер: найти в достаточных количествах воду, куда можно залезть с головой и попробовать открыть упрямое яйцо.
* * *
В общем душе при спальне не было ванны. Гарри сомневался, будет ли достаточным постоять под душем, и решил найти что-нибудь, куда можно будет нырнуть. Вне всякого сомнения, в Хогвартсе должна быть такая ванная комната… Скрытый пологом и Локус Сингулярис, Гарри при свете огонька на ладони вглядывался в Карту Мародёров до рези в глаза, выискивая среди сотен мелких подписей единственную нужную. Хм-м… ванная старост?
Рейд, посвящённый разгадке воющих яиц, Гарри решил отложить до ночи, чтобы никто не помешал ему. Нехорошо выйдет, если кто-нибудь из старост застанет его там… а ночью, будем надеяться, старосты, как дисциплинированные дети, будут спать и видеть сны о сдаче всех ТРИТОНов и СОВ на высший балл.
В глубокой темноте Гарри накинул мантию-невидимку, сунул на всякий случай Карту в карман и сжал феникса, избавленный от необходимости шуметь, проходя через гостиную в такой час. Конечно, придётся пройти через неё, когда он будет возвращаться… но там, по случаю позднего времени, скорее всего, совсем не будет людей, так что некому будет заподозрить что-то, когда вход в гостиную откроется для пустоты.
Ванная старост - хотя и предполагалось, что она защищена паролем от тех, кто достаточно нагл, чтобы попробовать в неё сунуться, не будучи старостой - открылась Гарри незамедлительно, стоило ему толкнуть округлую медную ручку двери.
Первой его мыслью было: да, ради возможности пользоваться этой ванной имеет смысл стать старостой. Большую комнату неярко освещали свечи в роскошных канделябрах, всё здесь было сделано из белого мрамора, в том числе и прямоугольное углубление в полу посредине - видимо, бассейн. По краям бассейна имелось множество золотых кранов, инкрустированных драгоценными камнями, каждый из которых был разного цвета - от такого количества цветов у Гарри даже зарябило в глазах, несмотря на общий белый фон. Здесь был даже трамплин для ныряния. Окна были закрыты длинными белыми шторами; в углу высилась стопка белых пушистых полотенец. На стене висела одна-единственная картина, изображающая русалку с неестественно светлыми волосами, уснувшую на скале. Русалка тихонько посапывала, отчего длинная прядь, упавшая на вполне заурядное лицо, изредка шевелилась.
Шаги по мрамору гулко отдавались в тишине. Гарри, присев на корточки, открутил наугад пару кранов, и спустя секунд двадцать бассейн заполнился до краёв водой, смешанной с самой разной пеной. Из одного крана ползли кислотно-яркие розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч; из другого струилась белая мелкая пена, настолько густая, что Гарри показалось, она могла бы при необходимости выдержать его вес; из третьего вырывался сильно надушенный пурпурный пар, повисавший над поверхностью воды; из ещё одного струя яркой искрящейся радужными бликами пены, оталкиваясь от поверхности воды, расходилась во все стороны широкими арками.
