Потому что это дает надежду, что он жив. Но я сама видела! Если бы он выжил… Думаю, Волков бы его вряд ли оставил просто так раненого на дороге. Он бы забрал его к себе и шантажировал, пытался выбить за его жизнь какие-то условия…
Да и разговор с Рустамом, который передала мне Галя… Продолжать надеяться – это надо быть абсолютно безумной!
Я хотя-бы насчет Галины спокойна – Вилена поговорила с мужем, и мне разрешили созвониться с подругой. Та страшно волновалась за меня, забросала вопросами. Она сидит дома, носа не высовывает на улицу. Напугали ее конечно до чертиков. Возможно сейчас, когда продолжается война – это самое разумное…
Она и правда продолжается? Или все мои домыслы?
Я больше не звонила Галине. Потому что приношу одни несчастья. Ей лучше без меня. Посоветовала ей уехать. Забыть обо всем. Надеюсь, так и поступит…
***
Вода оказалась теплой как парное молоко, мы купались в небольшой заводи, где нет течения, поэтому как в ванной, и неглубоко. Настя была в восторге, малышка шлепала по воде ручками, обдавая нас брызгами. Мы плескались, наверное, часа два, иногда выходя на берег. Нурпат прихватила с собой бутерброды и яблоки. Так что не спешили обратно, пока не поторопила прибежавшая девушка по имени Совгат. С каждым днем в деревне я знакомлюсь с кем-то, запоминаю новые имена, привязываюсь. Эта милая девушка сообщила, что к ужину собирается небольшая компания, мы с Нурпат тоже должны прийти. Одежда должна быть вечерней.
Меньше всего мне хотелось шумной вечеринки или чего-то подобного. Хотела отказаться, остаться в воде. Но Настя тоже не желала выходить без меня, пришлось пойти на уступки чтобы успокоить капризу.
***
- Ты очень красивая, Рита, - Нурпат смотрит на меня через зеркало, стоя за моей спиной.
Синяки почти не заметны. Это хорошо, не хочу, чтобы на меня пялились и строили догадки. Все эти дни я не выходила на улицу без огромных солнечных очков, которые одолжила мне Вилена.
- Сейчас и тебе макияж сделаю, - улыбаюсь, чтобы скрыть свое депрессивное настроение.
Я не особенно старалась с макияжем, только ради девочки, для которой вся это косметика – настоящее действо. Ей интересна каждая деталь, она разложила передо мной свои сокровища: дымчатые тени, румяна, блеск для губ и набор для бровей, признавшись, что все это купила тайком от отца, который ни за что не разрешил бы ей краситься…
Я нанесла совсем немного теней, смешав их со светлым оттенком пудры, сделав светлее. Черные глаза Нурпат стали выглядеть больше и выразительнее.
- Ты красавица, - улыбнувшись, целую девочку в щеку.
- Я хочу быть похожей на тебя, Рита.
- Уверяю, ты переплюнешь меня.
В себе не вижу красоты. Худющая, как из концлагеря, кости торчат. Постоянно забываю поесть. Бледная. Разве что глаза красивые, большие, редкого оттенка – отливают в фиолетовый. В зависимости от освещения.
Инопланетянка. Жертва. Сексуальная рабыня.
Кем я только не была. Но только не любимой женщиной. Не матерью…
Как же больно будет расставаться с Нурпат.
Когда мы отводили Настю к матери, Вилена заставила нас с Нурпат выбрать себе наряды в ее гардеробе. Точнее, силой заставляли меня, Нурпат наоборот выклянчила у тети серебристое платье с пайетками. Вилена была этим не слишком довольна, ворчала что рановато ей носить такое, но в конце концов разрешила.
Я беру черное.
- Ты все время этот цвет выбираешь, - возмутилась Вилена. – Сколько можно!
Потому что я ношу траур. В душе. В сердце.
Мне по итогу впихивают кремовое, очень мягкая ткань, летящая юбка, расширенные рукава. Меня подкупает его простота и мягкость. Хорошо. День без черного. Я потерплю. Пара часов, потом извинюсь и уйду к себе, собирать вещи. Которые не мои. После того как меня похитил Волков, не осталось ни одной личной вещи, все в том проклятом доме…
Все чем пользуюсь сейчас – купила Вилена. Или ее муж. Или кто-то, кому они это поручили.
***
Что за гости? Пир во время чумы… Что за праздник, когда Тагир в состоянии войны, мстит за брата?
Приезжает бледный, уставший, молчаливый. Только таким и вижу его…
Ладно, может и правда, всем нужно собраться вместе. Немного выдохнуть. Может на ужине озвучат мою судьбу?
