Блонди бросилась к нему здороваться, и, если бы собака его сына могла запрыгнуть на него полностью, она бы это сделала. Поэтому Лейн отключил сигнализацию и выпустил ее на задний двор. Затем повернулся и побежал вверх по лестнице, направляясь прямо к своим ящикам, подошел к встроенному шкафу, щелкая выключателями на ходу. Он расстегнул рубашку и бросил ее, не глядя в сторону кучи грязной одежды. Включил термостат, сдернул свитер со встроенных полок в шкафу и натянул его. Схватил шарф, который мать купила ему на Рождество в прошлом году, и кожаную куртку, вернулся в спальню, надел их и остановился как вкопанный, уставившись на кровать.
Кровать была застелена не так, как ее застилал Лейн, дернув одеяло и позволив ему самому упасть. Одеяло было разглажено, уложено у основания подушек. Четыре подушки аккуратно уложены друг на друга, по две.
Затем он повернулся и посмотрел на длинную стойку в ванной с двойными умывальниками. Рядом с его зубной щеткой стояла розово-белая зубная щетка Рокки в держателе, который Мелоди купила для стороны в ванной комнате Лейна, у его раковины. Также на той стороне раковины, оказалась «взорванная бомбой» косметичка. Повсюду тюбики, флаконы и ванночки, аппликаторы, стик дезодоранта, причудливый флакон духов, расческа и куча заколок для волос.
Этим утром Лейн уехал раньше Рокки, потому что ему нужно было добраться до Инди, чтобы проследить за человеком, отправившимся на работу — новое дело. Мужчина не сразу приступил к работе, как и предполагалось. Рокки принесла с собой сумку в четверг вечером, но Лейн не обратил на нее особого внимания, кроме того, что ему понравилось, что она принесла сумку. Очевидно, Рокки собиралась на работу у него, стоя перед раковиной, делая макияж и прическу.
Воспоминания нахлынули на него, и Лейн подошел к кровати. Он приподнял подушки со своей стороны и обнаружил под ними аккуратно сложенную пижаму. Затем обошел кровать к стороне Рокки, поднял подушки и обнаружил свою футболку, в которой она спала. Она делала это каждое утро, пока они жили вместе.
Каждое утро.
Он поднял подушку и втянул носом, вдыхая едва уловимый запах ее духов.
Запах был слабым, но все еще был.
Затем он улыбнулся про себя, выключил свет, быстро вышел из комнаты и побежал вниз по лестнице. Он впустил назад Блонди, закрыл раздвижную стеклянную дверь, погладил Блонди намного меньше по времени, чем ей хотелось бы, включил сигнализацию на двери гаража и побежал к своему внедорожнику.
Он сел в машину и поехал к Рокки.
Он был в двух шагах от лестничной площадки к ее двери, когда дверь распахнулась, и она вышла. Он был в шаге от лестничной площадки, когда она повернулась к нему, ее глаза блестели, показав ему ямочку. Он остановился как вкопанный, увидев ее, и она подняла обе руки и сильно хлопнула их по его груди прямо под плечами. Так сильно, что он был рад, что на нем было три слоя одежды, и руки она не убрала с него.
— Ты не поверишь, что случилось! — воскликнула она.
Остановив его на шаге, глядя глаза в глаза, с ямочкой на щеке, казалось, она была взволнована и счастлива, Лейн улыбнулся.
— Что?
— Я даже не верю в это! — почти крикнула она.
Лейн положил руки ей на бедра и повторил:
— Рок, что произошло?
Ее голова внезапно резко повернулась в сторону, затем она снова посмотрела на него и воскликнула:
— О! Мы должны ехать!
Затем она вырвалась из его рук, так быстро развернулась, что ее хвост хлестнул его по лицу, и влетела назад в квартиру.
Лейн последовал за ней и закрыл дверь, сказав:
— Рокки.
Но когда он вошел в квартиру, она уже стояла у кухонного стола, натягивая бархатную куртку ягодного цвета, на этот раз ежевичного. Она плотно облегала ее темно-фиолетовую водолазку. Она застегнула куртку одной рукой и ухватилась за ручки сумки, стоявшей на прилавке.
— Я завернула бутерброды, поедим в машине. У меня в сумке есть и напитки. — Она подняла сумку и протянула ему, приказав: — Неси.
Он взял сумку, учитывая, что она сказала, что там сэндвичи и напитки, тяжесть сумки его удивила, рука дернулась вниз вместе с сумкой, она заметила, встретившись с ним сияющими глазами.
— Я испекла печенье. С шоколадной стружкой. Ты можешь съесть два. Остальное — для Девина и мальчиков, — объявила она, затем повернулась к стойке, схватила шарф и сумочку, начала наматывать шарф на шею одной рукой, другой зацепив ремешок сумочки за руку, в то же время двигаясь по квартире, выключая свет.
— Сладкая попка, эта сумка весит тонну. Сколько печенья ты испекла? — спросил Лейн, наблюдая, как она двигается в своем бархатном пиджаке, обтягивающих темно-серых брюках и черных ботинках на высоком каблуке.
— Три дюжины, — ответила она, выключая последний свет, затем направляясь к двери, Лейн последовал за ней.
— Три дюжины, а я могу съесть только два? — спросил Лейн, когда она открыла дверь.
Она снова повернула голову, ее конский хвост взлетел, приземлившись на плечо, упав на шарф вокруг шеи, она улыбнулась ему.
— Ладно, сможешь съесть три.
Он улыбнулся и пробормотал:
— Спасибо, детка.
Ее улыбка стала еще ярче, ямочка прочно закрепилась на щеке, затем она вышла из дома, Лейн вышел следом, она повернулась и заперла дверь, и они направились вниз по лестнице.
— Хорошо, Рок, не хочешь рассказать мне, что произошло? — спросил Лейн.
— В машине, нам нужно уже ехать, — ответила она, направляясь к его «Субурбану».
Сигнализация Лейна пискнула замками, Рокки забралась внутрь, он протянул ей сумку, которую она поставила между ног на пол, когда закрывал ее дверь. Лейн обогнул машину сзади, когда сел на водительское место, она уже успела пристегнуться, натягивая ремень безопасности, потому что наклонилась вперед, копаясь в сумке. Она вытащила что-то похожее на огромный овальный сэндвич, завернутый в фольгу, Лейн пока выезжал с парковки.
— Ты собираешься рассказывать? — спросил он, когда они выехали из комплекса на дорогу, а она, казалось, была полна решимости развернуть сэндвич, и когда она его развернула, аппетитный запах свежего ростбифа заполнил кабину.
— Возьми, — начала она, протягивая ему сэндвич, завернутый в фольгу поверх жиронепроницаемой бумаги, хорошо развернутой, чтобы он мог есть гигантскую порцию теплой говядины и плавленого сыра, завернутого в рулон хоги, с которого теперь не капало бы на его джинсы. — Я позвонила сегодня утром адвокатам, потому что, ну... — она сделала паузу, — я рассказывала тебе, что Джаррод грязно себя ведет, но я не рассказывала тебе, что он лишил меня денег. Арендную плату я должна заплатить в конце следующей недели, и все будет... — она снова сделала паузу, — ну, ты знаешь, я говорила тебе об этом.
— И? — подсказал Лейн с полным ртом сочного, теплого ростбифа и острого плавленого сыра, когда она замолчала.
— Итак, я позвонила своим адвокатам, чтобы узнать, не происходит ли каких подвижек в этом вопросе. Они обещали позвонить адвокатам Джаррода, и сегодня днем я получила сообщение срочно перезвонить им.
У Лейна было чувство, что он знает, к чему все идет. Он позволял Девину делать свою работу и не просил отчета о состоянии дел с их первой ночи. Лейн был единственным человеком, с которым Дэвин работал за свою карьеру, после ЦРУ, поэтому Дэвин привык работать в одиночку, заниматься своими делами, не докладывая и не спрашивая инструкций. Поэтому Лейн чувствовал, что Дэвин поступил по-своему.
— Ты им перезвонила? — спросил Лейн Рокки и посмотрел в ее сторону.
Она рывком открыла пакет с чипсами и поставила его между двумя сиденьями так, чтобы Лейн мог спокойно запустить руку и взять.
— О да, я перезвонила им, — сказала она ему, возвращаясь к сумке и копаясь, вытащив банку колы и открыв ее. — И знаешь, что?
— Что? — спросил он, когда она поставила банку в подстаканник.
— Пятьдесят тысяч долларов… вот что! — объявила она и снова принялась рыться в сумке.
— Что? — спросил Лейн.
