Такое я уже слышала. Не именно такие слова, но то, что было в них. Заставляя отступать, подчиняться, унижаться. Бояться.
Почти не осознала момента, когда ударила. Пощечина звонкая, ладонь горит, а он снова хрипло рассмеялся глядя в столешницу и в глазах провал в ад. Очередной раз открытые двери в мою персональную преисподнюю, открыты новые двери, а ад тот же.
Встряхнув рукой, встала твердо, погребаемая под накатившей волной ярости:
— Я уже была в отношениях, где мужик думал точно так же, — улыбнулась, зло глядя в карие глаза, в провал в огненную, испепеляющую бездну, ставшую еще более выраженной, когда он, сжав челюсть что желваки заходили, снова сильным рывком усадил назад и молниеносно придвинувшись, блокировал так, что не могла не то чтобы подняться, даже просто дернуться, а он, глядя в глаза, прошипел:
— Не было у тебя мужика и тем более отношений, девочка. — От тяжести того, что выедало его интонации и расцветало в неузнаваемых глазах невольно окаменела, а он, глядя на меня, улыбаясь, сообщил, — это чмо, которое твой бывший, он далеко не мужик, уж поверь. Он — это что угодно, но не мужик. Его даже человеком назвать язык не поворачивается.
— Что ты?.. — онемевшими губами прошептала, в почти страхе глядя на него. — Почему ты так говоришь? Мар? — а он, мрачно ухмыльнувшись, молчал. И меня прошил прямой ассоциацией момент у ресторана, тот, когда я садилась в такси. Я же не вещь, суки… — Да идите вы оба на хуй, понял? — почти с ненавистью выдавила глядя в провалы глаз. — Руки от меня убери. Насилие, блять, он не любит… Руки, я сказала!
Мар рассмеялся и отпустил. Пошел вслед, и когда я коснулась сумки и оглянулась в поисках котенка, он, опираясь плечом о стену, глядя на меня, произнес:
— Я знаю, что ты работала в эскорте.
Как будто молнией ударило. Настолько неожиданно, что я полностью утратила дар речи, глядя на спокойного Мара.
— Откуда?.. — прокашлявшись, выдавила, глядя в спокойные глаза. А он усмехнулся. И у меня сложилось, — Рэм… — слабость в теле, абсолютное неверие, но подтверждение в бархате глаз. И новая шокирующая догадка, — вы ведь сегодня не впервые встретились, так? Ты знал, как он выглядит, ты сразу нашел его вглядом. Он знал, когда ты уедешь, ты знал про рест… что, блядь происходит?.. Ты… — отступила, в шоке и почти страхе глядя на него. Ледяные пальцы в волосы, обрыв в дыхании, — он тебя подослал, да? С самого начала все было подстроено… он тебе платил, а сейчас ты пошел в отказную и…
— Чего, нахуй? — перебил Мар полностью охренев.
— Вы не впервые встретились! — рявкнула я, исподлобья глядя на него.
— Нет, не впервые. — Хмуро подтвердил он и повернувшись, пошел обратно на кухню. — Пошли покажу, когда впервые.
Кухня стол, его включенный телефон, который едва не швырнул передо мной. Нажала на воспроизведение записи. Снято на парковке. Снято так, когда человек включает запись и опускает телефон вдоль тела, а в кадре мелькнул знакомый силуэт, стоящий напротив Мара, рядом с Авентодором, прежде чем фокус настроился на пустой заезд в подземную парковку Риверсайда. И прохладный голос Рэма подхвачен микрофоном на середине слова:
— … сем неосмотрительно в твоем положении, поэтому гейм овер, Марин.
Вздох Мара, и утомленно, будто объяснял надоевшему нубу элементарное:
— Задефаный плент нельзя ретейкать, чтобы не раздамажило тебя и тиммейтов. — Секундная пауза и еще отчетливее утомленность от собеседника, — не понимаешь о чем речь, верно? Ну так и не суйся туда, где мало что понимаешь. Это неосмотрительно в твоем положении.
— Значит, взаимопонимания мы не найдем. — В голосе Рэма улыбка.
— Ну почему, можем. — Задумчиво возразил Мар. — Только для этого мне придется говорить в твоем стиле и на твоем языке. Ты бы задумался, действительно ли тебе этого хочется. От машины отойди, мне ехать нужно.
Краткая пауза, звук шагов, смазанные кадры ловящие отблеск освещения на остром черном ребре автомобиля и прежде чем он открыл дверь, запись закончилась
Помертвев, глядя в темный экран, спросила когда это было и от ответа мурашки по рукам. В тот день он напился в дрова и его привез Тёма, выкравший его телефон и предупредивший, чтобы не дала никуда уехать иначе он устроит апокалипсис. Тёма крайне разозленный, Мар в бешенстве… и я сомневаюсь, что причиной стал факт эскорта. Скорее дополнительный фактор для того, чтобы привести его в ярость.
«Гейм овер… кому гейм, а кому овер, псина охуевшая…» — он пробормотал это, засыпая на моих коленях.
«Неосмотрительно в твоем положении».
«Подумай, надо ли это тебе».
Видимо, Рэм остался при мнении что надо. Повлекший показательный дебош и… Тёма, прежде чем разнести стену, произнес «к ноге, псина». А потом Мар в пару слов превратил Рэма в воплощение ярости…
— Чем он тебя шантажировал? — с запредельной тревогой посмотрела на Мара, сидящего рядом, и глядящего в свой телефон. — Чем ты его шантажируешь? Мар!
— Никто никого не шантажирует. Мы пришли к взаимопониманию. — Твердо обрубил он, вновь выключая телефон. — Никаких подробностей, тебе в это лезть ни к чему. Он — бывший, он прошлое, копаться в прошлом незачем. Тебе достаточно знать того, что до этой охуевшей псины наконец доперло, что некоторые вещи делать нельзя. Вопрос закрыт.
Бесполезно! Просто бессмысленно! Резко поднялась и вновь на выход.
Перехватил за локоть и прижал к стене в коридоре. Захлестнуло с головой, оттолкнула и прижала его к противоположной стене, фактически проорав в прищурившееся лицо:
— О чем ты вообще думал!
— О чем думал? — разозлено повторил он. — Заинтересовалась, наконец? Думал о том, что я тебя не на одну ночь хочу, не до конца лета, а на всю жизнь, пойми уже, блядь!
Отстранилась, едва подавляя скулеж и вообще перестав соображать, что я чувствую, чего хочу, и что сейчас делать. А он шагнул вперед, тесня к стене и, уперевшись в нее ладонью над моим плечом, нависнув надо мной, сцепившей челюсть, гневно выдохнул:
— Смотри, расклад: я хочу быть с тобой. Я хочу сделать тебя счастливой, ясно? — стиснул мой подбородок, когда я протестующе начала поворачивать лицо в сторону, а он помешал и глядя в глаза, выцедил сквозь зубы, — ты мне сука тут не отворачивайся, я уже заебался хороводы вокруг водить, в догадках теряться и играть по твоим правилам!.. выслушай меня хоть один блядский раз! — Рыкнул в лицо сдавив подбородок почти до боли. — Да, вот именно так и смотри на меня, когда я тебе буду говорить что мне почти двадцать пять, а я детей хочу от тебя. У меня из головы не выходит тот момент, когда ты читала сказки Гришке. Я хочу, чтобы ты читала так нашим сыну и дочери. Поняла, блять? Я хочу сделать абсолютно всё, потому что ты себе даже приблизительно представить не можешь, как сильно я тебя люблю! Поэтому мы с тобой идем либо женимся и живем счастливо, либо нам обоим пиздец…
— Это с какого хера? — отшвырнув его руку, вытерла трясущимися пальцами слезы, вновь градом катящиеся по щекам.
— То есть когда я уеду, тебе хуево не будет? Давай же, соври еще раз, Сонь! Одной ложью больше, одной меньше, ведь какая тебе разница, что я чувствую, да?
— Я тебе не врала, — отводя взгляд от глаз, в которых открыто теперь была пережитая боль. Нанесенная мной, а он скрывал. Насколько на самом деле ему было больно.
— Угум. Ни разу, блять. Особенно сегодня. — Мрачно усмехнулся, протяжно выдохнув, трогая горячим дыханием прядь у лица. — Ты можешь врать мне сколько угодно, что ты меня не любишь. Ты можешь и дальше трахать мне мозг и нервную систему, что мы когда-то там в чем то там уговорились после двух минут знакомства, можешь дальше накручивать себе херню какую-то и мне за компанию, и заниматься прочей хуйней настоебавшей до невыносимости, а факт в том, что похер на условности, поняла меня? Жить нам с тобой, а не тем, кто там о чем-то шепчется за спиной, да похуй на них, блядь! Ты же пиздец умная, как ты можешь не понимать такие очевидные вещи? — Опустила голову, пытаясь сдержаться, но не получалось вообще. Сорвано дыша, смотрела в пол, а его прорывало дальше, — я любить тебя хочу и охуевать от того насколько ты счастлива рядом со мной, поэтому прекрати надо мной издеваться. Я, как и ты, тоже себя люблю, и когда я на колени перед тобой встаю, а ты мне в этот момент в душу плюешь со своим ебучим «Марк»… — отчетливо скрип его зубов, а меня мурашки вдоль позвоночника, — я проявляю уважение и терпение к тебе и твоим тараканам, но это совсем не значит, что меня можно держать за придурка, накидывать поводок и под каблук загонять…
