— Прости… — он хотел отступить, но она вдруг прижили его к груди.
Шею ему не свернули, что было уже хорошо, а вот ребра могли пострадать.
— Ты чего это, Ками? — спросил он с трудом вдохнув.
— Я думала ты погиб… — тихо сказала она. — Я очень испугалась за тебя.
— Ты? — удивился Арон. — С чего это вдруг?
— Не могу объяснить, но… сегодня я поняла, что твоя жизнь важна для меня. Представила лишь на миг, что тебя больше нет и сердце отозвалось жгучей болью.
— Чистая же ты душа, Ками, — улыбнулся кузнец. — Не стоило…
— Почему они так поступили с тобой? Почему предали? — перебила она его.
— Отпусти… — попросил кузнец, не желая о том говорить.
— Нет… не хочу отпускать! — она прижала его еще крепче.
— Ты задушишь меня, Ками!
— Прости… — она тотчас выпустила его из объятий и отступила на шаг.
— Ну и хватка у тебя, — Арон вздохнул и, расправив плечи, хрустнул позвонками.
Так странно… прежде холодная Ками вдруг выказала свои чувства, да еще и в его адрес. Он украдкой взглянул в ее лицо, но жрица опустила глаза, резко покраснев. Похоже признание это далось ей трудно.
— Я рад, что ты рядом, — мягко сказал Арон, погладив ее руку. — Привыкай, предательство тоже часть этого мира, равно как измена и вероломство.
— А ты привык?
— Не сразу, но ко всему привыкаешь, если встречаешь на каждом шагу. Правда случается это всегда внезапно. И больно как в первый раз.
— Я никогда тебя не придам… — выдала вдруг она.
— А как же Ольгерд? — улыбнулся Арон невольно.
— Сейчас он мой господин, но это ненадолго. Ольгерд не сможет взять меня к звездам, и не сможет остаться. На его плечах слишком тяжелый груз. Когда все закончится, он снимет с меня печать. Станешь ли ты моим господином?
— Ками… — Арон вздохнул. — Месяц — другой и меня не станет. Связать со мной свою жизнь не лучшая идея.
— Пусть так. Я уйду вместе с тобой. Этот мир мне не сильно по нраву. Я не хочу больше убивать. Я хочу любить… даже если не стану любимой.
— Знаешь, Ками, твои слова больно режут по сердцу. Особенно сейчас. Вижу времени зря ты не теряешь?
— Ты зол на них? Хочешь, я вырежу всех, когда вернемся?
— Нет, Ками, этого я точно не хочу, — честно сказал Арон. — Они вероломны, но смерти не заслужили. Как бы не было больно, но я могу их понять.
— И простить?
— Ну, тут все сложнее. Знаешь, простить можно все. Порой, если не прощать, жить становится невыносимо тяжело. Но вот забыть… забывать ничего нельзя, Ками. Ни плохого, ни хорошего. Хотя бы для того, чтобы не вляпаться снова. Я, знаешь ли воин, кроме всего прочего и давно смирился со смертью. Но, что убивает меня больше всего, так это необходимость выяснять отношения.
— Не беспокойся на этот счет, там все уже знают. Ольгерд и Ярсен с солдатами примчались почти сразу. Жаль не успели.
— Тепленькими, значит, взяли? — усмехнулся Арон, явственно представив эту картину. — И как это было?
— Не знаю. Как только Кира привела меня в чувство, мы отправились за тобой. Но алтарь пропустил только меня.
— Да уж, они тут перепугались. Амадей приказал пропустить тебя, чтобы портал не сломался. Видать в тебе правда есть что-то особенное.
— Что будем дальше делать? — спросила Ками.
— Давай ка осмотримся для начала.
Глава 47. Тревожная ночь
Башня, в которую их заселили давно не знала гостей. Если путь вниз найти не удалось, то полукруглая лестница наверх была прямо перед глазами. Поднявшись на пару этажей, Арон обнаружил несколько отдельных спален и выход на крышу. Похоже башня была чем-то вроде гостевого дома, где первый этаж был общей гостиной. Хотя, солидных размеров кровать там тоже имелась. Узкие окна с кованными решетками больше напоминали бойницы. Выйдя на крышу, кузнец и жрица какое-то время разглядывали строения, что раскинулись внизу. При желании отсюда можно было сбежать, но Арон решил этого не делать. Возможность прекратить бойню у портала казалась ему вполне реальной. Извращенные понятия церкви о морали, милосердии и ценности жизни он принять никак не мог. Но шанс найти общий язык с противником упускать никак нельзя. Люций Амадей хоть и был приверженцем церкви, говорил обо всем прямо и открыто.
Унылая трупная масса теперь загораживала только часть серого неба. С высоты башни открывался совершенно другой вид, объяснявший, откуда здесь берется свет. Пространство между миров… Это название было не праздным. Слева и справа от цитадели мерцали две сферы чудовищных размеров. Арон сразу понял, что перед ними их собственный мир, но как бы с изнанки. И это не было отражением, ведь сферы заметно отличались. Но если немного подождать, то на одной и на другой в разные моменты времени угадывались одинаковые очертания континентов. Должно быть, отсюда, из пустоты, пространство разрывалось сразу в двух точках одного и того же мира, но в разных его местах. От того и перемещение между порталами происходило почти мгновенно. Как именно это работало Арон даже примерно не понимал, но общий принцип, кажется, уяснил. Насмотревшись на серую бездну и трупную массу над ней, они снова спустились вниз, в башню. Там было не так уныло, к тому же заметно теплее. На столе хозяева заботливо оставили большую бутыль вина и свежие фрукты. Осмотрев небольшой камин, Арон открыл шибер и проверил тягу. Дров было предостаточно, и они отлично высохли за годы запустения. Смахнув паутину, кузнец заполнил топку и подозвал Ками.
— Сотворишь чудо? — улыбнулся он сдержано.
Улыбнувшись в ответ, Ками подобрала с пола щепку и сделав жест рукой, воспламенила ее.
— Надо же… — удивился Арон, и осторожно перехватив ее подпалил дрова с разных сторон.
Огонь разгорелся сразу, без лишних мучений. Минут через двадцать стало теплее. Он поднялся по ступеням и закрыл двери на второй этаж, чтобы теплый воздух не уходил выше. Осторожно, чтобы не потревожить пыль, они убрали чехлы с мебели. Сделав маленькую перестановку, Арон и Ками Подвинули кровать ближе к камину, а в ногах поставили небольшой тол. Вино подвинули ближе к огню, чтобы оно стало теплым. Должно быть белая братия одевала что-то под низ, потому как в одной только рясе Арон уже стал подмерзать. Ками, если не считать кожаного плаща, и вовсе была одета символически. Однако кожа ее раскраснелась, и от жрицы веяло жаром не меньше, чем от камина. Закусив яблочком, Арон отыскал на каминной полке два стакана почище и сдув с них пыль, протер краешком своей рясы, да простят его братья. Налив вина, он пригубил сам, а потом протянул стакан жрице. Приятное тепло волной растеклось по телу, достигнув кончиков пальцев его босых ног.
— Так и простыть не долго… — подумал он вслух, вспомнив что сюда его доставили мокрым.
— Дать тебе плащ? — спросила Ками?
— Нет, спасибо. Если совсем замерзну, залезу под одеяло, — он похлопал ладонью по кровати.
— Какое прекрасное вино… — удивленно заметила Ками. — А разве его пьют теплым?
— Да, зимой это помогает согреться, но в голову бьет сильнее. Кажется, я уже хмелею.
С улицы послышались странные звуки, и он насторожился. Осторожно взглянув в окно, кузнец различил силуэты вооруженных людей. Воровато осмотревшись, несколько адептов братства ушли в тень, грамотно скрывая свое присутствие.
— Интересно… — протянул он. — Ками, давай ка подстрахуемся.
Подтащив массивную оттоманку, они подперли двери, а нижний ее край подперли массивным сундуком, который даже вдвоем с трудом оторвали от пола. Осмотрев дело рук своих, гости поневоле вернулись на кровать. Подогретое вино медленно, но, верно, растекалось по венам.
— Если подумать, то здесь даже уютно, — рассудил Арон вытягиваясь во весь рост. — Что еще нужно для счастья? Вино, камин, прекрасная женщина… которая не воткнет нож в спину. Ведь не воткнет?
— У меня нет ножа, — подумав, ответила Ками.
— Правда? Какое счастье… — вздохнул он блаженно. — Нужно поспать, хотя бы по очереди. Хотя… не думаю, что усну сегодня.
