* * *
- Теперь он будет ждать, - негромко заметил Фред.
Гарри не стал возражать.
- Будет ждать - значит, дождётся. Нехорошо человека разочаровывать…
- Что-то мне подсказывает, что ты всё-таки решил его разочаровать, - хмыкнул Джордж.
- Даже странно, - фальшиво изумился Гарри, - откуда тебе такое вообще могло в голову прийти? А если серьёзно, то я, наверно, и один справлюсь. А вы бы лучше остались, чтобы тут не началась паника. С них станется ломануться всей толпой к Вольдеморту, меня спасать.
- А ты пойдёшь один? - Фред, сев на ковёр у кровати, подтянул колени к подбородку.
- Так будет проще, - Гарри стянул мантию - стеснит движения в самый неподходящий момент, к Трелони не ходи; проверил, удобно ли выходит из ножен палочка. - Одному легче проскользнуть. А всех, кто сейчас за меня усиленно беспокоится в Большом зале, больше не на кого оставить, только на вас.
- Очень хочется поспорить, - сказал Джордж после паузы. - Мы ведь точно так же будем психовать…
- Но вы ведь не наделаете глупостей, - Гарри запихал в карман джинсов невесомый квадратик мантии-невидимки и сел с близнецами рядом. - А остальные могут. Они даже не просто могут, а непременно, обязательно вляпаются в какое-нибудь дерьмо, будто им за это платят, а я потом буду и их вытаскивать.
- Не надо так злиться, - Джордж обнял Гарри за плечи. - Кевин же не хотел попадаться в лапы Пожирателям…
- Да я на себя злюсь, - вздохнул Гарри. - Вы были правы, как всегда… надо было придумать другой подарок. Оказывается, у Седрика не было родинки на виске. И волосы были короче. И вообще, Кевин для меня только память о Седрике. Как ему докажешь, что это не так? Фредди, Джорджи, у вас опыт общения с младшим братом есть - подскажите, какими словами убеждают?..
- Слова тут не помогут, - Фред покачал головой. - Нужны поступки.
- Какие?
Близнецы пожали плечами.
- Ладно, с этим разберёмся потом… когда Вольдеморт лишится своего «подарочка».
Гарри пристроил в кармане нож, подаренный когда-то давно Сириусом, и качнул на ладони старое зеркало.
- Это двустороннее… возьму его с собой, если будет совсем плохо - свяжусь с кем-нибудь. С профессором МакГонагалл, с Сириусом или ещё кем-нибудь. Только пусть меня не дёргают с вопросами и пожеланиями, сами понимаете…
Фред и Джордж молчали.
- Я вернусь, - пообещал Гарри очень честным голосом. - Вернусь, и Кевина за ухо приведу, чтобы не бегал больше за ворота, и праздник будет обязательно… я вернусь.
Два неторопливых поцелуя - вместо напутствия. Чётырёхрукое объятие - вместо кружевного платка, которым по закону жанра принято махать вслед уходящему на подвиг герою.
И серьёзное, деловитое в синих глазах: «Только попробуй не вернись».
* * *
Малфоя Гарри решил на этот раз с собой не брать - хотя бы потому, что путь к мэнору и собственно темницам запомнил. К тому же Малфой как раз может попасться в те ловушки, которые сам Гарри не просмотрит.
Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо - сделай это сам.
Невидимый Гарри крадучись пробирался по лесу, окружавшему Малфой-мэнор, и мысли лезли отчего-то совсем неуместные. Блейз говорил когда-то, что в паломничество отправлялся в лес… был ли тот лес похож на этот? Обитали ли там такие же непонятные зверюги с жёлтыми глазами, изредка высвечивающимися за далёкими деревьями?
Где он вообще был, тот лес? Рядом с Забини-мэнором, который тоже неизвестно где? Может, стоило на пятом или шестом курсе иногда отвлекаться от осваивания дальского рунического алфавита или штудирования талмудов по ментальной магии и больше говорить с Блейзом? Слушать его голос, целовать его губы, спрашивать обо всём, что было для него важно и нужно - не быть, чёрт побери, такой эгоистичной дубиной!
Почему самое важное всегда доходит, как до жирафа?..
Невербальное Sequo, бумерангом скользнувшее в темноту, доложило: людей и животных впереди нет, зато магии - убиться веником сколько. И явно не такой уж дружелюбной.
Гарри подобрал камешек, швырнул вперёд на пробу - в самое средоточие магии; резкий тихий свист оповестил о верёвках, опутавших неосторожный камешек. Поспешно отсупив в темноту, Гарри вслушался во вновь наступившую тишину - ничего. То ли им понятно, если ловушка работает вхолостую, случайно - это же умаешься проверять, к примеру, в листопад, кого там поймало! - то ли так хорошо маскируются, что не видно, не слышно и магией не обнаружимо.
Хорошо бы какую-нибудь идею… такую же удачную, как запустить Метку в небо над Малфой-мэнором.
Гарри задумался, прикрыв рот рукой, чтобы пар дыхания не выдавал. Холодно как… снег под ногами скрипит, зараза, - хорошо, что ветер воет так громко, что скрипа можно и не расслышать. Хоть бы Кевин там не простудился, в этих подвалах…
«Снег, - мысленно повторил Гарри. - Снег и ветер. А почему бы и нет?..»
Как школа, Хогвартс всегда, утверждалось в первой же главе его «Истории», придерживался высоких академических стандартов, предоставляя ученикам лишь проверенные, надёжные знания. Само собой разумеется, по большей части эти знания основывались на достижениях Запада: латинские заклинания, веками наработанные рецепты зелий; таблицы и талмуды, много-много пыли и труда, поистине каторжного и неблагодарного. И ничего, связанного с управлением погодой, в Хогвартсе не было; шаманство - например, такое, какое практиковалось в Африке - считалось чем-то второсортным. В принципе, Гарри признавал, что с помощью духов стихий дом не выметешь и мясо не пожаришь - всем этим африканские маги занимались точно так же, как магглы. Но была всё же пара книг в Запретной секции - пусть и брызжущих снобизмом из каждой строчки, но дающих неплохое представление о том, что именно и как именно делали далёкие предки Гарри, чтобы управлять погодой.
Посохов с черепами-набалдашниками, юбок из пальмовых листьев, ритуальных красов и перьев страуса, омоченных в крови жертвенной свиньи, у Гарри с собой не было; но он резонно предполагал, что может обойтись и без всего этого - достаточно позволить собственной магии вырастать из ладоней подобно тому, как цветок пробивается сквозь слой земли.
Гарри не закрывал глаз, запрокинув голову; от холода и ветра глаза слезились, но и сквозь мутную горячую пелену Гарри видел вихри снега, заполонившие небо, покорные его воле - покорные его любви к Кевину.
Воротник рубашки безостановочно трепетал и бился, волосы рвало с головы бешеным ветром, сугроб у ног Гарри вырос до колен; холод проникал под кожу и растекался по телу, а Гарри всё позволял магической силе - жаркой, пьянящей - течь наружу так свободно, как она могла до того, как его приучили к волшебной палочке. Снежные смерчи окружали Гарри, с тихим потрескиванием забирая всё больше и больше снега; кое-где уже проглянула чёрная, промёрзшая земля.
